Искатель. 1967. Выпуск №1 - Николай Леонов

Один из этих рассказов — «Растение-людоед профессора Джонкина», опубликованный в журнале «Fantastic stories», отличается от многих рассказов о растениях-людоедах своей, если можно так сказать, несерьезностью, юмористическим и даже пародийным отношением к обычно весьма драматически трактуемой теме.

Рисунок Г. КОВАНОВА

После того как профессор Джонкин умудрился вывести дерево, которое приносило по очереди яблоки, апельсины, персики, фиги и кокосовые орехи, все решили, что теперь-то он отдохнет. Но нет.

Профессор Джонкин и не собирался отдыхать.

Профессору хотелось вывести что-нибудь совершенно новое. И, зная об этом, Бредли Эдемс не очень удивился, узнав, что его друг трудится в оранжерее.

— Ну что теперь? — спросил Эдемс. — Фиалки с шипами или тыквы, которые будут расти гроздьями?

— Ни то, ни другое, — холодно ответил профессор, морщась от игривого тона Эдемса. — То, о чем вы говорите, вывести проще простого. Взгляните-ка лучше сюда.

Он указал на небольшое растение с блестящими ярко-зелеными листьями, усеянными красными крапинками. На нем было три цветка, каждый размером с флокс, но один из лепестков цветка был длиннее других и нависал над чашечкой, будто приоткрытая крышка. В центре цветка темнел уходивший вглубь канальчик, стенки которого были покрыты тонкими волосками. На дне канальчика поблескивала капля жидкости.

— Странный цветок, — сказал Эдемс. — Что это такое?

— Саррацения непентес, — не без гордости ответил профессор.

— Это что, французское название подсолнечника или латинское обозначение душистого горошка? — спросил невинно Эдемс.

— Это латинское название растения-хищника, одного из любопытнейших представителей южноамериканской флоры, — сказал профессор, выпрямившись во весь свой огромный рост. — Оно относится к тому же семейству, что и дионея мускипула, росянка болотная, дарлингтония, пингуикула, альдрованда, в то время как…

— Простите, профессор, — перебил его Эдемс. — Я верю, что их много. Лучше расскажите мне еще что-нибудь об этом цветочке. Это, должно быть, чертовски интересно.

— Еще бы, — ответил профессор, — оно же пожирает насекомых.

— Как?

— Сейчас покажу.

Профессор открыл маленькую коробочку, стоявшую на полке, и выпустил оттуда несколько мух. Мухи усиленно зажужжали, радуясь обретенной свободе. Потом некоторые из них, привлеченные запахом, подлетели к цветку, опустились ниже, сели поближе к темному канальчику… И тут волоски вздрогнули, схватили мух и потянули внутрь. Верхний лепесток между тем прикрыл сверху выход из канальчика.

— Это же самая настоящая мухоловка! — воскликнул пораженный Эдемс.

— Совершенно верно. Растение питается насекомыми, переваривает их, а стоит ему проголодаться — ловит новых.

— Где вы раздобыли такого злодея?

— Мне его прислал коллега из Бразилии.

— Надеюсь, вы его здесь не оставите.

— Наоборот, именно это я и намереваюсь сделать.

— Догадываюсь. Вы собираетесь обучить его обращению с вилкой и ложкой, как полагается настоящему джентльмену.

— Манерам его научить нетрудно. Я поставил себе куда более трудную задачу, — обрезал владелец хищного цветка.

Почувствовав, что его шутки не встречают должного понимания, Эдемс замолчал и вынужден был выслушать длинную лекцию по ботанике, в которой особое внимание уделялось насекомоядным растениям.

Сказать по правде, он предпочел бы полакомиться каким-нибудь новым гибридом профессора, но когда понял, что надеяться на это не приходится, воспользовался первой же паузой и заявил, что у него срочное свидание.

Прошло несколько месяцев, прежде чем Эдемс снова увидел профессора. Ботаник был по горло занят в оранжерее и сутками не выходил из-за перегородки, за которой хранил милую своему сердцу сарраценню. Он даже оставил на время опыты по выращиванию клубники размером с арбуз и давнишнюю свою мечту вывести яблоки без кожуры.

Но однажды профессор позвонил Эдемсу и пригласил его в оранжерею.

Профессор сам открыл дверь, и Эдемс замер в удивлении. Единственным растением в этой части оранжереи был экземпляр саррацении непентес. Но растение достигло таких невероятных размеров, что попервоначалу Эдемсу показалось, что он сходит с ума.

— Ну, что вы скажете, голубчик, о новом достижении науки? — спросил не без гордости профессор.

— Уж не хотите ли вы оказать, что это тот самый невзрачный бразильский мухолов?

— Он самый.

— Но… но…

— Но он подрос. Вы это хотели сказать?

— Как вам удалось этого добиться?

— Специальной диетой. Мой мухолов съедает три окорока в день, окорок на завтрак, окорок на обеде и окорок на ужин. Правда, за ужином иногда не доедает.

Эдемс не мог оторвать глаз от растения. Он помнил его размером чуть больше ландыша, теперь же цветок доставал до потолка оранжереи, а высота ее была метров десять. Сам «колокольчик» цветка был длиной в три метра.

Цветок был тяжел, и стебель не мог удержать его. Поэтому профессор соорудил вокруг растения леса, на вершину которых вела приставная лестница с платформой на уровне лепестков.

— Пора кормить мою крошку, — сказал профессор так, будто речь шла о любимом котенке. — Хотите подняться со мной и посмотреть, как оно будет кушать?

— Нет, спасибо, — вежливо ответил Эдемс. — Предпочитаю не иметь дела со сверхъестественными чудовищами.

Профессор снисходительно улыбнулся, поднял окорок и втащил его по лестнице на платформу.

Эдемс с любопытством наблюдал за его действиями. Вот Джонкин нагнулся и опустил окорок в разинутую пасть саррацении. И вдруг… профессор нелепо взмахнул руками и, как бы притянутый неведомой силой, упал прямо в центр цветка.

Растение содрогнулось под тяжестью жертвы, но леса выдержали. Некоторое время ноги профессора болтались среди лепестков, потом исчезли.

Эдемс даже не понял сначала, смеяться ему или ужасаться.

Он вскарабкался на лестницу и замер в изумлении перед результатами эксперимента Джонкина, перед цветком, выросшим в сотни раз.

Эдемс почувствовал странный одуряющий запах, его потянуло ко сну, но он поборол это желание. Нагнувшись, он увидел, как щупальца в трубе бывшие волосики в канальчике — яростно зашевелились. Эдемс мог разглядеть в глубине подошвы ботинок профессора. Ботинки вздрагивали, но с каждой секундой все слабее. Щупальца обвивались вокруг ног, сжимая их в железных объятиях.

Вдруг верхний лепесток опустился, закрыв внутренность цветка. Профессор полностью исчез внутри гигантского мухолова. Растение-хищник стало людоедом и поглотило человека, который его вырастил.