Загадка тетрадигитуса - Борис Борисович Батыршин

и, передёрнув затвор, кидаюсь следом. И вот она, цена секундной задержки: посредине комнаты широкий квадратный, полтора на полтора метра люк, дощатая крышка сдвинута в сторону, и снизу доносится затухающий топот – мой противник поспешно делает ноги…

На улице грохнуло, заполошно затрещали выстрелы. Штурмовая группа ворвалась во двор замка, а я тут стою, сопли жую…

На мой локоть ложится чья-то ладонь. Ярослав.

– Стоять, гардемарин. Не лезьте на рожон – дождёмся начальства, тогда и решим, что делать дальше. Никуда он не денется, догоним.

Он сплюнул и засунул "тапок" за пояс.

– Да, тут в соседней комнате ещё один – забился, сволочь, за шкаф и вопит, чтобы не стреляли. Выводите-ка его наружу, и пусть ваш отец хорошенько его расспросит. Сдаётся мне, непростая это птица…"

VI

Франция,

департамент Арьеж.

Подземелья замка Монсегюр.

Поворот, ещё поворот, короткая, в полдюжины ступеней лестница вниз. За ней – коридор, на полу редкая цепочка кровавых пятен, след раненого Ванькиным палашом МакГрегора… Что ж, подумал Семёнов значит, на всех встреченных развилках они повернули, куда нужно, благо, следы в толстом слое пыли, покрывавшей серые доломитовые плиты, служили самыми надёжными указателями.

МакГрегор далеко не ушёл – спустившись ещё на один уровень, мы наткнулись прямо на него. Шотландец сидел, бессильно привалившись к стене, и зажимал рану ладонью, из под которой сочилась кровь. Увидев преследователей, он что-то безвольно промычал и повалился на бок. Олег Иванович велел Николке и Марине Овчинниковой (девчонки не удержались, и полезли в подземелье вслед за остальными) подобрать раненого и доставить его наверх. Уэскотт скривился при виде "коллеги" – похоже, он рассчитывал застать его уже мёртвым и неспособным отвечать на неудобные вопросы.

"…Что ж, тем лучше, тем лучше…"

– Сколько ещё до этой вашей крипты? – Семёнов обернулся к Уэскотту.

– Ещё один уровень вниз. Там будет коридор без ответвлений, в конце дубовая дверь. Крипта за ней. Обычно дверь мы держали открытой, но если подпереть её чем-нибудь изнутри, то войти будет непросто.

– Ничего, как-нибудь… – буркнул Семёнов. – Ярослав, подрывной заряд найдётся?

– Пироксилиновый, сто пятьдесят граммов. – отозвался командир оперативников. – Я заранее заготовил несколько штук, пока готовились к штурму. Так и знал, что понадобятся!

– Вот и понадобились. – кивнул Олег Иванович. – И гляди, поосторожнее, а то мне что-то неохота выкапываться из-под завалов.

Ярослав критически оглядел стены.

– Вроде, кладка крепкая. – вынес он вердикт. – Должна устоять.

Дверь оказалась именно такой, какой и полагалось быть в подобном подземелье. Толстенные, изборождённые глубокими трещинами дубовые доски, стянутые массивный, зелёными от патины, бронзовыми полосами, усиленными клёпками с большими гранёными головками.

– Такую даже из РПГ не прошибёшь… – присвистнул Ярослав. – Придётся два заряда ставить.

– Этой двери не меньше восьмисот лет. – сообщил Уэскотт. – Она тут ещё со времён прежних хозяев подземелья, катаров.

– А мы, конечно, вандалы, разоряющие древние реликвии. Семёнов не собирался скрывать насмешки. – Чего ещё ждать от русских? Давай, действуй, что нам, околевать тут?

Ярослав завозился возле двери. Раздался пронзительный скрип.

– Опаньки… – он выпрямился с озадаченным выражением на перемазанной пылью физиономии. – Олег Иваныч, а она, оказывается, не заперта! Так, прикрыта, и всё.

В руке Ярослава ходил ходуном "тапок". Сзади залязгали затворы – остальные бойцы штурмовой группы проверяли оружие перед вероятной стычкой.

– Что ж, тем лучше. Обойдёмся без порчи предметов старины.

– Как входить-то будем? – поинтересовался Иван. Он бесцеремонно оттеснил в сторону отца вместе с Уэскоттом, и теперь стоял рядом с Ярославом. Тот задумался, но ненадолго.

– "Зарю" бы туда… Давайте так: вы с Олегом Иванычем страхуете, я распахиваю дверь и занимаю позицию справа – там, судя по картинке, которую нарисовала Берта, должна быть колонна. Ты за мной, но влево, за вторую колонну – и берём под контроль подходы к двери. Палить пока погодим, но если какая сволочь будет размахивать стволом – валим без второго слова. Пойдёт?

– Эй, погодите! – Олег Иванович понял, что пора вмешаться. – Там Виктор и Бурхардт, они не должны пострадать! Особенно Бурхардт. И ещё – не вздумайте попасть в статую! Со Стрейкером, если он тоже окажется там, можете не церемониться. Хотя, если возьмёте живым – барон наверняка будет раз возможности с ним побеседовать.

– Я же говорю, палить без разбора не будем. – успокоил его Ярослав. – Ничего с ними не сделается, и со статуей вашей драгоценной тоже, отвечаю. Ну что, Вань, готов?

Иван кивнул.

– Тогда – работаем!

* * *

Из дневника гардемарина Ивана Семёнова.

"…я ушёл перекатом за колонну и, встав на колено, вскинул пистолет. И – едва не нажал на спуск, при виде полотнища голограммы, висящего посреди крипты, перед сияющей в её отсветах прозрачнофиолетовой статуи с раскинутыми четырёхпалыми руками.

Потрясение было так велико, что я даже не сразу заметил стоящего перед голограммой человека – чёрно-угольный силуэт, словно вырезанный в изрезанном цветными сполохами экране. Мгновение спустя сознание зафиксировало, что картинка не имеет ничего общего с изображением спиральной галактики, про которые рассказывали отец и Берта. Разобрать, что там переливается в спутанных клубках светящихся лент, было решительно невозможно, и я только видел, как человек поднял перед собой руки – в них было что-то ажурное, всё в переплетениях чёрных то ли нитей, то ли проволок…

– Стоять, не двигаясь, стреляю! – каркнул из-за своей колонны Ярослав, но стоящий никак на это не отреагировал – замер в неестественной позе, сильно откинувшись назад, словно со спины его поддерживало что-то невидимое – а может, и наоборот тянуло за руки к светящемуся хаосу посреди крипты, не давая повалиться навзничь.

– Не стрелять!

Я скосил глаза вправо – отец входил в дверь, выставив руки перед собой, пустыми ладонями вперёд. За спиной у него маячил один из оперативников и Варька с Маринкиным "Лебелем" наперевес.

– Спокойно, ребята, спокойно, не делаем резких движений… – отец осторожно, шаг за шагом, приближался к незнакомцу. Тот словно его не замечал, как не заметил секундой раньше грозного окрика Ярослава. Висящая перед ним голограмма запульсировала, в такт этой пульсации вспыхнуло яркими лиловыми точками загадочное приспособление в его