Проклятая Мангазея - Константин Волошин

имеется?

Никто ещё не знал чем гружено судёнышко. Боца с тремя матросами ушёл на него, Кормщик пытал приказчика, а Тимофей пытался допросить раненого начальника.

— Сразу предупреждаю, падаль собачья! Если всё поведаешь, то обещаю лёгкую и быструю смерть. В другом случае буду пытать. Договорились?

Раненый с трудом ответил согласием.

— То всё Хагла устраивал, господин! Мне бы досталось лишь четверть всего. Остальное он брал себе, подлюка! Отпустишь меня?

— Это все, что ты хотел нам сказать?

— А что ещё? Больше такого ничего не было. Товар продали бы подороже. Хагла устроил нападение и ограбление, и всё было бы чисто. Мы бы расстались мирно, но уже с деньгами. Не получилось…

— Ты из Дербента? — спросил моряк, что подслушал разговор.

— Да. Мы давно знакомы с Хаглой. Не первый раз проворачиваем подобные дела. А с нападением впервые Хагла предложил. Он должен был всех опоить вином, с сонным порошком. Да осторожность потеряли, дураки! О Аллах! Покарай нас своими карами, но не отправляй в ад! Мы грешны!

Он стал подвывать. Видимо боль была нестерпимой. Тимофей думал недолго. Самому убить как-то не хотелось. Позвал своего воина.

— Така, я обещал этому подонку лёгкую смерть за правдивый рассказ Он своё выполнил. Да и мучается он сильно. Сделай, чтобы не мучился. Мне что-то не по себе безоружного кончать.

— Сделаем, — уж слишком весело ответил Така. Схватил раненого и поволок к борту. Отработанным ударом ударил по шее саблей, и Тимофей отвернулся. Стало неприятно внутри. И он поторопился уйти к кормщику. Тот уже сидел с понурой головой и молча ждал чего-то.

— Ну что с ним? всё рассказал?

— Чёрт его знает, Темян. — Кормщик пытливо поглядывал на Тимофея. — Что с ним делать будем? Давай посадим в трюме на цепь и вернёмся к хозяину. Сам пусть и думает, что с ним делать и как.

— А что? Сгодится. Молодец! Всё так здорово решил. Распоряжайся. К тому ж и ветер будет почти попутным. Только утра дождаться. Надо груз перегрузить. А с судном что? Ты пойди глянь на него. Может, и оно сгодится нам?

Суда укрепили якорями. Кормщик всё же обследовал захваченное и убедился, что груза там мало и особой ценности не представляет. Зато ребята Тимофея и там, и на своём судне нашли довольно увесистые мешочки с серебром.

Боца алчно посматривал на них. Не вытерпел и просительно сказал:

— Темян, монетки пока без хозяина. Что стоит нам с тобой получить чуть больше, а? К тому же мы, особенно ты, столько сделали сегодня. Судно спасли, вора изловили, и ещё второе судно привести можем. Соглашайся!

— А что? Вполне правильное предложение. Только молчок. Мне монетки очень нужны. Для свадьбы дочери. Сам понимать должен.

— Молодец, Темян! Давай сразу и поделим. Здесь…

Тимофей взвесил два мешочка на ладонях. Сомнения одолевали. Но и упускать такую удачу тоже не хотелось. Это просто добыча и ничего большего! Такие думки полыхали в его разгорячённой голове.

— Значит так, Боца. Больший мешочек хозяину. Меньший нам. И мне чуть больше чем тебе. Согласен с таким раскладом?

Боца покачал головой и не очень поспешно согласился.

— А что, ты начальник. Всё по-честному. И правда, свадьба потребует много денег. Дели, а я дверь припру. Нечего всем глазеть сюда.

А ранним утром суда снялись с якорей и, изменив курс, пустились на полночь. Почти попутный ветер позволил сохранить хороший ход. Захваченное судно следовало в фарватере. Там были частично свои люди и трое других. Приходилось следить за чужими. Всё оружие у них отобрали. А свободные от вахты запирались в крошечном чулане на корме.

При подходе к острову Тюленьему ветер вдруг изменил направление и прижал к берегу. Кормщик с большим трудом исправил положение и на вёслах сумел завести судно в бухточку. Второе удалось буксирным канатом удержать следом.

Почти неделю пришлось простоять так в ожидании благоприятного ветра.

Глава 16

Миновало полтора месяца, как большой баркас ушёл по торговым делам на юг. Возвращения Настя ожидала ещё через месяц. Это сильно печалило её, вселяло неуверенность в себе и страх перед Бабушем. А тот всё настойчивее преследовал её. И девочка была уверена, что он затеял настоящую охоту на неё. Поэтому старалась одной никуда не ходить, а больше оставаться в кибитке, крепко закрывая дверь.

Понимала, что дверь не та преграда, которая может остановить наглого мужика. А жаловаться Матиру не хотелось. Могли возникнуть другие препятствия.

У неё появились подруги. Ей завидовали и не скрывали этого. Потому заранее сдружились с будущей женой самого богатого человека в посёлке.

К тому же многие уже знали, что эта чужая и своевольная девчонка имеет некоторые способности, что выделяют её из остальных. Многих такое положение раздражало. К тому же она, как и её отец, считались ещё рабами. И продолжится такое их положение до свадьбы. Все уже знали, что в этот день они перестанут быть рабами.

— Как ты себя чувствуешь в положении невесты, дочка? — как-то спросил Матир.

— Пока никак, господин. Вот тятя вернётся, тогда что-то будет известно.

— Не собираешься ли ты отказать мне, сыну?

— Я просто ещё не думала об этом, господин. Рано ещё. До моего дня рождения ещё целых полгода. А за такое время многое чего может произойти, господин.

Матир с подозрением глядел на девочку. На лице легко замечалось волнение и сильное беспокойство. И старик вдруг спросил тихим голосом:

— Ты боишься Бабуша, Настя?

Она не осмелилась ответить, но согласно качнула головой.

Долгое молчание опять прервал хозяин.

— Знаешь, детка, я тебя могу понять. Ты жила в одиночестве и с людьми не общалась. И твои страхи вполне понятны. Но, уверяю тебя, в браке нет ничего страшного. Это естественно и даже весьма просто. Часто бывает даже приятно. И не думаю, что Бабуш станет тебя обижать. Или его первая жена. Обещаю поговорить с сыном и просить не делать тебе плохого.

— Спасибо, господин, — поклонилась Настя. Ей хотелось побыстрее уйти и не продолжать неприятный разговор. А Матир легко понял её желание, улыбнулся.

— Хорошо, Настя, иди. Я тебя понял и постараюсь помочь.

А время шло. Приближалась осень, но солнце ещё палило довольно горячо. Настя часто уединялась в плавнях и там наедине с собой и редкими животными она предавалась раздумьям и мечтам. Боролась с тоской и грустью. Ждала отца и даже с надеждой считала предполагаемые дни его возвращения. Оставалось недели три.

Её занятия ограничивались лишь домашними делами. Правда, ей дали несколько овец и две козы. С ними