Белый Шиповник и Черные Ягуары - Ольга Консуэло

не зная, как реагировать на происходящее, промолчала.

— Ты ошибаешься, — холодно усмехнулся Ρенц, — своей избраннице я никогда такого не скажу.

— Избраннице? Вот оно что, — задумчиво протянула Фели и, снова обратившись к Инсе, добавила: — Бедняжка, и угораздило же тебя!

Когда Фели, цокая высокими каблучками, гордо удалилась, Ренц попытался что-то сказать, но Инса его прервала, заметив, что им пора на поезд, и первой решительным шагом направилась на нужную платформу.

Им удалось найти вагон, в котором они не увидели ни одного знакомого лица, что было непросто, поскольку в эти выходные домой ездили не только одногруппники Инсы.

Когда они уселись — Инса у окна, а Ренц рядом с ней, парень всё-таки решил объясниться:

— Я думаю, ты уже поняла, что некоторое время назад мы с Фели, ну, скажем так, встречались.

— Поняла, — усмехнулась Инса, — я в общем-то и не предполагала, что у тебя никогда никого не было. Я только не поняла, причем тут Май.

— Ну, чтобы это объяснить, нужно всё рассказать с самого начала.

— Почему бы и нет? Нам ехать полтора часа, и я с интересом послушаю про твою насыщенную личную жизнь, — смущенный и неуверенный Ренц представлял собой такое редкое и забавное зрелище, что она не могла отказать себе в удовольствии пронаблюдать его в таком виде подольше.

— Фели — знакомая моего двоюродного брата Инта.

— Просто знакомая? — уточнила Инса.

— Да, она то ли бывшая одноклассница его сестры, то ли ещё кто-то в этом роде. Честно говоря, в подробности я не вдавался.

— Ну ещё бы! — многозначительно заметила Инса и с удовлетворением пронаблюдала, как бедный Ренц даже немного покраснел.

— Ну, в общем, мы с ней некоторое время встречались. Она из довольно богатой семьи, но уровень дара у нее небольшой, не дотягивает даже до третьей категории. Да и вообще она…

— Не твоего уровня? — с невинным видом поинтересовалась Инса.

— Пусть это и прозвучит некрасиво, но да, — решительно ответил Ренц. — Мне довольно быстро стало ясно, что эти отношения надо заканчивать. Потому что, если ты думаешь, что это только сейчас Фели так себя вела, поскольку увидела меня с другой девушкой, то ты ошибаешься — она всегда такая. Но, пусть это и прозвучит нелогично, мне не хотелось её обижать, объясняя настоящую причину. Поэтому я сказал, что у меня есть невеста — Май, дочь друга моего отца, девушка с высоким уровнем дара, а о помолвке мы не объявляем, поскольку она ещё даже школу не закончила, что на тот момент так и было. Поведал, что не могу пойти против воли своих родителей, которые очень хотят этого брака. Добавил еще, что не хочу, чтобы она тратила время на бесперспективные отношения со мной, пожелал найти того, кто сможет предложить ей серьезные отношения, ну и всё в этом роде. Так что расстались мы вроде бы довольно мирно.

— Ну да, а теперь она увидела тебя с другой и решила хоть как-то отомстить. Глупо, конечно, но по-человечески понятно. Даже жалко её немножко.

— И ты совсем не расстроилась? — недоверчиво поинтересовался Ренц.

— Из-за чего? Из-за того, что ты когда-то, задолго до того, как мы с тобой познакомились, спал с яркой привлеқательной девушкой, пусть даже и несколько вульгарной?

— Ты как-то так вывернула ситуацию, что это действительно кажется нелогичным. Но ведь чувства не подчиняются логике!

— Знаешь, — задумчиво произнесла Инса, внимательно глядя на Ренца, — у меня создается впечатление, что это ты расстроился из-за того, что я не расстроилась.

— Просто мне постоянно кажется, что я тебе совершенно безразличен, — еле слышно сказал Ренц.

— Ну да, конечно, злая и глупая Инса не ценит отличного парня, который ей достался, — с горечью произнесла девушка и отвернулась к окну, чтобы скрыть внезапно набежавшие слезы. — Все видят только то, что у меня есть, но никто не замечает того, чего у меня нет. У меня нет возможности жить дома со своей семьей, у меня нет возможности жить в своей стране, у меня даҗе нет возможности видеть нормальные сны, ведь за исключением тех ночей, которые я провела в Циннаверре, мне постоянно снятся катакомбы. Всё, что со мной происходит в последнее время, просто случается, но никто, никто не хочет понять, насколько это невыносимо! Я не хотела ничего из этого! Ничего! Но я почему-то должна радоваться, что всё это у меня теперь есть.

— Ты что, плачешь?! — потрясенно выдохнул Ренц и попытался развернуть Инсу лицом к себе, но она резко сбросила его руки и разрыдалась уже по-настоящему, уткнувшись лбом в стекло.

Некоторый опыт обращения с плачущими девушками у Ρенца всё-таки имелся, ведь у него была младшая сестра. Поэтому он мягко обнял Инсу за плечи и, притянув к себе, тихонько зашептал ей на ухо:

— Ты не злая и не глупая, ты самая лучшая девушка на свете. Прости, если я бываю слишком настойчив, это только потому, что мне хочется всё время быть рядом с тобой, ведь я тебя люблю.

— Врешь ты всё! — сердито выпалила Инса, разворачиваясь к нему лицом. — Как ты можешь меня любить, если ты меня совсем не знаешь?!

От возмущения ей даже плакать расхотелось. В ответ на эту тираду Ренц рассмеялся, но как-то мягко и необидно, и сказал:

— Ну как же так? Ведь ты собираешься стать психологом, а не хочешь признавать таких простых вещей.

— Каких еще простых вещей? — угрюмо буркнула Инса.

— Что все люди разные. Ты судишь по себе. Но ведь я — не ты. И нравится тебе это или нет, но я люблю тебя, несмотря на то, что действительно еще недостаточно хорошо тебя знаю и понимаю.

Инса недоверчиво поджала губы, но промолчала.

— Α хочешь, я расскажу тебе, как всё это происходило для меня? — спросил парень.

— Хочу, — ответила она, и поскольку Ренц так и не выпустил её из объятий, решительно пристроила голову у него на плече, приготовившись слушать.

— Слух о том, что в ЦМУ появилась очаровательная белокожая блондинка, тоненькая и хрупкая, как элеффарская фарфоровая статуэтка, разнесся по общежитию стихмагов уже в первый день учебы.

— Вот прям так и говорили: «как элеффарская фарфоровая статуэтка»? — недоверчиво усмехнулась Инса.

— Конечно, — заверил её Ρенц. — Это же Бартастания, здесь каждый — поэт. Первым решил попытать счастья Ферг. Ты не ошиблась на его счет, он и впрямь всегда был знатным сердцеедом. Οн же