Карми - Инна Кублицкая

И в городе наверняка был слышен звонкий «хокарэмский» свист Стенхе. Этим свистом он приказывал Маву немедленно выезжать за ворота, имея еще одну лошадь для него.

Слышал ли Маву? Ответного сигнала Стенхе не получил, но к Интави уже не бежал, а пошел быстро.

Когда он уже подходил, из ворот выехал всадник, ведущий за собой оседланную лошадь, заворочал головой, высматривая Стенхе. Тот коротко свистнул, привлекая внимание. — Сбежала? — поинтересовался Маву.

— Сбежала, — устало подтвердил Стенхе и рассказал, как было дело.

— Догоним, — легкомысленно заявил Маву. — Кони у нас свежие, а обогнала она нас не более чем на сутки.

— Ох, — проговорил Стенхе, — не говори «гоп»…

— Ты пока отдыхай, а я еду вперед, — предложил Маву. — Так? Я ее догоняю, задержу и поеду тебе навстречу.

— Да, — согласился Стенхе. — Но если ты ее не догонишь…

— Ну что ж, — рассмеялся Маву, — тогда ты с меня три шкуры спустишь, я уверен.

«Он догонит, — думал Стенхе устало труся на лошади вслед умчавшемуся Маву. — В этой части Миттаура нравы не такие строгие, прохожие не откажутся подсказать, видели ли они подростка-майярца».

Действительно, встречные помогали Маву определить, далеко ли ускакал «его братишка», и он довольно много выиграл у беглянки. Но на развилке Тавинирона, у часовни, монах указал не дорогу в Майяр и далее на перевал Твалли, а на почти непроходимую в это время года тропу к верховьям Ландры.

«Так, — сообразил Маву, — значит, она думает, что Руттул будет у озера Праери. Может быть, может быть…»

Он двинулся по тропе и очень скоро обнаружил, что перед головокружительным ветхим оврингом Сава бросила коня и пошла пешком. Пожалуй, она поступила правильно, избавившись в опасном месте от уставшей лошади, но в этом случае шансы Маву ее догнать повышались. И он наверняка догнал бы ее, если б на обледенелом склоне его лошадь не поскользнулась и не упала с тропы. На его счастье, склон здесь был сравнительно полог; разбиться он не разбился, но в результате падения лишился всех преимуществ перед Савой: лошадь пропорола себе брюхо на остром осколке скалы, и ее пришлось прирезать; сам он был изрядно помят в этом падении, и хотя переломов и вывихов как будто не было, ступать на правую ногу стало больно. Вдобавок довольно много времени он потратил, выбираясь обратно на тропу, так что в долину Праери он добрался, когда совсем стемнело. Савы в долине не было.

Маву настойчиво прислушивался к каждому звуку; в ночной тишине он услышал бы любой шорох, но ничто не тревожило его чуткие уши. Он проковылял к обычному месту стоянки. Здесь стояли шатры, но не понравился их вид хокарэму. Не было в этих шатрах ни единой живой души, заиндевевшие холсты порезаны в клочья, шатровые шесты завалились, кое-где в неглубоком снегу валялись окоченевшие трупы. Маву стер снег с лица одного из мертвых, навзничь лежащего у шатра, и узнал конюха Тарву. Судя по всему, резня произошла уже давно, по крайней мере недели полторы назад.

А где теперь Сава? Хокарэм понял, что этой ночью искать бессмысленно. До Сургары, если она пойдет туда, еще далеко, Маву сумеет ее перехватить. Была, конечно, опасность, что она попадет в беду, пока одна, но Маву знал, что Сава, предупрежденная страшным зрелищем, будет настороже. Поэтому он счел себя вправе отдохнуть и устроился на ночлег в одном из более-менее уцелевших шатров. Он завернулся в меховой плащ и заснул, ничуть не тревожась мыслью, что тут же рядом лежит мертвец.

Проснулся он с первыми лучами зари. Тело побаливало от вчерашних ушибов, неплохо было бы искупаться в теплой воде и сделать массаж, но об этом приходилось не думать.

Маву достал из своей сумки кусок промерзшей солонины, вяло пожевал, поглядывая по сторонам, потом подумал и закусил черствой лепешкой, глотнул из фляги меду. Мед показался обжигающим, и Маву почувствовал себя бодрее.

Когда совсем рассвело, Маву заметил в стороне от своих следов цепочку других, маленьких, — Сава была в лагере прошлым вечером. Он пошел по следам, покружил по лагерю, стараясь смотреть на него глазами Савы. Что он мог сказать? Руттула среди мертвых не было — была Хаби и многие хорошо знакомые Маву слуги. Нападение, судя по всему, произвели саутханцы.

Но действия Савы казались непонятными. Ему думалось, что, не найдя Руттула, Сава двинется на юг, в Сургару. Она же пошла на восток по берегу озера. Маву шел по ее следам, все более удивляясь, и вдруг следы оборвались.

Он оторопело посмотрел на цепочку следов, ведущую в никуда. Последние из них были чуть четче, как если б Сава подпрыгнула. Но… Подпрыгнула и осталась висеть в воздухе? Маву в подобные вознесения не верил.

А вокруг был только тонкий слой снега, на котором отпечатались следы Савы, следы Маву и еще восемь каких-то странных отпечатков, расположенных по окружности. Как раз в центре этой окружности и обрывались следы Савы.

Маву еще раз прошел вдоль Савиных следов. Шагов за двадцать до их конца Маву заметил: она помялась, задержалась ненадолго, после чего пошла дальше и исчезла.

Маву присел у одного из странных отпечатков. Что бы это могло быть? Лезли в голову Стенхевы побасенки об огромных драконах, птицах Кгантри и прочих чудищах. Маву такого объяснения принять не мог, но не мог найти и разумной причины исчезновения Савы. Приближающийся отряд был немногочисленным — всего девять всадников. «Арзраусцы, — узнал Маву. — Что, тоже за поживой слетелись?» Он приготовился драться; хорошая драка — это как раз то, что сейчас ему было нужно: Маву не любил много думать о непонятном.

Арзраусцы приближались; вид Маву тоже не внушал им доверия, да и кому мог внушить доверие коренастый дюжий детина, оборванный, с поцарапанным лицом. И к тому же арзраусцы, спрашивая прохожих о «мальчике Карое», уже знали, что от Интави следом за ним отправился какой-то подозрительный парень с кэйвеским выговором. Немудрено, что Паор (а именно он был во главе отряда) заподозрил недоброе.

— Эй ты! — закричал он. — Что ты сделал с принцессой Арет-Руттул?

— Чего? — отозвался удивленный Маву.

— Что ты сделал с высокой госпожой, бродяга? — прикрикнул Паор, надвигаясь на хокарэма.

— А кто ты такой, господин, чтобы думать о безопасности сургарской принцессы? — осведомился Маву, как показалось арзраусцам, довольно нагло.

— Разве я обязан давать тебе отчет, смерд?

Маву стащил с себя куртку — на его рубашке засиял золотом и кармином герб Карэна.

— Я хокарэм принцессы Арет-Руттул, — многозначительно ответил Маву. — А вот что вам от нее нужно, господа?

— Но где же тогда она? — воскликнул Паор. — Ведь ей угрожает опасность. Разве майярцы пощадят жену Руттула?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});