Влада. Бал Темнейшего - Саша Готти

– Она прекрасна… великолепна… как юна… – пронеслось по бесконечным рядам вампиров.

Влада замерла, пытаясь мысленно переварить все сказанное о ней: «…Артефакт власти бесценной крови, который даст темнейшей семье безграничную власть над тайным миром!»

– А теперь я хотел бы покинуть прекрасный бал и удалиться в свой дворец, – тихо произнес Темнейший. – Мои года требуют тишины, а вам, юным и прекрасным, хочется шумного веселья.

С этими словами старый вампир встал с трона, и медленными торжественными шагами сошел вниз со ступеней. Перед ним расступались и кланялись, а его фигура с каждым шагом теряла очертания и краски, пока не исчезла совсем – Темнейший ушел в янв.

Зал после ухода старого вампира изменился: посветлело, голоса стали громче, послышались смех и шутки, свита ринулась танцевать, пригласив прекрасных вампирш. Снова грянула музыка – и пары закружились в вальсе – к счастью, это пока был не вальс невест.

– Все, выдохни и веселись, – раздалось рядом, и Влада обнаружила себя в руках Гильса. Тот повел ее в вальсе, и они оказались в вихре черного бархата и искр. Двигались они настолько быстро, будто сама площадь, как огромный диск, крутилась под их ногами.

– Я, значит, артефакт власти, – Влада заметила, что Гильс ждет от нее каких-то слов и теперь боролась с косноязычием. – Пять литров бесценной крови.

– Не так цинично, – ладонь Гильса, которой он обнимал ее за талию, переместилась на спину и холодные пальцы провели по коже. – Ты для меня прежде всего девушка…

– Гильс, Влада, – смотритесь супер! – окликнули их со стороны. Рядом кружилась пара – Майя с кем-то из клана Морганов. – Мы всегда знали, что Гильс тебя изловит, он обожает охотиться, – со смехом донеслось от Майи. – Так здорово было за этим наблюдать и даже немного подыгрывать…

– Узнаю тебя, Муранов. – Влада сказала это без злости. Да и чему было удивляться? – Значит, ты и не собирался рвать со мной отношения. Играл, как с котенком. Объявят вальс невест, и ты вонзишь в меня свои зубы. Получишь мою кровь и безграничную власть вместе с ней… понятно. Не можешь ты без меня обойтись, да?

– Не зазнавайся, задира, – Влада вдруг ощутила, как ладонь Гильса на ее спине сжала кожу почти до боли. – Ты все равно оказалась бы на этом балу, хочешь ты того или нет. У тебя нет выхода. Некроманту нужна была твоя жизнь до такой степени, что он начал войну! Неужели ты думала, что я тебя отпущу, что кому-то отдам?

– У тебя здорово получалось играть со мной, – прошептала Влада, сразу же вспомнив о том, что ей довелось пережить в день своего рождения, как она гонялась за пауками по Невскому проспекту.

– Можно подумать, ты сама наивность, – отозвался Гильс, наклонив голову и проникновенно заглянув ей в глаза. – Спорим, тебе нравится, когда я играю с тобой? Еще как нравится!

– Значит, моя кровь сделает тебя всесильным, – Влада понимала, что такие разговоры не ведут во время вальса, но другой возможности поговорить об этом с Мурановым могло и не быть. – И ты отменишь домовое право, объявишь время нечисти на земле… начнется настоящая охота на людей, так?

– Кто-то недавно лил слезы и дал мне клятву принимать все мои решения как свои, моя дорогая Влада Муранова, – в тон ей отозвался Гильс. – Давай-ка лучше похулиганим…

Гильс вдруг поднял ее на руки и подбросил вверх в вихре вальса, а потом ловко поймал за талию. Как же он был сейчас доволен собой!

Невесть откуда в зале появились столы с угощениями. В основном это было питье, и Влада не рискнула попробовать тягучий алый напиток из роскошного тяжелого бокала, так и поставив его нетронутым на стол. А вот вампиры были в восторге, обсуждая сорта крови и со смехом чокаясь кубками.

Вальсы, танцы и веселье продолжались еще долго, до трех часов ночи, а потом гремящая музыка стихла и в зале потемнело.

Гильс отпустил наконец-то Владу, и она на секунду растерялась, оставшись одна посреди зала – но ее мягко подхватил под локоть Герка.

– Разрешите вас сопроводить к другим девушкам, сейчас будет объявлен вальс невест, – прошептал ей на ухо вампир и добавил чуть слышно: – Влада, не верти головой по сторонам, а смотри под ноги!

И в этот момент вдруг в душе стало пусто и спокойно. Влада перестала бояться, сама удивившись такой перемене. Может быть, это были последние шаги перед пропастью, куда она упадет, но ведь все равно ничего не изменишь. Сейчас уже объявят этот чертов вальс – и все.

В зале началось перемещение: несколько вампиров отделились от своих семей и отошли в другую сторону зала, девушки в белых платьях стояли теперь отдельной группой, шурша подолами и заметно нервничая. Каждая посматривала на своего избранника, или же прощалась со своим прошлым. Герка подтолкнул Владу, и она заняла место в середине этой белоснежной группы будущих невест.

«Ведь сейчас настает такой страшный момент, а я не боюсь. Может быть, потому что до этого слишком много было страха? А теперь его совсем нет…»

Распорядитель бала снова собирался из мух, мучительно долго, и Влада не в силах была отвести глаз от этого отвратительного действа, как завороженная. Каждая секунда была как колокол, который бился в голове. Время замедлилось, растянулось и ползло улиткой, но все-таки неотвратимо приближалось к развязке.

Вот кошмарный распорядитель бала поднимает жезл, очень долго, и Влада даже успевает подумать, как такая тощая спичечная рука способна поднять тяжеленный металл. Жезл ударяет в стеклянный пол, и звезды в нем начинают метаться, будто пытаясь вырваться.

– Иже вальс невест низойдет на ночь ночей и станут человечьи созданья навеки темныя согласно всесильной воле! – раздался голос распорядителя, показавшийся Владе оглушительным криком. – Ковано, звонено, сотворено…

Распорядитель взмахнул жезлом, устремив на Владу пару страшных, каких-то бездонных глаз. Ей идти первой, идти на середину зала и произносить имя своего избранника.

Оркестр замер, и дирижер застыл, ловя каждый миг, чтобы дать взмахнуть палочкой и начать вальс.

Влада обвела взглядом зал: вот Герка кивает ей и строит рожи, мол – пора, иди. Гильс смотрит на нее с другого конца зала, ждет. Все глаза смотрят на нее – все ждут, весь тайный мир и вся эта площадь, ставшая бальным залом.

Влада двинулась вперед очень медленно, слыша, как цокают ее каблуки по стеклу под ногами, как раздается в тишине зала ее прерывистое дыхание. Вот, через сотню шагов и середина зала – дальше идти не нужно, это видно по знакам, которые делает Герка.

«Ну все, решайся! – кричал голос в голове. – Решайся! Потому что другого пути нет. Решайся, и будь что будет!..»

– Я приглашаю… – выдавила Влада хриплым голосом, слишком тихо, и Герка отчаянно начал корчить рожи, показывая, то надо гораздо громче, громче!

Вдохнув, Влада сжала руки в кулаки, ощутив, как острые ногти вонзились в ладони и выкрикнула так громко, насколько ей хватило сил:

– ЕГОРА БЕРТИЛОВА!

Сначала, несколько секунд, не происходило ничего.

Влада просто зажмурилась, ожидая удара, крика, и, возможно, – нападения нежити, которая по его приказу разорвет ее на куски. А открыв глаза, увидела, что огни глаз в зале померкли и вокруг тишина и темнота. Лишь эхо от ее крика, долетев до свода зала и оттолкнувшись от него, отозвалось где-то в вышине.

– Бертилова… Бертилова… Бертилова… ова… ова… – подхватило эхо, и пошло гулять по залу, продолжая повторяться и повторяться, усиливаясь до рева урагана, и Влада в ужасе закрыла уши руками, чтобы его не слышать. Потому что, если этого не сделать, то разорвется голова.

Своды и стены зала начали рассыпаться, распадаться в воронье, в пауков, в нетопырей и змей, обнажая Дворцовую площадь, по которой хлестал снег с дождем.

Глава 22

Жестокий вальс

– Владочка, в дверь звонят, наверняка к тебе – сама откроешь?

– Не могу-у! – полузадушенным голосом отозвалась Влада из недр платья, которое почти налезло на голову, но зацепилось пуговицей за волосы. – Мам, открой ты!

Послышались легкие шаги по коридору, потом щелканье замка – и голоса из прихожей.

Справившись с платьем, Влада глянула в зеркало на двери шкафа. Наскоро пригладила волосы, даже подмигнула самой себе – красавица!

Квартира Огневых на Садовой сегодня кипит радостью. Бушует летней грозой майский день за окном.

Гроза катится над крышами, громыхая вспышками и резкими ударами грома, в приоткрытые форточки льется свежей рекой острый аромат озона.

Гостиная ждет: чужеродной льдиной посреди царства темной полированной мебели и старых цветастых ковров белеет огромный стол, накрытый отглаженной скатертью. По бокам от тарелок сверкают хрустальные бокалы, которые извлекаются из серванта только по самым торжественным случаям. Посредине стола высится огромный торт с цифрой 18, которую мама так старательно выводила на торте шоколадным кремом.