Кобра клана Шенгай - Марина Сергеевна Комарова

Я изо всех сил пыталась сдвинуться, но ничего не выходило. Кругом плеснуло густой тьмой, которая будто сожрала фигуры смотрителей и Коджи. Меня окатило холодом с головы до ног. Дышать стало невозможно.

Маленькая безрассудная кобра.

Я замерла на месте, не понимая, откуда слышу эти слова. Вокруг никого не было. Как будто всех стёрло чьей-то рукой. Раз — и нет. Но голос… Голос был знаком.

Сердце заколотилось как бешеное, а ладони взмокли. Кумихимо распорол рукав и вырвался на волю. Вспыхнул ярко-фиолетовым светом, разгоняя тьму.

Смело. Смело. Далеко пойдёшь. Но тобой играют. Ты маленький камушек на доске гомоку. Будь умнее. Будь сильнее.

Я заозиралась, пытаясь понять, откуда идёт голос. Но потерпела неудачу. Пропали даже цуми. Только тьма… густая и вязкая. При желании можно опустить кисть, как в чернила, и что-то нарисовать.

И я даже знаю что. Фигуру со скрещёнными ногами, одно плечо которой выше другого, а голову венчает один рог.

— Дайске… — еле слышно прошептала я. — Дайске-с-костылём.

И тут же ударил гром, перед глазами вспыхнул красный свет. Я зажмурилась и пошатнулась. Донеслось рычание. Я открыла глаза и чудом увернулась от удара Фэнго. Она оскалилась как безумная и кинулась на меня.

Кумихимо метнулся вперед и захлестнулся петлёй на шее обезумевшей соперницы.

И тут же у меня потемнело перед глазами, и земля ушла из-под ног.

Глава 4

Голова жутко трещала. Боль пульсировала в висках, к горлу подбиралась тошнота. Я зажмурилась и глубоко вдохнула затхлый воздух. И тут же закашлялась. Где бы я ни оказалась — здесь было слишком больно.

— Что ещё за сюрпризы? — пробормотала я под нос и медленно повернула голову, пытаясь понять, где нахожусь.

Тьма. Ничего не разобрать. Я валяюсь на чём-то твёрдом и холодном. Лежать совершенно неудобно. Ещё и запах, от которого мутит. Возможно, этот ком в горле стоит вовсе не от головной боли?

Однозначно только одно: рядом никого нет. Ни голосов, ни скрежета когтей цуми, ни даже чьего-то дыхания. Такое впечатление, что я оказалась в месте, где всё умерло и больше никогда не восстанет из пепла.

Ещё и нос щекочет так, что сил нет.

— А… А… Апчхи! — звонко чихнула я и пошатнулась.

Звук будто куда-то испарился. Осталась только тишина. Тишина, которая здесь навсегда.

— Кажется, меня занесло к цуми на кулички, — пробормотала я, ещё раз прислушиваясь.

Что делать? Зажечь кандзи? А вдруг тут все же кто-то за мной наблюдает? Тогда сразу будет видно, где я нахожусь. С другой… я себя уже выдала, поэтому меня, скорее всего, обнаружили. Если же тут никого нет, то нечего сидеть во тьме.

Кандзи «Свет» заискрился фиолетовой рёку и вспорхнул вверх, зависнув над моей головой. Кумихимо тут же обвил запястье, переливаясь, словно драгоценный камень, и готовый в любую секунду кинуться на врага.

Только вот врагов не было.

И вообще никого, с кем бы ещё можно было драться.

Я стояла в центре круглого зала. Каменный потолок, каменные стены, каменный пол. В стенах — овальные углубления в человеческий рост, ниши. Там тьма кажется жидкой и съедающей свет моего кандзи.

Я присмотрелась. Тьма… шевелилась. Вдоль позвоночника пролетели морозные иголочки. Подходить туда — ни за что. Я неосознанно вцепилась в кумихимо, мысленно проклиная спешку, из-за которой забыла свой кайкэн. Интуиция подсказывала, что в сложившейся ситуации он бы мне славно помог. Но, увы и ах, Аска Шенгай в своём репертуаре. Правда, откуда мне было знать, что выход на улицу обернется всем этим.

Я медленно двинулась вдоль стены, держась на приличном расстоянии от углублений. Что-то в них было странное, гадкое, жуткое.

Резкий вдох. Так, Аска, спокойно, взять себя в руки.

Под ногами пол был испещрён иероглифами. Я прищурилась, пытаясь прочесть, что там написано. Ощущение, что тут ходило множество ног, и надписи старательно стёрли.

Смерть.

Покой.

Заклятье.

Клетка.

Круг.

Я нахмурилась, присела, проводя пальцами по нескольким стёртым чертам, пытаясь восстановить прежний вид кандзи. Всего лишь рефлекс: когда учишь новый иероглиф, не только смотришь, но пишешь. Пишешь-пишешь-пишешь… пока рука автоматически не запоминает нужное положение.

Смерть. Смерть. Смерть.

Я закусила губу. Да что ж такое?

Куда меня занесло? На тюремную камеру не особо похоже. Я снова пошла вдоль стены. А когда поняла, что проделываю свой путь повторно, похолодела.

Здесь. Не. Было. Двери.

И окон.

Вообще какого-либо выхода.

Просто каменный мешок без единого намёка на проход, через который я сюда попала. Меня бросило в холодный пот. Ни света, ни воды, ни еды. Когда не хватит сил поддерживать кандзи, я останусь в темноте. И не смогу выбраться отсюда.

Я мотнула головой, отгоняя страшные мысли. Так, отставить панику. Сначала ищем всё, что можно найти. Если не найду — сажусь и думаю, что делать дальше. Тут поможет только холодный разум и четкое восприятие.

Поэтому, взяв себя в руки, быстро повторила свой путь. Ничего, все стены настолько гладкие, словно их специально шлифовали. Значит…

Я бросила взгляд на ближайшее углубление. По телу пробежала дрожь. Соваться не хочется. Может, там притаилось нечто вроде мадо-норои? Если так, то я лишусь головы быстрее, чем что-то придумаю.

Я закусила губу.

Хватит!

Решительно подошла ближе, вычертила защитный кандзи и… замерла.

Тьма и правда была живой. Она переливалась и вздыхала. Будто заботливой нянькой укутывала огромное чудовище, которое сейчас спало. Тьму то тут, то там пронизывали красные огоньки, которые поднимались из бездны и растекались по поверхности каплями неправильной формы.

Оно завораживало.

Было жутко и чарующе одновременно. Хотелось подойти, погрузить лицо в эту красно-черную тьму, вдохнуть всей грудью и захлебнуться.

Стоять!

Я резко отступила. Это что ещё за сумасшествие?

И запах… затхлый и гадкий запах стёртых в порошок костей и сгнившей плоти идёт именно отсюда.

От сверкнувшей догадки стало дурно. Это… могила? Или, хуже того, склеп без дверей?

Ответить мне никто не мог.

— Ну, Плетунья, — хрипло прошептала я. — Помогай, о богиня. Направь туда, куда нужно, чтобы не пропали твои старания даром.

Кумихимо зазмеился перед глазами, потянулся ко мне.

Маленькая безрассудная кобра.

Это не слова Плетуньи. Но разве важно, чьи они, если они открывают в сознании потайную дверцу?

Кайкэн — это хорошо. Но и без него я смогу справиться. Должна.

— Помоги мне, Дайске-с-костылём, — прошептала я так быстро, что стой кто рядом — не разобрал бы ни слова.

И кумихимо метнулся прямо во тьму. Она вспыхнула оранжево-красным пламенем и в мгновение ока развеялась.

А потом я заорала.

На меня