Дейзи Фэй и чудеса - Фэнни Флэгг

Ненавижу наше жилище. Когда ко мне заходит Рэй, папа и Джимми Сноу сидят с нами в комнате и ведут себя так, будто он к ним пришел. Рэй, кажется, ничего не имеет против, а я готова вопить от злости. Неужели нельзя оставить нас одних? Никогда не думала, что я ревнивая, но теперь, видя, как он разговаривает с кем-то другим, я прямо сама не своя становлюсь. Я как-то спросила Пэрис, как узнать, любишь ты или нет, а она сказала:

— Не волнуйся, когда это случится, поймешь.

Когда я впервые увидела его на репетиции, я поняла. Не могу ни есть, ни спать.

Кроме того, что он лучше всех в мире целуется, он еще и танцует лучше всех. Мы танцуем медленные танцы в «Зарослях тростника», и у меня получается слушаться его. Я совсем не стараюсь вести. Я на втором свидании сказала Рэю, что люблю его. Знаю, нужно ждать, пока мальчик это скажет, но у меня само вырвалось. Будь у меня миллион долларов, я купила бы ему все наряды, какие он пожелает, и машину.

Его мама говорит, что он тоже по мне с ума сходит. Я ей иногда звоню и прошу рассказать о его детстве. Жаль, что я не его мама, что не была рядом с самого начала, с его рождения. Я его так люблю, прямо съела бы! Люблю причесывать его и смотреть на его руки. Рэй Лейн! Рэй Лейн! Рэй Лейн! Рэй Лейн! Рэй Лейн! Я написала Пикл и рассказала, что влюбилась.

Рэй Лейн!

28 декабря 1958

Это лучшее Рождество в моей жизни. Мы с Рэем, его мамой и младшим братом поехали смотреть, как украсили к Рождеству город. Дом, завоевавший в этом году приз, находился в итальянском квартале. По всей крыше горели розовые лампочки, а наверху — Санта и семь оленей. Олени, казалось, парили в воздухе. Я так и не сообразила, как они это сделали. Огромная красно-белая лента обвязывала весь дом, будто рождественский подарок. Записка на ленте гласила: «Не открывать до 25 октября». На одном краю лужайки стояли ясли с фигурами Марии и других персонажей, рядом паслись пластмассовые овцы и коровы, на другом краю три помощника Санты мастерили игрушки на скамейке, рядом снеговик из пенополистирола с большой открыткой: «Веселого Рождества! Семья Пенгелли».

Мы ходили на полуночную мессу — какая красота! Когда-то Рэй был служкой в алтаре. Потом мы открывали подарки. Я подарила Рэю три свитера, галстук, браслет и пластинку Джонни Матиса с песней «Я приеду домой на Рождество». Младшему брату я подарила краски, потому что он любит рисовать, а миссис Лейн — зеркальце и набор щеток. Мне подарили пушистые тапочки и фланелевую ночную рубашку. Рэй купил только коробку конфет, но мне было все равно. Потом Рэй налил нам всем по бокалу шампанского. Смотрю в свой бокал — а там обручальное кольцо! Я прямо дар речи потеряла.

Я даже не представляла, что он это сделает. Его мама начала визжать и прыгать и нас обоих обнимать. Он ей ничего не сказал. Я в жизни не была такой счастливой. Слава богу, что не проглотила кольцо.

Я провела с ними всю ночь, и все надели пижамы, а я — новую ночную рубашку. Наконец миссис Лейн и Бобби пошли спать. Я хотела схватить Рэя и зацеловать до смерти, и чтобы он остался со мной на всю ночь, но он сказал, что не должен этого делать. Почему, спрашиваю. А потому, говорит, — ты, мол, так целуешься, что у меня могут быть неприятности. Мне было плевать, но он сказал, что пообещал Джимми Сноу не трогать меня.

Я готова была шесть раз зарубить Джимми Сноу топором. Джимми Сноу не обязательно об этом знать, не знаешь — не больно. В конце концов Рэй согласился! Мадам Бодини никому не скажет!

Джимми Сноу и папа провели со мной длинную беседу о замужестве. Они хотели убедиться, что я понимаю, что делаю. Джимми Сноу сказал, что певец много не зарабатывает, ну и что, я могу зарабатывать, пока он не станет знаменитым. А он станет.

27 января 1959

Я беру уроки катехизиса, дабы обратиться в католичество и сделать Рэя счастливым. Миссис Лейн говорит, что новообращенные зачастую становятся самыми преданными католиками. Ой, господи. Слышали бы вы. Ты отдаешь им не только свою жизнь, но и жизнь твоих нерожденных детей, и их детей. Ты нужна им целиком. Если священник думает, что я собираюсь заводить детей, он чертовски ошибается. Но я сижу себе смирехонько и говорю: «Да, отец, нет, отец». Мне лично не нужны никакие дети. Ни с кем не хочу делить Рэя. Мы и так будем жить с его мамой и братом, неужто мало. И еще кое-что скажу вам. Если я забеременею, не пойду в католическую больницу. Если есть какие-то возражения, спросите отца, кто ему больше нужен — мать или ребенок. Я знаю, что Рэй меня любит, но не хочу испытывать судьбу.

Рэй вернулся в группу, они поют в ночном клубе «Джек-фонарь»,[105] который оформлен под тыкву. Они чудесные, лучше, чем «Фор фрешман».[106] Хожу туда каждый вечер. Они мне все очень нравятся, но Гусь — мой любимчик. Такой дурачок! Они подшучивают над Рэем, мол, скоро станет старым женатиком, и все придут на свадьбу.

Бабушка Петтибон не сможет приехать из-за больного мужа, так что со стороны невесты у меня будет всего два человека, папа и Джимми Сноу. Папе придется меня отдавать, значит, остается только Джимми. Но я попросила весь театр: придут мистер Сесил, и десять Сесилеток, и Пэрис Найт. Так что получится куча народу. Скорей бы с этим покончить.

16 февраля 1959

Вчера Тути и Долорес спросили, какой у меня узор. Я не поняла, о чем они. Оказывается, о том, какое я хочу столовое серебро. Я сказала, что никакого не хочу, но они объяснили: когда выходишь замуж, нужно подобрать узор столового серебра — пойти в магазин и выбрать. Таким образом, люди смогут приходить и спрашивать, какой у меня узор, так что я заставила мистера Сесила пойти со мной в город и помочь с выбором. Он по столовому серебру с ума сходит. Выбрали с виноградными гроздьями на ручке, под названием «Рог изобилия». Столько разной суеты, когда замуж выходишь.

Джимми Сноу, с тех пор как я обручилась, расхандрился не на шутку. Только и делает что пьет и смотрит телевизор. Можете поверить, чтобы у взрослого мужчины любимая передача была «Хауди Дуди»? Правда, Джимми не слишком образованный. Никогда ничего не читает и не пишет. Не удивлюсь, если он не умеет, но спрашивать не стану, а то обидится. Он страшно чувствительный, когда дело касается меня. У него нет другой семьи, кроме меня и папы, поэтому я из себя выпрыгиваю, чтобы порадовать его в день рождения.

Я спросила папу, что в последнее время творится с Джимми, а он ответил, Джимми считает, что Рэй для меня недостаточно хорош.

Хочу провести медовый месяц в «Вигвам-отеле» на шоссе номер 42. Там у них штук шесть вигвамов.

Вчера вечером, когда Рэй был на работе, у нас с миссис Лейн состоялся долгий разговор. Поскольку у меня в семье нет женщин, она хотела со мной побеседовать. Спросила, есть ли у меня диафрагма.

Я сказала:

— Да, конечно, есть.

Она, кажется, удивилась и спросила:

— С каких пор она у тебя?

Я решила, что она сошла с ума.

— С рождения.

Но она, оказывается, говорила о другой диафрагме — о противозачаточном колпачке.

— У меня всего двое детей, и мой муж, который был намного более религиозным, чем я, так и не узнал почему.

Она объяснила, что это за штука и зачем она, и сказала, что не стоит рассчитывать на Рэя, если я не хочу детей. Я имею право себя защитить. Она спросила, была ли я когда-нибудь у гинеколога, и я сказала — нет.

Она настояла, чтобы я сходила, прежде чем мы поженимся, и записала меня к врачу на следующую неделю.

28 февраля 1959

Я не испытывала подобного унижения с тех пор, как скакала на муле по шоссе номер 3! Пошла я к этому идиотскому врачу, он велел мне снять все, кроме туфель. И ушел. Вошла медсестра и сказала:

— Я мисс Скиппер, я должна вас подготовить.

Она заставила меня пописать в бумажный стаканчик, дала хлопчатобумажную рубаху и велела залезать на стол. Я влезла, она говорит:

— А теперь живенько пристраивайтесь.

Я спросила:

— Что?

Она говорит:

— Ложитесь и кладите ноги на скобы.

И вот я очутилась в коричневых туфлях на каблуке и сережках с задранными ногами. Вот тогда-то и надо было сразу уйти. Вернулся доктор, уселся на стул и начал засовывать в меня фонарики и всевозможные штуки. Он даже имел наглость спросить, не больно ли мне. Да еще медсестра стояла позади него и с интересом наблюдала за его манипуляциями. Потом он принялся по-всякому щупать мне грудь и при этом интересовался, как там погодка на дворе! Он что, совсем псих?

Когда он закончил, я оделась и ушла. Черт с ним, с колпачком. Этот врач вел себя как механик, проверяющий контакты на искру.

7 апреля 1959

Рэй вместе с группой едет в Панама-Сити, штат Флорида, у них контракт с клубом «Лотос», а я остаюсь заканчивать школу. Первый раз мы расстаемся. Это крупный клуб. Если дело пойдет, им могут предложить записать пластинку. Забавно. Всю жизнь я думала, как будет здорово — учиться в выпускном классе, и вот я в выпускном, а мне совершенно плевать.