Оборотень - Таня Хайтманн

— Давид, ты себя обманываешь! Это крайне опасно, нельзя отворачиваться от своего волка. И уж тем более когда он так силен, как твой. Чудо, что он не делает все возможное, чтобы заставить тебя быть в стае. Общество обычного человека не может отвечать потребностям волка, если только…

Мэгги, замолчав на середине фразы, принялась задумчиво покусывать ноготь большого пальца. Напряжение возросло невыносимо. Но вот она подняла голову, и Давид, увидев, что взгляд ее синих глаз остановился на нем, почувствовал желание склониться перед ее волей. И тут же понял, что Мэгги не требует подчинения.

— Можешь пока оставаться на моей территории. По крайней мере, до тех пор, пока она еще принадлежит мне, — тихо сказала она.

Потом отвернулась и исчезла так же быстро, как и появилась.

Давид постоял еще несколько мгновений, пока его грубо не схватили за плечо. Оглянувшись, он встретил злобный взгляд Тилльманна.

— Может, моя мать и потерпит тебя на своей территории, но в будущем тебе следует быть осторожным, когда будешь ходить по нашим улицам.

— С чего это?

Волк Давида выпрямился, издав рычание. Ему очень хотелось выяснить, насколько на самом деле силен этот Тилльманн. Но Давид отогнал его. Это он может выяснить и сам. В конце концов, сын Мэгги разошелся только из-за того, что мать повела себя великодушно. Может быть, он даже ревнует.

— Можешь расслабиться, Тилльманн. Мне не интересно ни меряться с тобой силами, ни оспаривать твое место в стае. Честно говоря, я надеюсь, что в будущем мы больше не встретимся.

— Ты действительно думаешь, что в этом все дело, придурок? Из-за того что Мэгги разрешила тебе ползать по нашей территории, у Хагена просто появился еще один повод перейти границы.

Тилльманн явно разошелся. Давид хотел было схватить его за руку, но тот проворно увернулся и нанес ему удар, от которого Давид попятился. Удостоверившись, что Антон и молодая женщина не собираются вмешиваться, он упреждающе выставил вперед руки, чтобы Тилльманн окончательно не вышел из себя и не начал нагнетать обстановку.

— Все так, как я сказал Мэгги: я ушел из мира волков, и вся эта политика меня не касается! — И без того низкий голос Давида от сдерживаемой ярости звучал глухо. — Но если тебя это успокоит, могу заверить: твоя мать очень умная женщина. В противном случае она не смогла бы так долго противостоять Хагену. Она найдет решение, в этом я уверен.

— Мне этого мало.

Давид уставился на него и смотрел до тех пор, пока Тилльманн не опустил глаза.

— В следующий раз, когда ты перебежишь мне дорогу, я дам тебе пинок под зад. И плевать, что подумает Мэгги.

— Ты что же, думаешь, что после ритуала тебе никто ничего не сделает?

— Вот ты это и выяснишь.

Уходя, Давид ни разу не обернулся. Он ощущал чувства трех стражей, которые нашли его еще неведомым ему способом. Ему придется смотреть в оба, когда они с Метой будут ходить по улицам территории Мэгги. Волк, которому бросают вызов, найдет возможность проявить себя. Волк Тилльманна, может, и был слабее в бою, но его хранитель наверняка достаточно ловок, чтобы оказаться в выигрышной ситуации.

Глава 19

Трудные решения

Вообще-то день с тех пор, как она вышла из квартиры после завтрака с Давидом, и до этого момента проходил довольно приятно. Когда Мета в сопровождении художницы Камиллы пришла в галерею, Сол уже был там. Молодой человек был сущее загляденье, фигура — удивительно пропорциональная и гармоничная. К выразительному лицу очень подходили очки в черной роговой оправе с овальными стеклами, сделанные словно специально для него. Сол был одет в костюм и при виде женщин пустил в ход все свое обаяние. Его темные глаза засветились от радости, и он даже всплеснул руками, словно ничего не ждал так, как их появления.

Мета наняла молодого человека, который только что закончил университет, по собственной инициативе, после того как в последние несколько недель Ева стала проводить в галерее на удивление мало времени, считая себя в значительной степени правой рукой Ринцо. Кроме того, Мета быстро оценила его честность как по отношению к искусству, так и к покупателям.

Камилла, акварели с прибрежными пейзажами которой Мета не так давно продала, относилась к тем прозаично настроенным людям, от которых шарм отскакивает, словно от стенки. Вместо того чтобы ответить на болтовню Сола, она только заметила, что тоже считает погоду приятной и не откажется от кофе. Еще какое-то время с губ Сола не сходила улыбка.

— Кофе — очень хороший выбор, — сказал он наконец.

— Милый мальчик, — заметила Камилла, даже не изменившись в лице, тем не менее Мета услышала в ее голосе веселые нотки.

Хотя в нейтральном тоне Камиллы было очень сложно выделить оттенки, казалось, что в нем проглядывает черно-белая гамма. Эта пожилая женщина с округлыми формами и практичной короткой стрижкой имела своеобразное, но суховатое чувство юмора.

После экскурсии по галерее они удалились в кабинет, чтобы обсудить выставку работ Камиллы. Когда Мета отправилась к кофеварке, чтобы налить себе еще чашечку, к ней, улыбаясь, подошла Рахель.

— Я только хотела спросить, как прошел вчерашний ужин. Ты опять по уши влюблена в Карла?

После того вечера, когда они уютно посидели за бутылкой вина на кухонном диване и обменялись тайнами, Мета видела Рахель только мельком. Последние дни были очень напряженными: Мета занималась подготовкой к ужину, а Рахель по звонку убегала на репетицию, поскольку дело близилось к премьере. Если им все же удавалось обменяться парой фраз, Рахель была приветлива, как обычно. Тем не менее Мете казалось, что с того вечера что-то изменилось. Рахель вдруг стала на удивление отстраненной, что ей не удалось скрыть даже прямым вопросом о Карле.

— Ах, Карл… — начала Мета и запнулась, не зная, что и сказать.

С тех пор как этот мужчина вышел из ее квартиры вчера вечером, она не тратила времени на размышления о нем. Все ее мысли были тесно связаны с другим представителем мужского пола. Правда, вокруг Давида кружились только ее чувства, поскольку Мета запретила себе включать разум. Если она начнет думать о вчерашних событиях, то, пожалуй, не переживет этот день и, может быть, даже не найдет вечером дорогу домой, где ее будет ждать с разговором Давид. Разговором о забрызганной кровью футболке и о том, как им быть дальше. В приступе паники Мета снова сосредоточилась на Рахель.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});