Вера для чемпиона (СИ) - Винд Дасти

Меня бросило в жар от его жестокого, издевательского тона.

- Где котенок, Олег?

- А что я получу, если скажу?

- Спасибо.

- Пффф, - он усмехнулся. - Так и знал. Дорого платишь только богатым... Шею я твоему коту свернул и в бак мусорный выкинул, устроит?

Про такие моменты говорят - "переклинило". Я перестала соображать, от злости и отчаяния. Налетела на Олега, замахнувшись для удара, хотя в жизни никого не била, хотя презирала саму возможность причинить кому-то боль. Олег же это заслужил. Это и всю мою ненависть, на какую я была способна.

Только ударить его я так и не смогла - Олег успел перехватить мою руку и с силой сжал кисть - так, что пальцы захрустели.

- С кем поведешься, а, ведьма? - он резко притянул меня к себе. - Руками помахать любишь? Я тебе что, кот твой?

- Нет, - прошипела я. - Ты - чокнутый ублюдок.

И зажмурилась от боли, когда Олег сдавил мои пальцы ещё сильнее.

- Отпусти её.

Я открыла глаза и обернулась.

- Миша...

Олег ослабил хватку и отпихнул меня в сторону.

- О, герой пожаловал! И че ты сделаешь, ссыкло ты высокомерное?

Белоозеров прошел мимо меня, не сбавляя шага, не останавливась, на ходу отводя руку. Олег не успел отреагировать. Он глаза-то не успел поднять, как Михаил ударил его в челюсть. Живодер только крякнул и, дернув головой, мешком повалился в снег.

Миша замер над ним. Я закрыла рот рукой. На снегу подписью алели капли крови.

- Миша...

- Что он тебе сделал? - Михаил хмуро посмотрел на меня.

- Он сказал, что... Что задушил Мозеса...

Миша потер глаза ладонью, тихо выругался, а потом, громче, добавил:

- Иди в дом.

- Ты... Он жив?

Михаил пожал плечами, потом сел и, отдернув воротничок форменной куртки, пощупал пульс распластавшегося на снегу Олега.

- Жив. Иди в дом.

- Мне чем-нибудь...

- Я разберусь. Иди, - Михаил потянулся в карман за мобильным. - Вера, пожалуйста, иди в дом.

- Д-д-да...

Я отвернулась и больше не оборачивалась. Меня трясло, как в лихорадке, а ноги заплетались. Я зашла во двор, оглядела аккуратно припаркованную на аллее машину.

Спотыкаясь, дошла до крыльца и, не сметая снег, села на верхнюю ступеньку.

Вот тебе и вера в добро.

Не знаю, сколько времени я просидела в оцеплении, но из него меня вывело чавкание и свирепое ворчание. Я вздрогнула и медленно обернулась. Мозес, живой и невредимый, ел корм из своей миски, которую я оставила под дверью.

- Ах сукин ты сын... - прошептала я. - Ах ты блохастая крыса...

Котенок вскинул голову и настороженно уставился на меня.

- Иди сюда, - но стоило мне поднять руку, как Мозес, перевернув миску, бросился наутек. Я вскочила так быстро, как могла. Поскользнулась на ступеньке, упала на бок и покатилась в снег. Только и успела увидеть, как черный комок метнулся в сад, к камням.

Из носа пошла кровь, но я была слишком зла, чтобы заняться этим. Схватила миску, сыпанула туда корма из кармана и поковыляла к руинами. Я нашла кота, когда уже стемнело. Напуганный и злой, он удирал от меня, словно я была собакой. Конечно же, он залез на яблоню. Конечно же, не хотел слазить. Пришлось лезть мне. Мозес кусался и царапался, но стоило нам оказаться на земле, как котенок затих. Я посадила его за пазуху.

- Ну все... Идем домой, в тепло... Ну что ты трясешься, маленький? Прости меня...

Дома я накормила и напоила его, прощупала лапы и тельце. Мозес был цел. Олег блефовал.

Отъевшись и подобрев, котенок справил дела в лоток и направился в спальню княгини. Я же, включив телевизор и выключив свет, села в гостиной. Мобильный молчал, а был уже поздний вечер. Меня все ещё трясло - то ли от усталости, то ли от нервов. Спать я, конечно не могла. И Мозес тоже. Не найдя княгиню, он вернулся ко мне и уснул, прижавшись к колену. Я чесала его за ушком, но даже благодарное урчание меня не успокаивало. Не знаю, сколько времени прошло, но на улице заскрипел замок калитки, и я тут же вскочила на ноги. Подумала, что, наверное, показалось, но все равно вышла во двор.

По аллее шел Михаил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я бросилась ему навстречу.

- Ну что?

Он остановился, оглядел дом.

- Все нормально.

- У тебя? А Олег?

- У нас обоих. Мы... договорились.

- О чем?

- Вера, - он избегал смотреть на меня. - Это неважно.

- Важно! Потому что он соврал! Мозес жив! Я нашла его!

Миша вскинул брови и устало произнес:

- Это хорошо. Цел и невредим?

- Да. Только сильно испугался.

- Понятно... Вера, - он, наконец, обернулся ко мне. - Прости меня.

- За что? - у меня зуб на зуб не попадал. Я скрестила руки на груди, чтобы хоть как-то унять дрожь.

- За то, что не сдержался, - Михаил с тревогой оглядел меня. - Но если хоть кто-то сделает тебе больно, я его убью.

- Миша... Да что ты такое говоришь... К чему...

- Иди ко мне, - он обнял меня и, на миг замерев, отстранился. - Ты...

Коснулся губами моего лба.

- Ты горячая. У тебя что, жар?

- Наверное, - я крепко прижалась к нему. Меня трясло все сильнее.

- Наверное? Да ты как печка... Дай-ка...

Мягкий рывок - и я оказалась у него на руках.

- Что же ты так, солнце, - шептал Михаил, поднимаясь по ступенькам. - Замерзла? Простыла?

- Не знаю, - стуча зубами, ответила я. - У тебя точно все хорошо?

- У меня нехорошо, когда тебе плохо, - проворчал Михаил, ногою распахнув дверь.

Он говорил что-то ещё, но я, улыбаясь, слышала только стук его сердца. Этот звук убаюкивал меня.

Потом из тепла объятий меня переложили на холодную кровать, сунули под нос две противные таблетки и стакан воды. Потом ещё один и ещё. Я пила жадно, чувствуя, как каждый глоток унимает жар, расслабляет тело. В изнеможении я опустилась на кровать, обняла любимую подушку. Меня накрыли одеялом и подоткнули его с боков. Кто заботился обо мне так? Последний раз вроде бабушка...

Как же давно это было...

Я провалилась в сон. А проснулась внезапно, вздрогнув всем телом. Подняла голову, сначала не поняв, где я. Потом села, огляделась. Ещё даже не светало. Волосы, подушка, блузка были мокрыми от пота, зато я чувствовала себя вполне сносно. Даже бодро. Спустила было ноги на пол, решив переодеться в свежую пижаму, как замерла, уловив движение на кровати, рядом с собой.

- Миша, - одними губами прошептала я.

Он не проснулся, только шумно вздохнул во сне и повернул голову в мою сторону. Я смотрела на его лицо и не могла отвести взгляд. Не удержалась - коснулась пальцами его светлых волос. А он чуть улыбнулся и стал дышать ровнее.

- Михаил... - прошептала я, ощущая его силу и надежность в одном только имени, сама поражаясь нежности, что захватила все мое существо в этот миг. - Любимый...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Впервые за очень долгое время я проснулась возмутительно поздно - в районе десяти. Взглянув на часы, сначала испугалась, но о вчерашнем вспомнила быстро. Михаила в моей постели уже не было. Я откинула одеяло, протерла глаза, прокручивая в голове, что нужно сделать за день. Как-то много дел накопилось из-за демарша Мозеса.

- Доброе утро.

Я обернулась и от удивления разинула рот. Завтрак в постель мне приносили только в больнице. И это тоже было давно.

- Привет, - я села на кровати, поджав под себя ноги. - Это мне?

- Да, - Михаил поставил передо мной маленький столик с подносом - сок, яичница с беконом, тосты с ветчиной и сыром, пирожки с нашего последнего вечера.

Осматривая это объедение, я приложила пальцы к губам.

- Вроде красиво, да? - спросил Михаил, усаживаясь по другую сторону от столика.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Боже, Миш... Ты - сокровище, знаешь об этом?

- Нет. Никто мне такого не говорил.

Я прищурилась.

- Да ладно...

- Ну, - Михаил отвел взгляд. - Было дело... Но я лучше промолчу.

- Ну уж не молчи. О твоей разгульной жизни я мало что знаю.