Шантаж - Семен Малков

Ощутив его напряженную, втиснувшуюся в нее плоть, Света испытала стыд, смешанный с любопытством, и в то же время обнаружила, что ей приятно – по всему телу разлилась сладкая истома. Растерявшись, она уставилась в лежавшую на столе книгу, делая вид, что читает.

Выручило ее то, что Олег, почувствовав близко ее горячее тело, быстро удовлетворил свое желание, стиснув зубы от острого наслаждения. Азарт улетучился, и ему стало неловко.

– Кажется, кто-то звонит. Не вернулись ли предки? – находчиво вскрикнул он с фальшивой тревогой в голосе; быстро встал, поставив Свету на ноги, а затем опять усадил ее в кресло. – Подожди минуточку, посмотрю! – бросил он на ходу, стараясь, чтобы она не заметила мокрое пятно, быстро расползающееся на брюках.

Через несколько минут вернулся – спокойный, в легком спортивном костюме, выгодно подчеркивающем стать его атлетической фигуры.

– Решил переодеться по-домашнему – так удобнее, – как ни в чем не бывало пояснил он, придвигая второе кресло и садясь рядом со Светой. – Давай почитаем, а лучше посмотрим картинки, – предложил он, чувствуя, как желание вновь охватывает его.

Однако наваждение, временно завладевшее Светой, уже прошло. Она чувствовала себя подавленной и была разочарована своим состоянием. Не такими представляла она романтические любовные отношения. Все слишком грубо, прозаично... А главное, ей очень стыдно за себя, за свою несдержанность. «Теперь не будет меня уважать», – грустно подумала она, переживая случившееся.

Собралась с духом, встала с кресла и, стараясь говорить со спокойной иронией, тихо произнесла:

– Спасибо, Олежка, за теплый прием. Все было интересно – и немного пошло, – не удержалась она, чтобы не дать происшедшему оценку. – Хотя у меня, наверное, устаревшие взгляды. – И, видя, что разочарованный Олег порывается протестовать против ее ухода, сделала решительный жест рукой:

– Прошу тебя, не удерживай!

Ей стало немного жаль его – такого большого и беспомощного: она понимала, что он физически страдает.

– Серьезно, Олежка! Мне заниматься надо. Очень много задали. – Она старалась говорить как можно мягче, бросила на него ласковый взгляд. – Успокойся! Мы молодые, и у нас все впереди.

Олег понял, что ее не уговорить, с явным неудовольствием встал, чтобы проводить ее домой.

– Ты посмотри, Светочка, какие краски! – выразительным жестом Олег указал на знаменитую картину Яблонской: в очередной раз они пришли в Третьяковскую галерею.

Он восхищенно разглядывал сочно написанных румяных колхозниц, убирающих спелые яблоки, по-мужски оценивая пышущие здоровьем тела деревенских женщин. Как заразителен оптимизм жизни – им так и веет от этого полотна, – как прекрасно передан яркий день!

Ощутив обычное для себя чувственное волнение, Олег покосился на Свету, невольно сравнивая ее с этими задорно смеющимися, бойкими селянками. Стройная, тонкая, элегантно одетая – совсем на них не походит. Однако именно ее изящество и чистота вызывали у него куда больше эмоций, чем грубоватая женственность дородных фигур.

– Я тоже всегда останавливаюсь перед этой картиной, – охотно согласилась Светлана. – Изумительно – прямо шедевр реализма! А ведь многие считают реализм в живописи простой фотографией действительности. Здесь же есть и идея, и живая душа!

Они продолжали живо обсуждать картину, не обращая внимания на посетителей – иные приостанавливали шаг, награждая эту эффектную пару любопытными взглядами. Его – большого, мощного, в дорогом замшевом пиджаке и фланелевых брюках; ее – высокую, юную, в строгом, плотно облегающем красивую фигуру костюме из джерси. Оба яркие, светловолосые, они обращали на себя всеобщее внимание гармоничной красотой.

– Американцы, что ли? – донеслась до них приглушенная реплика. – Ну прямо парочка королевских кровей!

Пожалуй, это не было преувеличением – столько в них чувствовалось сытого лоска и молодого величия.

После волнующей интимной встречи молодые люди продолжали видеться и проводить вместе время как ни в чем не бывало. Им по-прежнему было хорошо в обществе друг друга, да и льстило всеобщее внимание и восхищение. Но Олег вследствие постигшего девушку разочарования не вызывал уже в ней затаенных чувств и мечтаний, как прежде. Больше него никто ей все же не нравился: замечательный у нее спутник, все женщины на него смотрят и ей завидуют.

«Наверно, возвышенная любовь существует только в воображении романистов, – печально думала Света, успокаивая свое непослушное сердце. – Я должна любить Олежку таким, какой он есть».

В то время Светлана была уверена, что лучше него нет и не может быть никого во всем мире.

Глава 10

НАДЕЖДА

В тот год майские праздники омрачила плохая погода. Второго мая, в пасмурное, дождливое утро Василий Семенович и Лидия Сергеевна завтракали у нее на квартире: привычно опохмелялись после обильного первомайского возлияния и бурно, как всегда, проведенной ночи.

Накануне Чайкин участвовал в демонстрации на Красной площади, возглавляя свой коллектив. Он пришел к Лидии Сергеевне сразу после окончания, не заходя домой, и не расставался с ней до сих пор.

– Ну, Лидушка, ты просто женщина-вампир! Никогда не жаловался на здоровье, а тут чувствую, – посетовал он, прижав ладонь к левой стороне груди, – сердчишко стало пошаливать. Перебои, что ли? Стучит, стучит... потом – пауза...

Видя, что Лидия Сергеевна подняла на него насмешливый, недоверчивый взгляд, он рассмеялся:

– Да ты не бойся, утомляй! Выдюжу! Люблю это занятие!

За прошедшие годы Василий Семенович здорово постарел. Остатки волос исчезли, голова стала голой как колено: выросло и выдавалось вперед бюрократическое брюшко. Костюм из-за него сидел неважно – весь облик стал каким: то неряшливым. Но характер у Чайкина оставался прежним – легкомысленным и жизнерадостным.

– Ты знаешь, Лида, какое сногсшибательное открытие я сделал недавно? – Он округлил глаза. – Как ты думаешь, почему я не тороплюсь домой?

Лидия Сергеевна и сама удивлялась: Чайкин всегда боялся недоразумений с женой и ночевал не дома, только когда та куда-нибудь уезжала. А сегодня тем более – праздник...

– Наверно, твоя «колода» опять уехала гостить к сестре? – предположила она самое очевидное.

– А вот и ошибаешься! – помрачнев, возразил Чайкин. – Как раз наоборот: так называемая сестра приехала к ней погостить на праздники – что-то понадобилось ей в Москве.

– Тогда как же тебе удалось от них вырваться, Васенька? Им же тебя будет недоставать, – иронически усмехнулась Лидия Сергеевна.

– Им вполне хватает общества друг друга. Поняла? – Он горько усмехнулся.