Гроза чужих морей - Михаил Михеев

Что ситуация изменилась, Того понял сразу же. Его артиллеристы только-только пристрелялись по "Полтаве", на юте русского броненосца как раз весело разгорался пожар, и в этот момент вокруг его собственного флагмана начали падать русские снаряды. Оглянувшись и мгновенно оценив ситуацию, он, вопреки самурайской выдержке, глухо выругался – "Ясима" отстал, сильно горел и практически не стрелял. По всему выходило, что русские не собираются больше тратить время на подранка, и намерены расправиться с его кораблем.

Теперь рисунок боя изменился. Русские корабли били каждый по своему противнику. "Полтава" продолжала работать по уже избитому в хлам "Асахи", "Петропавловск" вел огонь по "Микасе", а "Цесаревич" обрушил всю мощь своих орудий на "Хацусэ". Японцы тоже перенесли свой огонь на обстреливающие их русские корабли, и бой продолжился в формате "три на три". Вроде бы, все поровну, вот только "Асахи" был уже практически небоеспособен, и теперь "Полтава", благодаря тому, что два других японских броненосца вынужденно избавили ее от своей опеки, работала в практически полигонных условиях. С так и не успевшими всерьез разгореться пожарами справились довольно быстро, и теперь русские артиллеристы занимались, фактически, расстрелом вражеского корабля, практически ничего не получая в ответ. Вдобавок, ставшая из-за вышедшего из строя "Севастополя" головной, "Полтава" оказалась немного позади "Асахи", кормовая башня которого не действовала. Для носовой же броненосец, чуть довернувший в сторону японской колонны, и вовсе оказался в мертвой зоне. Правда, и кормовая башня "Полтавы" при этом не могла вести огонь по головному японцу, но у ее артиллеристов в избытке было и других целей, самая соблазнительная из которых, "Микаса", не могла отвлекаться ни на кого – у японского флагмана была дуэль с "Петропавловском", и сейчас два этих корабля увлеченно ломали друг друга, ведя огонь практически в упор. Как следствие, неприятным сюрпризом для Того стали дополнительные русские снаряды, обрушившиеся на его корабль, один из которых вскользь ударил по носовой башне. Естественно, не пробил, но контуженые артиллеристы, отчаянно врущие дальномеры и прочие прелести жизни японцам он обеспечил.

Между тем, на "Севастополе" справились, наконец, с пожарами и смогли наладить управление кораблем с помощью машин. Командир "Севастополя", капитан первого ранга Чернышев, хорошо понимал, что может вернуться в строй, но практически выбитая артиллерия среднего калибра правого борта не даст ему эффективно действовать в составе эскадры. Зато позади японского строя болтался искалеченный "Ясима", и Чернышев запросил у Макарова разрешения идти на добивание "подранка". Макаров, памятуя об эффективноси "Севастополя" в прошлом бою именно в этом качестве, дал "добро", и, сопровождаемый "Новиком", русский броненосец неторопливо двинулся к своей жертве. Его командир рассчитывал подойти к японцу левым бортом, артиллерия которого была в порядке, а японец, также развернутый к нему левым бортом, сможет эффективно действовать лишь из орудий носовой башни – на корме все еще бушевал пожар, притом что корабль осел уже настолько, что волны порой захлестывали палубу. Однако, как оказалось, все было еще проще – гидравлика в башнях давно уже не действовала, выйдя из строя из-за многочисленных сотрясений, вызванных попаданиями русских снарядов, а электрический привод отказал сразу после того, как затопило динамо-машину корабля. Был, конечно, и ручной привод, но тут сказалась особенность конструкции башен, сделанных по изначально ущербной схеме. Дело в том, что для такой важной операции, как перезарядка орудий, башню надо было разворачивать орудиями вдоль диаметральной плоскости, при этом опуская стволы самих орудий. Мало того, что это не способствовало точности огня, так еще и скорострельность была не более одного выстрела в две минуты. А когда разворачивать башню стало можно только вручную, в чем хлипковатые японцы преуспеть не могли в принципе, эффективность огня броненосца мгновенно сошла на ноль.

Убедившись, что по нему практически не стреляют, Чернышев спокойно приблизился, после чего приказал сконцентрировать огонь на кормовой части противника. Он прекрасно понимал, что для скорейшего уничтожения вражеского корабля идеальным вариантом будет нарушить его остойчивость, а и без того медленно погружающемуся кормой противнику много и не надо. Ожидания его оправдались в полной мере – уже после нескольких попаданий японский броненосец начал быстро оседать, и вскоре, высоко подняв над водой таран, кормой вперед ушел под воду.

Единственными, кто пытался помешать русским, были ушедшие было вперед легкие силы японцев. Однако все было кончено еще до того, как они, развернувшись, приблизились настолько, что стали представлять хоть какую-то опасность. К тому же, японцам сразу же было продемонстрировано, что произойдет с их кораблями, если на них обратит свое "благосклонное" внимание артиллерия главного калибра русского броненосца. После первого же попадания уже и без того поврежденный крейсер отчаянно запарил и начал отворачивать, уходя прочь. Остальные тоже не рискнули продолжить атаку и благоразумно развернулись. Дав напоследок пару безрезультатных залпов по "Чиен Иену", "Севастополь", в свою очередь, неторопливо развернулся и пустился вдогонку за успевшей уйти достаточно далеко русской эскадрой.

Тем временем, бой основных сил продолжался. "Асахи" наконец получил достаточно снарядов для того, чтобы прекратить геройствовать, и отвернул в сторону, чтобы по примеру "Севастополя" хоть немного привести себя в порядок, прикрываясь от русского огня другими броненосцами. Тут же Того почувствовал, чем отличается положение первого и второго корабля в линии – сейчас по его флагману били одновременно два русских броненосца, о "Микаса" на глазах терял боеспособность. Возможно, это стало бы жирной точкой в карьере японского адмирала, но тут ему невероятно повезло – над "Петропавловском" внезапно поднялся столб огня, и спустя буквально несколько минут огромный корабль, стремительно оседая на нос, скрылся под водой, унеся с собой большую часть экипажа. Какой-то из японских бронебойных снарядов (да-да, были у них и бронебойные, хотя они и не пользовались такой популярностью, как фугасы, и использовались значительно меньше) сумел пробить русскую броню и взорваться не где-нибудь, а в пороховом погребе носовой башни. Очевидно, этому кораблю на роду было написано погибнуть именно так, и никакие изменения исторических линий не могли помешать естественному ходу процесса. Русская эскадра моментально потеряла изрядную часть огневой мощи, но, главное, избегая столкновения с тонущим кораблем "Цесаревич" вынужден был сломать строй, и на несколько минут его огонь стал неэффективен.

В боевой рубке "Микасы" Того сжал в руках бинокль. Это был шанс… но шанс на что? Атаковать, навалиться на русских? Может быть, удастся и победить, но тогда из боя выйдут, в лучшем случае, два броненосца, скорее, даже один, а у русских в ближайшее время будут отремонтированы три. И еще у них есть корабли на Черном и Балтийском морях. И броненосные крейсера здесь. Всю эту армаду просто нечем будет встретить! Отступить? Но как быть с "Асахи"? Он не сможет давать больше шести узлов, и связывает японскую эскадру по рукам и ногам. А что русские корабли обязательно расправятся с ним, говорил пример "Ясимы". Похоже, они не собираются оставлять подранков…

На окончательное решение повлияли всплески от двенадцатидюймовых снарядов, упавших пока еще с большим недолетом, но дело свое сделавших. Эти всплески показали Того, что он рано списал со счетов "Севастополь", который пусть медленно, но нагонял уже совсем замедлившихся противников. То же, что корабль частично сохранил боеспособность, только что было наглядно проиллюстрировано. И в тот же самый момент в хвост русской колонны начал выходить "Баян". Да, это был слабо вооруженный и защищенный по сравнению с броненосцами корабль, но именно его восьмидюймовки, брошенные Макаровым на чашу весов, повлияли на решение японского командующего. Четверо против троих, причем один из японских броненосцев небоеспособен. Продолжать бой в такой ситуации было безумием – оставалось лишь спасать все, что можно, и лучше быть названым трусом и уйти от позора, подобно самураям прошлого, чем потерять все и лишить Японию последних остатков флота.

Выжимая все из своих машин, японские броненосцы уходили на север. Избитые и обгоревшие победители не пытались их преследовать – у них были дела поважнее. "Асахи", избитый и горящий, мгновенно отстал от других броненосцев, и как бы он не напрягал сейчас машины, толку от этого уже не было. Три русских корабля уверенно окружали его, а сзади неторопливо накатывался "Севастополь". Положение японца было фактически безнадежным, тем не менее, на предложение сдаться броненосец ответил залпом из уцелевших орудий. Ну что же, хозяин – барин, и через полчаса интенсивного обстрела корабль лег на борт и затонул, поставив точку в этом тяжелом и неоднозначном сражении.