Тёмный Империум - Марк Гаскойн

Бум. Бронированный ботинок с хрустом опустился. От взмывшего ввысь медленно вращающегося зубца цепного меча во все стороны разлетались брызги крови. Натан взглянул на правую руку и увидел, что та была багровой от плеча до запястья. У него все поплыло перед глазами, когда он начал терять сознание.

Бум. Опустился второй ботинок. Существо воздело цепной меч над головой. Натан заметил движение в том месте, где упал Крон, и внутри него загорелся слабый огонек надежды — он мог быть все еще жив, и если поторопится, то спасет его от неминуемой гибели. Скрывающаяся в темных закоулках его разума холодная логика презрительно насмехалась над столь ничтожными желаниями.

Бум. Меч с растущей скоростью начал опускаться. Натан уже едва мог видеть. Крошечная надежда и все сознательные мысли исчезли в море агонии, бушующем в его руке.

Бум. Натан увидел, как клинок входит в его потускневший мир, и какая-то часть разума даже приветствовала приближение его ярко сверкающих зубьев, походивших на хищную улыбку в сумраке. Скоро боль закончится. Клинка будто бы из ниоткуда коснулась призрачная рука — казалось, сам Бог-Император решил благословить его убийцу. Рука сияла синим пламенем, а с кончиков пальцев слетали каскады искр.

Бум. С руки сорвался свет, и цепной меч во вспышке взрыва вылетел из руки гиганта. Огромный воин пошатнулся и взвел пистолет. Угасающим взглядом Натан увидел, как Крон вновь поднимает руку.

Бум. Крон выпустил ослепительно-яркую молнию, которая с громовым треском расколола нагрудник воина. Могучее существо отшатнулось, судорожно паля из пистолета.

Бум. Расплавленный и погнутый цепной меч со звоном упал на палубу. Натан зажал рукою плечо и тут же почувствовал, как в скользкую от крови рану ринулось тепло. Бронированный воин рухнул на палубу возле своего дымящегося меча. Натан пытался вдохнуть поглубже, но это ему никак не удавалось. Некогда яростное оранжевое пламя превратилось в синеватые огоньки. Воздуха почти не осталось.

Крон присел возле него, когда корабль содрогнулся от внутреннего взрыва. Натан увидел разорванную и окровавленную грудь Крона и понял, что рана эта была смертельной. Недалеко с ужасным скрежетом рухнули отброшенные взрывной волной обломки. Крон, не дрогнув, стянул с себя шлем. Его глаз пылал как никогда раньше, он светился подобно домне. Натан пытался не думать об этом багровом глазе, но ему не удавалось. Он впивался в него до тех пор, пока ему не начало казаться, будто Крон был всего лишь призраком, за которым сиял клубящийся подобно дыму ослепительный красный свет.

Губы Крона шевелились, но Натану пришлось напрячься, чтобы услышать в разреженном воздухе его слабый шепот.

— Не волнуйся братишка, Крон присмотрит за тобой.

— Л-люминен! — выдохнул Натан.

— Нет, — прошептал Крон. Тела Натана начало неконтролируемо трястись из-за проявившегося шока. В глазах окончательно потемнело, он не видел больше ничего, кроме парящего неподалеку красного света. — Вовсе нет.

Вокруг головы Натана защелкнулся шлем, неся с собой долгожданную темноту.

НАТАН ОЧНУЛСЯ НА борту катера. Его рука была на перевязи, а глаз закрывала повязка, но в остальном он чувствовал себя отдохнувшим и здоровым. Крон наблюдал за ним с одной из узких скамей.

— Как самочувствие? — участливо справился он.

— Хорошо, — проворчал Натан, приподнявшись с пола. — Сколько я пробыл без сознания?

— Пять часов. Пока мы еще не вернулись в орудийный отсек, я решил подлатать нас обоих.

Натан почувствовал облегчение. Он боялся, что Крон спросит его о побеге. Если Натан хотел сделать все незаметно, то лучшего шанса и быть не могло. Но теперь, когда он увидел, что в итоге ожидало мятежников и неверующих, подобная перспектива казалась ему отталкивающей. По правде говоря, после всего пережитого Натан чувствовал ранее незнакомое уважение к Богу-Императору, стремление к защите, которую, как говорили в Экклезиархии, мог предоставить Святой Повелитель Человечества.

Но в таком случае ему придется остаться с Кроном, не-люминеном Кроном, который при помощи молний сумел победить чемпиона безумных богов. Он точно не был обычным канониром. Слуга Императора? Натан почему-то так не считал. Со своим пылающим алым глазом он походил на слетевшую с каменного парапета горгулью. Возможно, он прятался среди толпы безликих людей, путешествуя от мира к миру. Лучшего укрытия нельзя было и представить. От любых опасностей его охраняла потрясающая боевая мощь имперского военного корабля. В конечном итоге, что Натан бы не думал, Крон спас ему жизнь, и теперь он был перед ним в долгу. Он хотел было сказать об этом, но Крон лишь отмахнулся в ответ.

— Не слишком радуйся, братишка. Мне пришлось чинить твой глаз подручными средствами. Боюсь, получилось совсем ужасно. Сними повязку и скажи, видишь ли ты что-либо.

Натан понял, что его ждет, даже раньше, чем его пальцы потерли холодную сталь вокруг глаза. Линза была твёрдой и слегка выпуклой на ощупь. На нём были, полученные в первом же бою в составе Имперского Флота и теперь закрытые металлом, шрамы, но видел он отлично. Натан вздрогнул, вспомнив странное поведение Крона после драки с Кендриксоном, когда тот отчаянно пытался избавиться от нерабочего бионического глаза.

— Крон? — начал Натан. — Кто ты на самом деле?

Крон фыркнул.

— Князек, украденный бродягами.

— Только не начинай.

— Прекрасно, тогда скажем другими словами, братишка… Меж звёзд идите, к славе верной…

Капкан

Мэттью Фаррер

Переводчик: Sidecrawler 

Город обступал язву, и язва разъедала город. У города, у этой утончённой россыпи строений, открыто раскинувшейся по пыльным зелёным холмам, не было имени. Он был уникальной диковиной этого мира: город сизо-серых стен, которые, казалось, просто вытекали вверх из-под земли, их гладкие очертания и пологие склоны заставляли взгляд безуспешно искать хоть какие-то отметины инструментов или следы отделки. Простота очертаний и сложность деталей, словно неотделанная горная порода, выступающая из земли. Но дикие скалы никогда бы не смогли образовать эту изящную мандалу улиц и дорожек, сбегающих по склону холма столь изысканным узором, что можно было смотреть на него часами, прежде чем приходило понимание, насколько большое удовольствие это доставляет.

Даже та грубость, с которой язва прорвала сердце города, не испортила красоту его застройки. Пока ещё не испортила. Несмотря на выбоины в стенах зданий, на задымлённые улицы и разбросанные повсюду трупы, несмотря на какую-то невидимую силу, от которой чахли трава и деревья и умолкал звон насекомых, это место ещё хранило обрывки своей красоты. Пока ещё хранило.

Город не нуждался в названии. Когда носившиеся на своих свирепых драконах по степям и прериям экзодиты говорили о нём, им не требовалось называть его каким-то именем. Каждый и так понимал, о чём идёт речь. Хоть они и были расой воинов, племенем наездников и охотников, их язык оставался плавной мелодичной речью эльдар, и они могли говорить о единственном маленьком городке своей планеты, о его летописцах, художниках и провидцах, не испытывая нужды в названии.

Язва — другое дело. Она торчала из земли, словно голова злого великана, закопанного по плечи. Контрфорсы выпячивались из её стен, словно натянутые сухожилия на шее запрокинутой в крике головы. Разинутая пасть ворот из чёрного железа, идиотский блеск стальных шипов с парапетов и ниш. Их воткнули туда не ради обороны. Язва хищно и угрожающе нависала над местностью, отвергая даже самую мысль о возможности нападения. Шипы предназначались для демонстрации жестокости, для казней и выставлении напоказ казнённых. Язва строилась не ради покорения, но ради наслаждения покорением.

Она росла. Точки на просторах прерий превращались в небольшие группы фигурок, придвигались ближе, сливаясь воедино. Процессия текла по улицам, забитым зловонием смерти, наблюдая, как разбираются здания и перекапывается под ними земля ради того, чтобы добыть ещё камня для язвы. В её стенах ещё были грубые заплаты и зияющие пустоты там, где будут добавлены новые помещения и флигели. Процессия — фигуры в доспехах, сжимающие цепи, и тонкие, скрытые плащами силуэты, согнувшиеся под тяжестью этих цепей, — шла мимо толп рабов, которые, плача и стеная, надрывались в пыли, глядя как скверна карабкается вверх, растёт всё выше и выше благодаря их труду.

У города не было названия, но оно было у язвы. В языке эльдар не было слова для этого красно-чёрного каменного копья, разъедающего город изнутри подобно раку, но зато оно было в отрывистом лающем языке тех, кто был когда-то человеком, а сейчас всё сильнее подгонял строющих его рабов. Язва звалась Кафедральный собор Пятого благословения, и в его мрачном, скрытом глубоко под землёй сердце хозяин собора вёл службу.