Мелхиседек. Книга I. Мир - Виктор Нюхтилин

Не утешает и такой сомнительный довод, как то, что если сознание мое, то именно я буду рождаться в других индивидуальностях. Это все равно буду не я. Если я не помню себя в прошлом, то какая разница, жил я или не жил до своего рождения? И какая разница для меня — буду я жить в будущем или не буду, если осознавать эту жизнь будет другая индивидуальность, то есть опять же не я?

Если вся логика моих рассуждений требует непрерывности моей индивидуальности, то я как минимум должен предположить, что после смерти есть опять жизнь, а как максимум разобраться — что такое «моя индивидуальность» и что она такое, за что я так цепляюсь.

Кое-кого может удивить, что разборки с самим собой мы оставляем в качестве главной задачи, а такой важный вопрос, как жизнь после смерти, считаем моментом проходным. А чему удивляться? Жизнь после смерти уже экспериментально доказана, это не сенсация и нам остается только привести короткие сведения об этом величайшем в истории человечества научном открытии.

Как всегда, ученые нашли там, где не искали. Они пытались найти способы продлить жизнь до смерти, а нашли жизнь после смерти. Вот как это произошло.

С 50-х годов ХХ века началось бурное развитие реанимационной техники. Людей, внезапно падающих замертво или попадающих в смертельно опасные несчастные случаи, медики стали вытаскивать буквально «оттуда». Раньше такого не было. Попал водитель в автокатастрофу, привезли его в больницу, отмыли раны, описали их характер и расположение, пульса не нашли, выдали справки автоинспекции и родственникам, а там уже и косметолог при морге инструмент раскладывает.

А теперь умереть стало не легче, чем жить. По крайней мере, в тех странах, где хватает средств на реанимационную медтехнику, а врачи руководствуются не только методикой ее применения, но и всем нравственным опытом своей жизни. Стало появляться все больше и больше таких пациентов, которых медицина раньше вообще не знала, как категорию. Это были люди, которые умерли, согласно показаниям всех приборов и своему собственному состоянию, но ожили. Врачи даже придумали название такому состоянию, при котором человек поумирал-поумирал немножко, а потом снова стал жить благодаря их усилиям, — клиническая смерть. Даже из него явствует, что смерть внезапно стала явлением не абсолютным, как это было на протяжении всей истории, а относительным, таким как внематочная беременность, которая — все равно беременность, но относительная, как пожар, который всегда пожар, даже если это локальное возгорание. «Беременность» еще не означает, что вообще родила, как и «пожар» еще не означает, что вообще сгорело. Так и смерть, если раньше считалась абсолютным концом, то появление понятия клинической смерти дает нам основания считать, что смерть теперь не означает вообще конца, или конец вообще.

Но вернемся к пациентам, пережившим клиническую смерть. Естественно, что они стали предметом всяческого изучения медицины, и дотошные врачи добросовестно записали не только то, что относилось чисто к клиническим явлениям, но и то, что им сопутствовало. А сопутствовали им личные переживания и ощущения воскресших, на основе которых выявилось, что от 25 до 28% всех реанимированных имели абсолютно четкие и определенные воспоминания о пережитом посмертном опыте. То есть жили после смерти. Первые такие сообщения полностью перевернули массовое представление о смерти на Западе. Приведем только два из них.

Рини Пэсароу, 17 лет, Англия. В результате легочного поражения сердце не билось 15 минут. После оживления рассказала, что она вышла из своего тела, видела прибывших пожарных (в Англии пожарные совмещают в себе функции и «скорой помощи»), хлопоты своей матери, переполох у соседей, поездку своего тела в клинику, затем яркий свет, ощущение любви и радости, своего дядюшку, умершего ранее, который встретил и проводил ее к некоей Личности, которая, несмотря на ее неудовольствие, мягко, но неукоснительно вернула ее назад в тело, объяснив это тем, что для Рини время еще не настало. Все ее показания, относящиеся к тому времени, когда ее тело лежало без признаков жизни, подтверждаются свидетельствами участников происшедшего. Рини была в тех местах и видела то, чего никак не могла видеть, находясь в безжизненном состоянии в реанимационной палате. Неоднократные утомительные сборы показаний и взаимное сведение информации различных участников этого события подтвердили полную правоту всех ее воспоминаний относительно того, что происходило вокруг ее тела.

Томми Клэком, 22 года, офицер армии США, Вьетнам. В Томми попала мина, ему оторвало руку и ногу, в госпитале его сочли умершим, но он чудом выжил после реанимационных мероприятий, проведенных врачами более из чувства ответственности, чем из соображений надежды на благополучный исход. Во время посмертного состояния он видел 13 погибших парней своего взвода, назвал их всех поименно, не зная при этом списка потерь, поскольку был поражен практически первым и после этого со своей частью связи не имел. Видел свое искалеченное тело со стороны. Ощущал радость и покой, увидел яркий свет, убитые звали его с собой навсегда к этому свету, но что-то ему помешало, и он пришел в себя в госпитале, вернувшись в изуродованное тело.

Таких свидетельств было много, и все они были настолько похожи друг на друга, что просто невозможно было их счесть обычными фантазиями. Особое недоумение вызвал случай со слепой от рождения женщиной, которая, вернувшись оттуда, рассказала врачам, кто, где находился и кто что делал, впервые в жизни наблюдая зрительно, а не слухом мир, в котором жила до клинической смерти.

Все эти сообщения из разных госпиталей разных концов Земли заинтересовали врача-реаниматора Раймонда Моуди, который издал в 1975 году книгу под названием «Жизнь после жизни». Он не просто собрал сведения, а по привычке ученого систематизировал их. Получились следующие этапы посмертного опыта:

В какой-то момент у человека наступает предел физических страданий и боли; муки становятся невыносимыми.

После этого наступает состояние, при котором теряется способность двигаться, говорить или как-то по-другому проявлять себя, но сознание остается четким. Ощущения боли уходят. Отчетливо слышны разговоры врачей, сильно возмущает, например, то, что медики говорят о наступлении смерти, хочется вмешаться, кричать, что еще жив.

Возникает неприятный шум в ушах или жужжание и появляется ощущение движения с огромной скоростью через темный тоннель.

Неожиданно человек обнаруживает себя вне своего физического тела, находится рядом с ним, как посторонний зритель, наступает состояние эмоционального шока от столь нестандартной ситуации и затем начинается период постепенного осваивания новой обстановки и период ознакомления с новым нематериальным телом.

Обнаружение того, что новое тело не может вступать в контакт с окружающим миром. Человек находится среди людей, видит их, пытается разговаривать, потрогать их, но его никто не слышит, не видит, никто его не только не ощущает, но все вообще проходят сквозь него.

Появляются умершие родственники, друзья, человек ощущает в их намерениях доброжелательную помощь.

Вспыхивает необыкновенно яркий свет, который, однако, не слепит. Часто этот свет воспринимается как добрая и ласковая Личность, и человек ощущает необычайно сильное состояние любви к себе.

Наступает экзамен, во время которого перед человеком проходит зрительно картина всей его жизни, причем ему предлагается оценить свою жизнь с морально-нравственной стороны.

Появляется волнующее ощущение приближения к рубежу между земной и последующей жизнью, переступив который, назад пути уже не будет, а также сознание того, что пора возвращаться.

Нежелание возвращения, расставания с этим ощущением радости и любви.

Воссоединение с физическим телом.

Бессилие речи передать свой опыт имеющимися в запасе словами — отсюда неверие и насмешки окружающих при попытках поделиться пережитым и последующий отказ от аналогичных попыток.

Переосмысливание жизни и исчезновение страха перед смертью.

Кто заинтересуется подробностями этих этапов, пусть прочитает саму книгу Раймонда Моуди. Там даны не только существенные подробности, но и ответы на все вопросы, которые могут задавать те, кому ни в какую не хочется признавать жизни после смерти. Книга написана в научном стиле, это не беллетристика, а сплав научного подхода с ненаучными показаниями очевидцев. Научным же методом в ней доказана полная несостоятельность предположений скептиков о сговоре больных, физиологических особенностях состояния мозга в коме, влиянии религиозных стереотипов и т. д. А мы, даже не читая книги, а имея перед собой вышеприведенные кратко этапы посмертного перехода в другой мир, можем убедиться в том, что после смерти есть вполне определенная реальность, в которой наша связь с собой не прерывается. Из всех вышеперечисленных этапов мы коснемся лишь нескольких, которые представляются нам особенно важными в плане изложения нашей темы. Первое, что убеждает нас в том, что сознание выступает индивидуально как непрерывное, так это шум в ушах и жужжание перед переходом в другую реальность. Не удивляйтесь. Это самое ценное свидетельство, потому что оно лишено образов и понятий. Привидеться действительно может что угодно, и всему привиденному можно найти аналоги в работе мозга по созданию картин. Но шум в ушах — это уже на уровне ощущений, он не несет в себе никакой агитационной или информационной задачи. Его просто констатируют. В сравнении с теми невероятными событиями, которые произойдут дальше и о которых надо будет вспомнить человеку, пережившему собственному смерть, такая мелочь могла бы и затеряться. Тем более ее невозможно придумать. Придумать можно что-то, что находится в связи с общим замыслом фантазии, что можно развивать дальше во что-то, дополнительно раскрывающее какую-либо сторону создаваемой картины. Такое сухое упоминание о простом шуме в ушах говорит о том, что ничего не придумано, во-первых, и о наступлении момента перехода, при котором наши индивидуальные ощущения нас не покидают, оставаясь в форме шума и жужжания, во-вторых. Этот звук говорит о непрерывности, о том, что, когда нас уже нет на земле, но еще нет и на небе, мы сохраняем способность воспринимать и осознавать именно в непрерывном режиме. Что мы должны ощущать в этот момент, когда никого, кроме нас самих, для ощущений не осталось? Конечно же, только самих себя! Вот мы сами себя и ощущаем, поскольку есть наше «Я», которое слышит шум в своих ушах. Если бы в момент перехода между мирами была пустота ощущений, то мы всегда могли бы сомневаться в непрерывности своего «Я». Теперь сомнений не осталось.