Белорусские коллаборационисты. Сотрудничество с оккупантами на территории Белоруссии. 1941–1945 - Олег Романько

Другим следствием подрывной работы партизан стал переход на их сторону уже сформированных частей БКА. Так, по данным штаба Кушеля, только за март – апрель 1944 года имели место следующие случаи:

• в ночь на 19 марта советские партизаны совершили нападение на немецкий гарнизон в деревне Яворская Руда Барановичского округа. Находившийся в гарнизоне отряд БКА не оказал никакого сопротивления, а шестьдесят шесть его солдат перешли на сторону партизан;

• в начале апреля партизаны разгромили немецкий гарнизон в поселке Остров Барановичского округа, в результате чего двадцать восемь находившихся в гарнизоне солдат БКА стали партизанами;

• в городе Столбцы Барановичской области на призывной пункт явилось около 1800 человек. Узнав об этом, подпольный комитет КПБ прислал туда своих агитаторов, которые провели среди мобилизованных «разъяснительную работу». В результате через несколько дней на призывном пункте осталось всего 180 человек, шестьсот восемьдесят ушли в партизаны, а остальные разошлись по домам;

• за время боев с партизанами из отряда БКА, сформированного в поселке Лапичи Минского округа, к партизанам перешло около 300 человек;

• по Клецкому району Барановичской области призывную комиссию прошло до 3 тысяч человек, из которых годными к службе были признаны полторы тысячи. Однако уже к началу апреля к партизанам перебежали примерно пятьсот, а затем стали уходить и остальные;

• в Плисском районе Минского округа только за две недели марта из местного батальона на сторону партизан перешло 82 человека;

• из Вилейки местный окружной начальник БКА сообщал о переходе на сторону партизан 70 добровольцев[510].

Кроме вышесказанного, партизаны засылали в батальоны БКА своих агентов, которые старались разложить их личный состав. С одной стороны, они говорили, что, «когда Советская власть вернется в Белоруссию, от расплаты не уйдет ни один предатель». С другой – они обещали «от лица народной власти прощение всем, кто вовремя одумается»[511]. В результате в политическом обзоре БЦР по Минскому округу за март 1944 года отмечалось, что у солдат БКА подавленное настроение, почти все думают, что они будут отправлены на фронт. Многие, особенно из насильно мобилизованных, морально разложены. В другом обзоре говорилось, что «после призыва почти каждый подал заявление об освобождении из рядов БКА, измышляя всевозможные причины, по которым не может оставаться в этих рядах»[512]. В целом ни один день не проходил без того, чтобы кто-нибудь из солдат БКА не сбежал к партизанам.

Не осталась в стороне и польская АК. Начиная с объявления мобилизации в БКА ее руководство с большим вниманием отслеживало складывающуюся ситуацию[513]. А командирам АК на местах была поставлена такая задача: проникнуть в ряды формирований БКА с целью их дальнейшего разложения или перевода на свою сторону. Следует признать, что в целом ряде случаев эти шаги были весьма успешными. Например, в Барановичском батальоне БКА оказалось 80 членов АК, в том числе и некто, известный как поручик Виктор, который занял пост командира одной из рот. В апреле 1944 года эта группа попыталась вывести личный состав батальона в лес, чтобы в дальнейшем создать на его базе партизанский отряд. Намерение это не удалось из-за предательства. Внедренные агенты АК провалились и были захвачены немецкой полицией безопасности[514].

23 июня 1944 года Красная армия начала операцию «Багратион», которая закончилась полным разгромом немецкой группы армий «Центр». За две недели с небольшим была освобождена почти вся территория Белоруссии. Поэтому на эвакуацию частей БКА и всех ее структур у немцев попросту не оказалось времени. Однако, как пишет польский историк Ю. Туронек, такая эвакуация и не планировалась, о чем свидетельствует полное отсутствие приказов на этот счет как со стороны немцев, так и из штаба БКА. Буквально перед самым оставлением Минска фон Готтберг отдал приказ окружным фюрерам полиции, чтобы они позаботились об отступлении наиболее боеспособных батальонов на запад и демобилизации остальных. Но, по словам Кушеля, коменданты полностью провалили эту акцию. В результате после эвакуации из Минска 27 июня 1944 года немецкого штаба связи при БКА и Островский, и Кушель остались вообще без всяких контактов с фон Готтбергом и не могли дать своим частям ни одной сколько-нибудь вразумительной инструкции. А вскоре и БЦР, и штаб БКА сами последовали за немцами. В такой ситуации командиры большинства белорусских батальонов оказались предоставлены сами себе и поэтому стали решать проблему спасения вверенных им людей по мере своих сил и опыта. Один из очевидцев так описывал «эвакуацию» одного из батальонов БКА в Барановичском округе: «Вечером 30 июня я стал случайным свидетелем демобилизации батальона численностью в 700 человек. Перед строем батальона стоял его командир. После короткой информации о последних событиях на фронте он сказал следующее: «Кто пойдет с нами, пусть остается в строю, остальные могут идти домой». После этих слов вся солдатская масса зашевелилась и двинулась к казармам, чтобы забрать свои вещи и идти по домам. В строю осталось только 18 человек, в основном унтер-офицеров, а наутро согласилось уезжать еще меньше»[515].

Судьба подразделений БКА в целом сложилась следующим образом. Только немногие батальоны приняли бой с передовыми частями Красной армии и были разгромлены, другие (и, судя по вышесказанному, их была основная масса) – распущены своими командирами, а третьи – наиболее боеспособные – смогли в полном порядке отступить в Польшу[516].

Саперные батальоны БКА, которые находились под юрисдикцией вермахта, были эвакуированы в Бедруск под Познанью (западная Польша). Там все шесть были реорганизованы в два строительных батальона (Baubataillon) и без ведома БЦР включены в состав сухопутных войск вермахта. Впоследствии оба строительных батальона были переброшены на Западный фронт, где и находились до конца войны[517].

Во второй половине июля 1944 года руководство БЦР окончательно обосновалось в Берлине и снова приступило к активной работе. Чтобы на деле доказать свою решимость и дальше продолжать борьбу с большевизмом, Островский планировал воссоздать БКА на территории Германии. Однако в данных условиях это оказалось невозможным. Поэтому было решено добиваться у немецкого военно-политического руководства согласия на создание Белорусского легиона. Он должен был быть организован по образцу так называемых Восточных легионов (Ostlegionen), которые одновременно представляли собой и запасные части, и центры по подготовке личного состава для боевых формирований. Так, в течение 1941 – 1943 годов в составе вермахта были организованы (и вполне удачно) Туркестанский, Азербайджанский, Северо-Кавказский, Грузинский, Армянский и Волжско-татарский легионы[518].

Кроме успешного опыта по созданию таких формирований, в Германии на тот момент имелось и достаточное количество частей и подразделений, чтобы создать Белорусский легион. Так, по мнению Островского, можно было рассчитывать на шесть саперных батальонов и некоторое количество пехотных батальонов БКА, 13-й Белорусский полицейский батальон при СД, офицерскую школу БКА и остатки вспомогательной полиции порядка. Всего в этих частях служило около 10 тысяч человек. Кроме того, помимо них, в легион охотно бы пошли многие белорусские беженцы и так называемые «восточные рабочие» – белорусы, которые в 1942 – 1944 годах были вывезены в Германию на принудительные работы. Если бы немцы позволили, то вскоре можно было бы подготовить кадры для трех полноценных пехотных дивизий. Исходя из этого, президент БЦР выступил перед немецким руководством с ходатайством для разрешения организации Белорусского легиона[519].

Идея создания такого легиона была одобрена в министерстве по делам оккупированных восточных областей. Следующей инстанцией, согласие которой нужно было получить, являлось Управление генерала-инспектора добровольческих формирований при Генеральном штабе сухопутных сил (General der Freiwilligen-Verbände). Во второй половине июля 1944 года начальнику этого управления генералу кавалерии Э. Кестрингу был подан соответствующий меморандум. Кестринг обещал его рассмотреть, однако до середины сентября так и не сделал этого[520].

Ситуация с таким молчанием со стороны немцев очень беспокоила лидеров БЦР. Поэтому оно решило действовать самостоятельно. 13 сентября 1944 года при совете было создано Управление военных дел (с 5 октября – Главное управление военных дел – ГКВС), которое возглавил генерал-майор К. Езовитов (адъютант – лейтенант Е. Никонюк). Этот орган состоял из следующих отделов: