Корабль дураков; Избранное - Себастиан Брант

Кума

Теперь, кума, уж не до жалоб.

Раз проиграла, так уж речь

Умерь и лучше не перечь!

Придется поубавить прыть

И с мужем шелковою быть.

С умильной ласкою подъехать,

Чтоб взбучки не было тебе хоть

За все, что ты тут вытворяла.

Жена уходит.

Муж

Жена меня ослом считала.

Такой казалася на вид,

Мол, и воды не замутит,

А все зачем? Чтоб как-нибудь

В бараний рог меня согнуть.

А ей тем временем не лень

Было блудить и ночь и день.

Об этом-то она молчала.

Кума

Ах, кум! Ну что опять сначала!

Кума совсем не так плоха,

Кто ж в этом деле без греха?

Пойдем-ка лучше выпьем вместе.

Муж

Ну что ж, если сказать по чести,

Придется мне простить жену.

Я никого не обману,

Сказав, коль делала уступки

Она — песту, я делал — ступке.

Так что, пожалуй, мы с ней квиты,

Пускай же будут позабыты

Измены; ты ж, кума, запомни,

Что ты ручалась за нее мне,

Пусть будет верной мне до гроба.

Кума

Ручаюсь, кум, теперь вы оба

Друг другу будете верны.

Прости же грех своей жены.

Желаю вам я новой свадьбы,

А мне, старухе, — лечь поспать бы,

Чтоб вновь не подкузьмил суд божий.

Ганс Сакс желает всем того же.

ФЮНЗИНГЕНСКИЙ КОНОКРАД И ВОРОВАТЫЕ КРЕСТЬЯНЕ

291

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Гангель Деч, Штреффель Лелль, Линдель Фриц — фюнзингенские крестьяне

Уль Фризинг, конокрад

Входят трое мужиков.

Гангель Деч

Соседи, деревенский сход

Нам оказал большой почет:

Судить мерзавца конокрада,

Которого повесить надо

И свет избавить от ворюги.

Он обобрал у нас в округе

Всех мужиков, а у меня

Вчерашний день увел коня.

Штеффель Лелль

Да, всех он облапошил ловко,

Его давненько ждет веревка!

В петлю его, да поскорей,

Чтоб зря не изводить харчей,

Не видеть этой мерзкой рожи!

Линдель Фриц

Я, Штеффель Лелль, подумал тоже,

Что разорит нас конокрад, —

Не стоит он таких затрат.

Цена ему — всего-то грош!

Гангель Деч

И без питанья он хорош!

И я поэтому, сосед,

Могу один лишь дать совет:

Повесить вора в понедельник.

Штеффель Лелль

Веревку заслужил бездельник!

Но вот, соседи, в чем загвоздка:

Не убрана моя полоска,

А ведь хлеба мои растут

У виселицы, прямо тут.

Народ придет сюда толпиться,

И — плакала моя пшеница!

Народу будет тут гурьба…

Линдель Фриц

И впрямь, потопчут нам хлеба.

Покончить можно с конокрадом,

Но и моя пшеница рядом!

И мне совсем не все равно,

Коль вытопчут мое зерно.

К тому же и уборка скоро.

Гангель Деч

Вот после и повесим вора!

Ведь до уборки в самом деле

Осталось только три недели!

Казним, как уберем зерно.

Штеффель Лелль

Вот это сказано умно!

Покамест пусть сидит в темнице!

Линдель Фриц

Нет, мужики, так не годится!

Ведь целых двадцать дней, пожалуй,

Харчиться будет этот малый!

А конокрад пожрать мастак,

Мы, братцы, разоримся так!

Он десять крейцеров проест.

Гангель Деч

Да, он съедал в один присест

Почти что целого быка.

Пускай постится вор пока,

И нас никто не обессудит:

Его же легче вешать будет,

Да и невелика затрата.

Штеффель Лелль

Я вот что думаю, ребята:

Отпустим, что ли, конокрада,

Тогда кормить его не надо.

Но только пусть он даст зарок,

Что в день, когда наступит срок

И будет убрана пшеница,

Он к нам в деревню возвратится,

Не станет больше куролесить

И смирно даст себя повесить.

Мы уберем свои поля,

И пусть пеньковая петля

Спокойно подождет его.

Линдель Фриц

Пожалуй, так умней всего!

Гляди, сосед, соображай:

Убережем мы урожай,

Да и харчи не съест бродяга.

Решенье это всем на благо.

Как, Деч, разумен приговор?

Гангель Деч

Послушаем, что скажет вор.

А я не буду, что ли, рад,

Коль согласится конокрад

Уйти от нас на три недели

И мы поля бы сжать успели?

Сходи-ка, Штеффель Лелль, в тюрьму,

Мы это объясним ему.

Ты должен вора привести,

Да только — чур, не упусти!

Штеффель Лелль уходит.

Линдель Фриц

А Штеффель Лелль нам дал, сосед,

Как будто неплохой совет!

Гангель Деч

Не знал я, Линдель Фриц, что он

Так образован и умен.

Линдель Фриц

Да, Гангель Деч, все фюнзингенцы

С ним рядом — глупые младенцы.

Придумал он раствор, который

Приклеить может свод к собору.

Когда б он жил, как говорится,

Во граде Мюнхене, в столице,

Давно б с такою головой

Он городским был головой.

Штеффель Лелль ведет вора на веревке.

Гангель Деч

Уль Фризинг, старшины села

Решили так сего числа:

Ступай, гуляй себе на воле,

Пока управимся мы в поле,

А через месяц ты опять

Вернешься, чтобы нам предстать,

Не будешь больше куролесить

И смирно дашь себя повесить.

Штеффель Лелль

Ты только должен дать зарок —

Вернуться, как наступит срок.

Мужики выходят.

Вор

(один)

Ей-ей, таких глупцов, как эти,

Еще не видано на свете.

Не зря везде идет молва,

Что фюнзингенец — голова!

Когда б они умнее были,

Лежать бы мне теперь в могиле!

А дураки хотят лишь клятвы,

Что я вернусь к ним после жатвы.

Ну что ж, я клятву дать готов

И одурачить дураков.

Вернусь ли, нет — никто не сдохнет,

Язык от клятвы не отсохнет.

К тому ж я клятву дам бесплатно,

А срок придет — возьму обратно.

Вернуться к ним! Как бы не так!

Ну, нет, я, братцы, не дурак!

А ворочусь, так уж недаром,

Уж я пошарю по амбарам.

Я дам болванам обещанье,

Но их надую на прощанье.

Эй, фюнзингенцы! Хоть помру,

А денег с вас еще сдеру!

Входят мужики.

Гангель Деч

Уль Фризинг, дай суду ответ:

Уйти согласен или нет?

Конокрад

Почтеннейшие господа

Из фюнзингенского суда!

Решил я с вам согласиться

И после жатвы воротиться,

Не стану больше куролесить

И смирно дам себя повесить.

Но я проел последний пфенниг.

А что же делать мне без денег?

Придется снова воровать.

А что, как попадусь опять

И кончу дни свои в петле,

Но где-нибудь в чужом селе?

Тогда уж не вернусь я в срок

И тем нарушу свой зарок,

И выйдет тут, что я мошенник.

Так дайте, господа, мне денег.

Зазорно мне на пропитанье

По селам клянчить подаянья!

Вас, фюнзингенцев, знают всюду,

И я же вас позорить буду.

Вот, братцы, что меня тревожит!

Линдель Фриц

Ей-ей, он прав! Наш вор не может

Ходить с сумою по дворам.

Соседи, это стыд и срам!

Нет, чтобы избежать позора,

Прокормим собственного вора.

По крейцеру даст каждый двор,

Глядишь, и будет сыт наш вор.

На тридцать крейцеров, пожалуй,

Сумеет прокормиться малый.

Уль Фризинг, вот они, возьми.

Теперь два пальца подними

И дай торжественную клятву,

Что, только мы окончим жатву,

Ты сразу возвратишься к нам

И дашь себя повесить сам.

Конокрад

(поднимает два пальца)

Я, вор из Фризинга, клянусь,

Что через месяц к вам вернусь.

А чтобы вам не знать тревог,

Я оставляю вам в залог

Картуз мой красный. Верно, братцы,

Не захочу я с ним расстаться!

Вернусь хоть ночью я, хоть днем!

Гангель Деч

Еще попомни об одном:

Когда бы в нарушенье клятвы

Ты не вернулся после жатвы,

Тебя мы, Уль, не просто вздернем,

А вырвем оба уха с корнем.

А после — все равно в петлю.

Конокрад

Не бойтесь! Разве я стерплю,

Чтоб мой картуз остался здесь?

По мне, уж лучше хоть повесь,

А шапочку отдай назад!

Гангель Деч

Договорились, конокрад!

Беги же, с богом, до свиданья,

Да приходи без опозданья!

Вор убегает.

Линдель Фриц