Знак снежного бога (СИ) - Элевская Лина

Дух, пойманным последним, угас и теперь только жалко дымился — но он выживет.

Ланеж против воли отвел взгляд, жалея, что не может помочь…

И вдруг увидел в кустах замершего морозника. С широко распахнутыми глазами, в которых переливается чистый ужас. Понял, что к чему…

Вот что этот мелкий пакостник здесь забыл? Из любопытства следом увязался, что ли?

И в нем всколыхнулось новое чувство.

Возрождение Сньора затронет не только его, но и других. Если он сдастся, их снова будут перекраивать, терзать, запугивать… а то и развеивать, одного за другим.

Он, может, и обречен, но духов необходимо защитить!

И Рэлико… Его ведь ждёт Рэлико… Даже сейчас сквозь страх при одном воспоминании о его огненной девушке пробилась волна всепоглощающего тепла, разом успокоившая и придавшая сил.

И Ланеж вдруг понял.

Снег не мешается. Снег предлагает. Почти что упрашивает взять то, что у него только что пытались безжалостно вырвать.

И вместо того, чтобы сопротивляться дальше, как сделал бы дух, снежный бог заставил себя расслабиться.

Тонкой-тонкой струйкой по окаменевшему телу потекла сила.

Криос наконец отмер и испуганно воззрился на своего бога. Мелкий морозник — куда более легкая и безропотная жертва. А вырвавшийся бог будет прежде всего жаждать силы.

— Прочь, — шепнули беззвучный приказ посиневшие окончательно губы. Вот и все, на что его хватило.

Повиновался Криос мгновенно, чего раньше за ним не водилось. Ланеж проводил его взглядом.

Хорошо хоть других рядом нет…

Пришел черед Сеоль.

В глубокую, до самого чрева земного, расщелину весело побежала вода. Сперва тонким ручейком, затем оглушительно грохочущим потоком, который подхватил саму Сеоль и унес навстречу неминуемой гибели.

Шипение было оглушительным. Выброс раскаленного пара сотряс недра земные, а затем там, где встретились четыре стихии, наступила противоестественная тишина.

Раздался безумный смех, полный ликования.

Оковы вдруг ослабли.

Но вместо того, чтобы без сил падать на колени, Ланеж выпрямился во весь рост, положил руку на рукоять меча, напряженно высматривая его. Отчаяния и обреченности больше не было, только застарелая, ледяная ненависть и решимость сопротивляться до последнего. Ему было за что бороться.

В клубах вонючего дыма и пара появился черно-красный уродливый силуэт.

Встал на снег, протапливая его под собой.

Обезображенный, обожженный, дымящийся, он запрокинул голову, и, невзирая на боль, которая наверняка была ужасна, снова хрипло, каркающе расхохотался. Смех отдавал безумием — еще большим, чем раньше.

Сила снега испуганно замерла было… а затем потекла к Ланежу втрое быстрее, словно поняв, что иначе ее ждет куда более неприглядная судьба.

Он видел, как на опаленном горле двигаются связки и мышцы. Кожа была сожжена, обнажив уродливые волокна.

Пустые глазницы не могли ничего видеть — но все-таки видели, в этом Ланеж был уверен.

От некогда серебряных волос осталась спекшаяся черная пакля. Уцелела одна- единственная прядь.

Когда-то он был прекрасен.

Теперь его вид наводил ужас даже на другого бога.

Неудивительно, что кочевники с воплями разбежались, а жрица в беспамятстве осела на алтарь. У нее на груди чернел уродливый ожог от случайной капли жидкого камня.

Но это был он, вне всяких сомнений.

Он всегда был хитер и чудовищно силен. Только чудовищно сильный бог мог бы столько тысячелетий копить по крупицам силы, вечно сгорая в неугасимом огне земных недр… чтобы потом вырваться на волю.

Только безумец мог бы это осуществить.

— Сньор, — еле слышно выдохнул Ланеж.

* * *

Получив недвусмысленный приказ снежного бога, Криос, даже не пискнув, помчался прочь, немой от потрясения, источая смертный страх. И ледяные волны его ужаса собирали зимних духов еще быстрее, чем призыв хозяина, что первого, что второго. От одного духа к другому снежной пургой разлеталась весть — прежний хозяин вот-вот окажется на свободе. А значит, попытается вновь поработить нынешнего. А потом и их… и весь мир.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Общий ужас сплотил духов, сделав единым сгустком вьюги, огромным, грозным. И мгновенно пришло общее же решение.

Хозяин знал, что у них можно взять силу, но не просил, не приказывал. Наоборот, позаботился, велел уходить… Всегда заботился — и решил в одиночку защищать их…

Они тоже решили!

Они не будут бояться, не поддадутся, не разбегутся. Они не оставят хозяина одного!

Тот, прежний, не нужен ни им, ни миру, пока не знающему, но предчувствующему сквозь дрему… когда эта дрема прервалась в последний раз, мир долго не мог успокоиться, и немало духов развоплотилось, потратив все силы в попытках вернуть равновесие.

Последним в бешеный поток зимних духов виновато влился призрачный белый конь, прибавив вьюге скорости и силы.

Теперь недоставало только Зимы… но они постараются справиться без нее.

Прежний хозяин теперь — и лед, и огонь, Криос хорошо запомнил тот страшный камень. А значит, им не хватает…

Через считанные мгновения чудовищная метель, с воем и свистом пронесшись по лесам и долинам, накрыла маленький городок в срединных землях, приближаясь с бешеной скоростью к храму совершенно чуждой богини.

Духи — вот подлинное воплощение стихии, хаотичное, разномастное, первобытное. Но когда они вот так сливаются в единое целое, движимое общим порывом, то обретают всю ее мощь.

Их бог, разумное начало, уже там. Не хватает лишь одного элемента.

Огня.

* * *

После закрытия в храме никого не оставалось. Жрецы и служительницы запирали тяжелые двери и расходились по домам.

Рэлико нервно, не в силах усидеть на месте, нервно мерила шагами главное святилище, и ничто не могли заставить ее успокоиться. В душу словно впились жестокие когти страха, преследовало желание куда-то отправиться… Куда? Зачем? Этого она не знала. Но и усидеть на месте не могла, наотрез отказавшись от предложенных настоек, хотя овладевшее ей возбуждение становилось все более лихорадочным.

Вдруг понадобится ее помощь, а она будет одурманена снотворным?

Кому вдруг может понадобиться ее помощь, девушка тоже понятия не имела…

До тех пор, пока, совершенно неожиданно, двери в храм не распахнулись, и внутрь не хлынула вьюга, состоявшая не из снежинок — из духов.

Рэлико так растерялась, что даже не сообразила: Ланежа нет, а видит она их отчетливо.

— Это что за безобразие?! — возмутилась Анестея, мгновенно вселившись в свою статую. — А ну пошли вон отсюда! Храм с лесом попутали?!

Но на великую не обратили ни малейшего внимания. Безобразничать духи тоже не собирались и перемешавшимся комом на миг зависли в воздухе, стараясь не касаться даже пола. Затем зашумели, замелькали вокруг девушки.

Рэлико испугалась было, но потом поняла, что знает их. Синий морозник, знакомая клякса — их Анихи показывал… Какой-то с большим ситом, ещё один с кистями, мелькнула и пропала морда коня… Та малышка — ледянница, Шелькри… С сестрами, как видно?

Духи Ланежа.

Страх улегся было, а затем вспыхнул с новой силой. Если они здесь, то, видно, не зря она боялась… Дурное предчувствие мгновенно обросло ледком уверенности.

— Рэлико, — прошелестели духи разом, словно их голоса слились в скрип снега под ногами.

— Я слушаю, — растерялась она, не зная, что еще сказать.

Вот тут Анестея растерянно заморгала. Чтобы смертная, будь она трижды наликаэ, не в присутствии своего бога видела и слышала духов?!

— Рэлико… помоги… Хозяин…

— Что с Ланежем?! — окончательно перепугалась она.

— Беда, Рэлико, — зашелестел, зашумел, зашептал вокруг многоголосый снег — Рэлико, беда… Беда! Беда!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что случилось?

Рэлико побледнела, как смерть. То-то сердце весь день ноет!

— Первый хозяин проснулся… он вырвется… он знает, как… он уже убил одного духа…

Статуя, даром что каменная, от такого заявления покачнулась, окончательно лишившись дара речи. Рэлико чуть не осела прямо на пол. Ноги подкосились, сердце тревожно ухнуло, пульс забился, казалось, прямо в судорожно сжавшемся горле.