Шерлок Холмс Мценского уезда - Станислав Сергеевич Сергеев

одними глазами, блеснув пенсне, отвернулся от меня и, поднявшись по лестнице, открыл дверь и исчез в здании полицейского участка.

Прошло не меньше двадцати минут, когда на крыльцо вышел Еремеев в сопровождении доктора, который, вроде как отстав, шел по своим делам, но реально сгорал от любопытства и чуть задержался, чтоб посмотреть на встречу необычного человека и местной знаменитости, умудрившегося перебить целую банду и спасти княгиню с дочкой из Санкт-Петербурга – урядника Еремеева.

Урядник остановился, повернулся к доктору, который кивком показал на меня. Полицейский спустился по ступеням и подошел ко мне.

– Ты меня искал? – грозно и с достоинством спросил он.

Я поклонился и робко ответил:

– Да, ваше благородие.

– Я не благородие.

– Все равно большой человек, уважаемый, – и опять поклонился.

– Понятно, хватит. Говори, чего искал, недосуг мне тут лясы точить.

Я поднял голову и, из-под козырька картуза мельком глянув ему в глаза, спокойно и даже тише, чем нужно, проговорил:

– Полицейский урядник Еремеев Алексей Фролович?

Он немного опешил, но не стал бычиться и ответил:

– Да.

– Вам выражают большую благодарность за то, что вы выполнили свое обещание и в целости и сохранности доставили доверенных вам людей. И за то, что отправили, как обещали, телеграмму. Она дошла до адресата.

Он изменился в лице и стал пристально рассматривать меня.

– А ну-ка, подними голову, мил человек, – грозно, но с какой-то надеждой в голосе проговорил этот большой и сильный человек.

Я посмотрел ему в глаза.

– Добрый день, Алексей Фролович.

Ох как он подобрался, сразу узнав меня.

– Ваша… ваше благородие.

– Спокойнее, Алексей Фролович. А то наделаете дел. Мне в вашем мире пока трудно за местного выдавать себя, хотя дело того требует. Ваш знакомый доктор меня с ходу раскрыл. Поэтому не усугубляйте ситуацию.

Он кивнул, но опять как подчиненный большому начальнику. Я вздохнул, тут нужно все брать в свои руки.

– Алексей Фролович, успокойтесь, надо серьезно поговорить и без свидетелей. Мне стало известно, что настоящий враг, что вас подставил под пули каторжников, служит вместе с вами, поэтому нужно быть максимально осторожным. Поняли?

Ох как у него сверкнули глаза. Он только кивнул, но взглядом и тем, как он сразу изменился, стал напоминать волкодава, готового ринуться в бой и рвать волков.

– Сделаем так. Вы сейчас накричите на меня и выгоните. Я порыдаю, покричу и уйду и буду ждать за конюшней. Отправьте вашего сына Антона, который, как я знаю, служит у вас. Пусть ко мне не подходит, а медленно пешком идет к вам домой, я пойду за ним. Пока вы не вернетесь со службы, я вынужден буду немного потревожить вашу семью и посидеть у вас дома, чтоб не привлекать лишнего внимания.

– Да я всегда, да я…

– Еще раз повторяю, успокойтесь, урядник. Еще. Поговорите с доктором, чтоб держал язык за зубами. Он меня раскусил, но предполагает, что я офицер, действующий под личиной ремесленника. Тут лишнее слово, и могут ударить ножом в спину. На кону снова ваша жизнь и жизни ваших родных.

Взгляд его стал стальным и очень нехорошим. Он и так понимал, что пришелец из другого мира не будет заниматься глупостями, сам пришел, значит, ситуация очень серьезная.

– Понял. Сделаю.

– Хорошо. Главное не переигрывайте и не нервничайте. Не привлекайте внимание настоящего врага, что находится рядом. Все поняли? Теперь начинаем играть на публику. Кричите.

Он ухмыльнулся и закричал:

– Да как ты смел сюда прийти! Пошел прочь.

– Ваше благородие, не обессудьте, примите подарок, не побрезгуйте, помогите Митьке, он не виноват, так по пьяни дуреет и драться лезет. Не он это, не мог он ножом ударить трактирщика, не доводите до каторги!

Я присел, быстро скинул котомку и достал оттуда завернутый в черную тряпку кусок хлеба, что мне презентовал Иван перед выходом. Потом бухнулся на колени и обхватил левый сапог урядник и начал стонать, что Митька не виноват, и пытался сунуть ему в руку этот сверток.

Урядник ругнулся и несильно пнул меня, так чтоб отлетел, еще раз прикрикнул, чтоб я шел прочь, развернулся на каблуках и пошел обратно в полицейский участок.

Я посидел на коленях, подобрал сверточек, аккуратно положил его обратно в котомку, кряхтя поднялся на ноги, и, опираясь на Мишку, который был проинструктирован, поплелся за казарму.

А вот доктор, который скромно стоял в сторонке и, как и многие, наблюдал за нашим представлением, не купился и только ухмыльнулся, но увидев приглашающий жест урядника, нехотя пошел за ним в здание участка в надежде получить какие-то пояснения.

Мы с Мишкой простояли за конюшней минут двадцать, потом появился молоденький полицейский, но крепенький такой, очень похожий на отца и совсем не похожий на те фотографии, которые Максим Николаевич нашел в архиве. Он лишь бросил на нас взгляд и не сильно спеша пошел через город к себе домой, по дороге с кем-то здороваясь, кому-то отдавая честь и при этом четко контролируя, чтоб мы не оторвались и не заблудились.

«Фух, контакт вроде налажен. Начинается вторая фаза моего плана», – подумал про себя, с трудом изображая задохлика, шлепал по улицам Яренска, стараясь не потерять из виду широкую спину сына полицейского урядника Еремеева.

Глава 11

В своей прошлой жизни я не был оперативником и, конечно, наружкой не занимался, и тем более не обучался навыкам обнаружения слежки и отрыва от нее. Но общие теоретические знания, приобретенные на курсах оперсостава, да и опыт современных книг и сериалов предполагали наличие каких-то первичных навыков. Поэтому несколько раз мы с Мишкой разделялись, останавливались, рассматривая примитивные витрины каких-то лавок, изображая из себя дремучих деревенских увальней, которые первый раз выбрались в большой город. Но реально я, как мог, запоминал места и людей, которые встречались и особенно тех, кто даже потенциально мог бы быть наружкой противника. В это время, когда нет ни радиостанций, ни телефонной связи, служба наружного наблюдения, так называемые филеры, были мастерами преобразований внешнего вида и умудрялись показывать великолепные результаты.

Но в этом богом забытом уездном городе, с его неторопливым ритмом жизни, где все и вся было на виду, и особенно новые люди, я сомневался, что по нам будут работать серьезные профессионалы. Уж что-что, а появление специальной группы не прошло бы мимо урядника, у которого половина города ходила либо в приятелях, либо в информаторах. Но, тем не менее, подстраховаться стоило. Поэтому, проследив, в какой двор зашел молодой полицейский, мы прошли мимо, несколько минут выждали, контролируя окружающую обстановку, и, убедившись, что все нормально, осторожно скрипнув массивной калиткой, вошли на подворье, где проживала семья полицейского урядника Еремеева. Там возле ворот с нетерпением уже топтался его сын Антон, который, увидев нас, сделал шаг навстречу и вытянулся, как перед старшим по званию. Ну, вот так и палят контору, на вбитых рефлексах