Сокровища империи - Егор Дмитриевич Чекрыгин

быть буквально в несколько слоев завалено обломками кораблей, людскими скелетами и потерянными богатствами.

Увы… Но слава этой бухты была уже в прошлом. Хотя, кто знает, может быть, эта слава таилась и в далеком будущем? Сейчас в гавани, некогда вмещавшей эскадры в сотни вымпелов, стояло едва ли три десятка больших кораблей. А знаменитые, некогда грозные форты-крепости по берегам обветшали и теперь представляли собой большую ценность для любителей древности, нежели военных людей.

Тем не менее таможня, как всегда и везде, бодрствовала, а портовые власти заботились о пополнении казны и своих карманов. Так что полностью разделаться с формальностями и отправиться наконец в город искателям приключений удалось только далеко за полдень. И потому, несмотря на настойчивые приглашения профессора, сгоравшего от нетерпения осмотреть все местные достопримечательности, вместо экскурсии по историческим местам путешественники предпочли отправиться в гостиницу и переждать наиболее жаркое время дня в своих комнатах или в общей зале, угощаясь прохладным вином и закусками. Благо Одивия Ваксай, бывшая тут уже не первый раз, прекрасно знала город и постоялые дворы, где усталый путник может рассчитывать на максимальный комфорт по вполне умеренным ценам.

Что характерно — почтеннейший Йоорг, намылившийся было отправиться обходить храмы и дворцы самостоятельно, едва пройдя сотню шагов по раскаленным каменным мостовым, поспешил присоединиться к общей группе. Профессорская хламида, конечно, очень почтенное одеяние — она придает фигуре величественность и внушает уважение окружающим, особенно когда ее обладатель стоит за университетской кафедрой. Но гулять в ней по раскаленному на солнце пусть и древнему, но городу — удовольствие невеликое!

— Тут всегда так, — пожала плечами Одивия. — Почему-то в Фааркооне в это же время года дышится куда более легко, и зной допекает намного меньше…

— Океанские течения, наверное, — бросая нетерпеливый взгляд в сторону ближайшей тени, пояснил оу Готор. — Несут прохладу, а тут — сплошная парилка. Гляньте — на улице никого, одни мы тут как глупые пеньки торчим… Пойдемте-ка лучше в гостиницу…

И правда, хоть в порту еще можно было увидеть какую-то людскую суету, улицы Хиим’кии в это время суток будто вымерли. Лишь унылый ветерок колыхал занавески на открытых окнах да гонял мусор по камням мостовых.

Лишь спустя три часа, когда солнце уже начало заметно клониться к горизонту, город начал оживать, на улицах зазвучали голоса, застучали шаги, заскрипели повозки, заиграла музыка.

Тооредаанские гости, дождавшись подобия прохлады, тоже соблаговолили покинуть свои апартаменты и прогуляться по городу. Но немного по разным маршрутам.

Ох уж эти прибрежные города-порты… Похожие друг на друга, но при этом подчеркнуто особенные и неповторимые. Выросший в скучной провинции Ренки уже давно успел влюбиться в их удивительную атмосферу бесконечного праздника, который отмечают экипажи кораблей, спешащие вознаградить себя за долгие дни, недели и месяцы строгой дисциплины, тяжелой работы, невкусной пищи и бесконечного однообразия лиц, разговоров и видов вокруг себя.

Они врываются в эту праздничную суету на короткое время стоянки, веселятся, как в последний раз, боясь упустить каждую секунду этого чудного карнавала, и уплывают дальше, а праздник остается, и в него вливаются все новые и новые участники со свежими силами и нерастраченным желанием жить и веселиться.

Даже те, кто день за днем проводит на берегу, не выходя из пыльной конторы или родовой лавки, заражаются этим настроением «один раз живем», и их лица приобретают особенное выражение, едва стоит заслышать звуки чужой речи, непривычной музыки или звона клинков. Да, они никогда не выезжали дальше пределов родного города, но зато весь мир регулярно приезжает в гости к ним. И можно, не отрывая задницы от лавки, поглазеть на незнакомых людей в странных одеждах горцев дальнего юга, послушать новости с Фесткийских островов или из почти не освоенных Западных Земель, где, по слухам, живут кровожадные дикари, которые все — и мужики, и бабы — ходят в юбках и совсем не понимают по-нашенскому.

Ренки бы с большим удовольствием просто пошлялся по этим улицам, посидел за вынесенными из таверн столиками, поглазел на представления площадных актеров и скоморохов. Но Одивия Ваксай потащила его в театр!

Хитрый Готор вместе с почтеннейшим Йооргом собрались посетить какой-то там храм — древний, как дерьмо Небесного Верблюда. И Ренки, коли не получится поболтаться по набережной, с радостью составил бы им компанию. Пусть даже его и не слишком интересуют древняя резьба по камню или какие-то там таинственные надписи на колоннах, которые никто не может расшифровать уже тысячу лет, хотя профессор надеется, что…

Древние надписи? Скучно? Но с Готором скучно не бывает! Ну почти не бывает. Даже в пыльной и невыразимо тоскливой Зарданской пустыне его можно было развести на рассказ о чем-то интересном, необычном и удивительном. Вроде того раза, когда он поведал изнемогающим от усталости солдатам каторжной команды о необычной жизни и повадках полевых не то мышей, не то сурков… Казалось бы — ничтожнейшая тварь, комок грязного меха и мяса, привлекательного разве что для зарданских шакалов. Но когда о них начинает говорить Готор, словно открываешь для себя дивную страну, где есть свои короли, дворяне и простолюдины… А уж про храм бы Готор наверняка рассказал много всего…

Но Одивии Ваксай захотелось в театр, а Ренки обязан был ее сопровождать.

Нет, вот как раз она-то на этом и не настаивала. Но, во-первых, девице не пристало ходить в театр одной. А во-вторых, кто знает, не дотянутся ли руки Краастов или каких-нибудь других многочисленных врагов военных вождей даже и до этих земель. А значит, долг оу Ренки Дарээка — не оставлять ее без охраны. Так что пришлось изъявить свой интерес к театральной жизни Хиим’кии.

Театралом Ренки точно не был. Ну в смысле он любил поглядеть на выступления площадных актеров, пусть даже кто-то и находит их вульгарными и пошлыми. Его веселили незатейливые комедии про Профессора-зануду и его смазливых дочек, похождения Доона Джуунаа — любовника и дуэлянта, или, на худой конец, перебранка Купчины и Жреца, сыплющих оскорблениями и пытающихся надуть друг дружку.

Еще можно было послушать баллады… Среди вечных странников — исполнителей баллад, необычно одетых и ведущих себя подчеркнуто эксцентрично, часто встречаются настоящие мастера. И недаром в народе эти люди слывут колдунами, не подчиняющимися ни людским, ни божественным законам. Когда они начинают петь или плясать, иной раз появляется такое