Волчонок - Надежда Башлакова

Но, чтобы там ни было, я присоединился к этой компании и с присущим мне рвением или можно даже сказать остервенением, принялся оберегать вверенный на моё попечение обоз и людей его сопровождавших. Но в этом был весь я, и этим всё было сказано.

С тем бородатым седовласым длинноволосым и воинственным возницей на четвёртой телеге отношения у меня так и не сложились, как не заладились они с самого начала нашего знакомства. Кем бы он ни был для той молодой особы с малышом, мужем, отцом или братом, но он не отходил от неё ни на шаг и неизменно с подозрением посматривал в мою сторону, видя во мне, наверное, в первую очередь врага. И это было вполне объяснимо! Насколько я понял, я вклинился в давно устоявшийся коллектив. Здесь они все были своими, я же среди них был совсем чужой, не знакомый и тем самый вызывающий недвусмысленные опасения. Но видит бог, я не хотел вносить разлад в столь близкие отношения этих людей, хотя было вполне очевидно, что этим двоим, то есть Тайяше и старику, такое было не впервой.

Между тем если выпадал случай, я дрался с ними наравне, стоял на страже, не отлынивая, и выполнял с рвением любую работу, что мне поручали и постепенно, даже бородач и тот стал поглядывать на меня более благосклонно, то что уже говорить про остальных членов нашей небольшой компании. А компания это не многим, не малым состояла из двадцати человек, если брать в расчёт и меня и женщину и младенца, как мне то и было обещано.

Но это я, кажется, несколько забегаю вперёд.

Глава 21. Двадцать сопровождающих.

В жизни всегда найдётся тот, кто

тебя полюбит, кто пожалеет, кто

возненавидит, кто извинится, кто

предаст, кто….

Все мы разные, но это не мешает

нам быть друзьями и жить сообща.

А теперь я думаю, пришло время познакомить вас со всей этой честной копании.

Со мной, Тайяшей и Перисом вы уже знакомы, так что не стану заострять внимание на наших скромных персонах.

Следующим в моём списке шёл тот самый бородач. Звали его Яковом. И, несмотря на то, что он всеми силами делал вид, что в обозе не главный, у меня очень скоро создалось впечатление, что это совсем не так, по крайней мере, в данном обозе он занимал место далеко не последнее, хотя и находился возницей в телеге предпоследней.

Женщина, что восседала рядом с ним, была молода, но являлась далеко не красавицей и всё же её внешность настолько располагала к себе, что смотря на нее, я с полной ясностью осознавал, что внешняя красота совсем не имеет значения, главное, что у всех у нас внутри. А внутри у неё была настоящая гармония, в этом я нисколько не сомневался. Она читалась словно открытая книга. Она была совершенством! Не в том смысле, в каком можно было подумать о женщине желанной мужчиной, честно говоря, она вообще не воспринималась мною как женщина. Она была светом, и свет был в ней!

Рыжие кудри свободно струились по её плечам до самой талии. Сверху их покрывал бежевый платок, что был свободно накинут на голову и обёрнут вокруг шеи, при этом ничуть не скрывая её роскошных волос. Её звали Сарой, а маленькую девочку на её руках все называли Розой.

Я начал описание с четвёртой телеги, хотя правильнее, наверное, было бы начать его с первой и всё же мне не терпелось описать вначале именно этих людей. А теперь, пожалуй, вернёмся к самому началу.

Итак, телега первая.

На месте возницы не сидел, а восседал мужчина лет сорока с лёгкой сединой на висках и аккуратной чуть рыжеватой бородкой. Это был Вектор. Он цепко держал в своих крепких мускулистых руках поводья. Взгляд его хмурых свинячьих глазок с самого начала и до самого конца нашего путешествия был направлен целиком и полностью на меня и он, казалось, видел меня насквозь. От этого по моей коже иногда пробегали мурашки, но его это, по-видимому, нисколько не смущало, и он продолжал изучать меня всё также внимательно.

Рядом с ним сидел паренёк лет двадцати, веснушчатый, белобрысый, улыбчивый и, как выяснилось впоследствии, совсем незлобивый. Он весело взглянул на меня и заговорщически подмигнул, тем самым давая понять, что он-то как раз всецело находится на моей стороне. Но несмотря на несколько беззаботный, я бы даже сказал бестолковый вид, великолепный меч у него на поясе, ясно говорил о том, что его владелец хоть и был молод, но не был так уж прост, как могло бы показаться на первый взгляд, иначе ни за что на свете он не получил бы такое замечательное оружие в своё личное пользование. А в том, что это был его личный меч, а не выданный ему на время не было никаких сомнений, так как он смотрелся как бы продолжением его и разделить этих двоих, как будто бы было делом невозможным. Я не знаю, почему у меня возникло это глупое ощущение и никак не могу его объяснить, но так мне отчего-то казалось. Звали того парня Вешничем. Кличкой то было или именем я тоже точно сказать не мог и тогда, не могу сказать этого и теперь. Но мне почему-то кажется, что мало кто из них назвался мне своим настоящим именем.

Рядом с ними на вороном жеребце, немногим уступающем Ворону, ехал Прост, ровесник первого возницы, коренастый, темноволосый, широкоплечий. Он бросил на меня безразличный взгляд и, ковырнув языком щербинку, удобно расположившуюся между двумя передними зубами, вернулся к усиленному созерцанию деревьев вдалеке. Но у меня почему-то создалось такое ощущение, что он не так прост как пытался казаться. Прост был не так прост, как хотел казаться! Звучит довольно-таки комично, и вы можете считать это опять-таки только простым каламбуром, но я имел своё определённое мнение на этот счёт. Честно говоря, у меня было такое чувство сродни тому, что у него на затылке имелась ещё одна пара глаз и теперь они очень внимательно изучают меня, так сказать буравят, пытаясь протаранить насквозь и разглядеть что-то в самых недрах моей многострадальной головушки.

Вторую телегу сопровождали двое одинаковых белобрысых воинов, с одинаковыми хмурыми лицами и даже на одинаковых гнедых лошадях. И только оружие их имело принципиальное различие. Меч и булава или копьё и боевой нож, разница, по-моему, ясна даже человеку не посвящённому. То были братья близнецы Ярик и Светик. Не самые весёлые спутники, но воины, как выяснилось, отменные.

Рядом с ними, держа в руках вожжи, ехал старик на вид настолько древний, что я не переставал удивляться, как он вообще решился на столь странное и долгое путешествие. Хотя странностей здесь и без него хватало. Но не мне было, то судить. Так вот это был Стар, имя, к слову сказать, очень ему подходящее. Или то было и не имя вовсе?

Рядом с третьей телегой на исполинском богатырском коне ехал Живот. Мужик здоровый не только телом (определённое место в этом теле занимал непосредственно его… живот, что вероятно и послужило становлению его имени-клички), но и душой. Весёлый, добродушный, не способный на подлость, ложь или клевету человек.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});