Искусство управления государством. - Маргарет Тэтчер

Хочется верить, что мы увидим повторение событий 1989 года, когда Восточная и Западная Германии объединились, а простые люди ногами проголосовали против коммунизма, в пользу устранения барьеров, которые он возвел. Население Северной Кореи, я уверена, несмотря на годы непрекращающейся пропаганды, хотело бы поступить точно так же, как поступили немцы Восточной Германии. Однако вряд ли у них будет такая возможность. Граница вдоль 3811 параллели заминирована и усиленно охраняется войсками коммунистического режима. Вряд ли кому о удавалось свободно ее пересечь. Это совсем не то, что «прозрачная» Берлинская стена, — это непроницаемый стальной барьер. Боюсь, что и Ким Чен Ир со своими соратниками вряд ли пойдет по пути мирных реформ. Они при каждом удобном случае демонстрируют свое презрение к Советскому Союзу, который под руководством Михаила Горбачева потерял способность сопротивляться.

 От режима, подобного северокорейскому, можно ожидать чего угодно. Мы должны ясно сознавать, что уступки со стороны Пхеньяна — это попытки выиграть время и получить помощь в то время, как он вбивает клин в отношения между Америкой и Южной Кореей и попутно строит планы по уничтожению последней. Я не думаю, что Северная Корея добьется своего. Но я уверена в том, что дать ей почувствовать наши сомнения когда бы то ни было стало бы верхом безумия. Радует то, что нынешняя администрация США разделяет подобный взгляд. Мы должны оказать на Северную Корею такой нажим, который заставил бы ее не приостановить, а полностью прекратить разработку и продажу ракет. Мы должны потребовать предоставления возможности полной инспекции всех соответствующих объектов, с тем чтобы получить гарантии отсутствия оружия массового уничтожения.

 До выполнения вышеназванных условий любая помощь должна быть прекращена, за исключением предельно ограниченных поставок продовольствия в чрезвычайных ситуациях.

 Со стороны Соединенных Штатов было бы благоразумно убедить своего союзника — Южную Корею в том, что при любых контактах с Севером вопросы безопасности играют не менее важную роль, чем вопросы гуманитарные.

 Не следует обходить молчанием проблему ужасающей жестокости Северной Кореи по отношению к собственному народу.

 Мы должны понимать, что крах северокорейского режима, хотя и неизбежен, может произойти еще не скоро и повлечь за собой насилие.

Проблема ислама

Коммунизм был псевдорелигией. Ислам, вне всякого сомнения, — реальная религия. Марксистско-ленинская идеология создавалась как некий суррогат веры. Она давала своим адептам внутреннюю установку на достижение ряда материальных целей. Но, как мы не раз уже видели после окончания «холодной войны» в мусульманском мире атеистические идеологии, не подкрепленные принуждением, отступают перед религиозными верованиями. В странах Ближнего Востока и Северной Африки существующим режимам в наши дни противостоит не коммунистическая, а исламистская оппозиция. Каким должно быть отношение Запада к этому?

Было бы, конечно, вежливым и даже благоразумным оставить все как есть. В соответствии с западными либеральными идеями, которые большинство из нас усвоили не задумываясь, убеждения людей, практически по определению, не касаются государства. Америка — лидер Запада в этой сфере, как, впрочем, и в других, зашла здесь очень далеко, запретив любое взаимодействие Церкви и государства[181]. Мусульмане решают этот вопрос иначе. Ислам, в отличие от христианства, не проводит четкой границы между «кесаревым» и «божьим». Он, напротив, подчеркивает единство жизни. Недаром «ислам» означает «покорность».

Как консерватор и, конечно, христианка, я могу оценить многое из того, с чем мне приходилось сталкиваться при посещении мусульманских стран, и понимаю идеи мусульманских проповедников. Меня восхищает прочность семейных уз, нетерпимость к антисоциальному по ведению, низкий (в целом) уровень преступлений против личности и чувство долга по отношению к бедным.

Один мусульманский классик, чтобы объяснить другим свою веру, написал о пророке Мухаммеде так:

Его [пророка] уважение к знаниям, терпимость к другим, щедрость духа, сострадание к слабым, почтение к родителям и стремление к лучшему, более чистому миру составляют главные элементы мусульманского идеала. Для мусульман жизнь пророка является примером победы надежды над отчаянием, света над тьмой[182].

В то же время существует и другая сторона мусульманского общества, проявляющаяся в коррупции и лицемерии некоторых из тех, кто стоит у власти, в угнетении женщин, в жестокости некоторых традиций, в частности наказаний, а также в убогости и отсталости многих городов Ближнего Востока.

В наши дни причиной беспокойства стала связь между исламом и насилием. За исключением Северной Кореи, все государства, причисленные к разряду «изгоев» (Ирак, Сирия, Ливия, Иран и Судан), являются мусульманскими. Это же можно сказать и о странах, которые Госдепартамент США считает «государствами, поддерживающими терроризм». Здесь, за исключением Северной Кореи, да еще Кубы, мы видим те же мусульманские Ирак, Сирию, Ливию, Иран и Судан. Пятнадцать из двадцати восьми организаций, отнесенных Госдепартаментом к террористическим, можно также (в широком смысле) считать мусульманскими. Исламские ученые и западные эксперты могут еще очень долго спорить о том, что говорит Коран и что под этим подразумевается, но в глазах многих существует тесная связь между исламским экстремизмом и терроризмом. Отвратительные угрозы Усамы бен Ладена в адрес Запада, перемежаемые обращениями к Богу, лишь усиливают это впечатление.

Следует, однако, сделать существенную оговорку. Несмотря на то, что выражение «исламский терроризм» уже широко вошло в практику (я и сама пользуюсь им при необходимости), в нем есть чтото неправильное. Терроризм нельзя анализировать, и, в конечном счете, бороться с ним, исходя из его «мотивов» — религиозных или мирских, политических или экономических, социальных или этнических. Существует множество определений терроризма[183]. Но в любом случае бояться и ненавидеть террористов заставляют методы, подразумевающие насилие, а не причины или оправдания. Террорист пытается добиться своего не просто с помощью насилия, а с помощью страха перед насилием. Он хочет запугать не меньше, чем убить и причинить увечье. Его целью поэтому косвенно, а нередко и прямо, является гражданское население. Насилие в этом случае всегда применяется без разбора. У терроризма нет никаких ограничений, поскольку он не признает ни национальных законов, ни международных соглашений, ни норм морали. Терроризм Усамы бен Ладена — насилие, направленное против тысяч невинных людей, — можно, таким образом, считать абсолютным.

Религия и в самом деле нередко дает некое извращенное оправдание терроризму. И фанатики, убивавшие крестоносцев в ХII веке, и их наследники, террористы-смертники из организаций «Хамас», Хезболла» и «Исламский джихад» в ХХI столетии, — убежденные мусульмане. Однако тамильские экстремисты, в числе которых был смертник, убивший Раджива Ганди, — индуисты, а баскские террористы из запятнанной кровью организации ЭТА и беспощадные партизаны из организации «Сияющий путы» в Перу — марксисты. Даже там, где корни насилия лежат в религиозных убеждениях, его внешние проявления могут разочаровывать. Большинство ирландских республиканских террористов давнымдавно перестали считать себя католиками, перестала считать их католиками и Церковь. Они, как и их коллеги «лоялисты» — полувоенная организация в Ольстере, переключились на рэкет, отмывание денег и торговлю наркотиками. Даже муллы из «Талибана» при всей их набожности, финансируют свой режим и покупают оружие на деньги, полученные от экспорта героина. Как мотив для террора религия в большинстве случаев требует изрядного сдабривания презренным металлом.

Однако необходимо добавить, что взгляды Усамы бен Ладена на ислам разделяют немногие. Его действия широко осуждаются правоверными мусульманами, хотя и не везде. Беспокоит то, что условия, при которых он и его организация могут действовать, создавались на протяжении многих лет теми, кто теперь ужасается при виде результатов. Мусульманским религиозным лидерам, которые не устают осуждать Израиль и призывают к борьбе против Америки, не стоит удивляться тому, что некоторая часть их паствы воспринимает их призывы буквально. Когда же, как это часто бывает, последующее осуждение терроризма сопровождается двусмысленными намеками на то, что Запад тоже виноват — из-за своей политики, — это осуждение превращается в пустой звук. Исламский мир не несет ответственности за то, что сделал бен Ладен. Однако в прошлом многие влиятельные мусульманские деятели не считали нужным открыто выступать против того, к чему призывает Усама и его окружение.