Пункт назначения 1978 (СИ) - Громов Виктор

– Олег! – Лелька снова подала голос. – Ну тебе что, помочь? Сам подняться не можешь?

Вот язва! Какой была, такой осталась. Что тогда, что сейчас.

– Встаю! – Крикнул я.

И на этот раз действительно встал.

* * *

В ванной сразу бросился к зеркалу. Хотелось понять, каким я стал, сколько мне лет? Куда меня, черт возьми, на этот раз зашвырнуло?

Из зеркала смотрело мое лицо. То самое, о котором я за последнюю неделю успел слегка подзабыть. Лицо немолодого, но вполне импозантного дядьки. Не обрюзгшего, не заплывшего жиром. Лицо вполне себе приличного мужика. Отличие с привычным обликом было одно – этот Олег успел обзавестись аккуратной бородкой. В прошлой жизни меня такая блажь не посещала.

Зеркало было небольшим. Я отодвинулся на шаг, пытаясь рассмотреть себя хотя бы по пояс, и ахнул. На левом плече, как генеральский эполет растекся огромный, грубый, синевато-белый рубец.

– Черт подери! Как же это? – Слова вырвались у меня невольно. Я не успел их удержать.

Тронул рукой шрам, прошелся по нему пальцами. Наверное, возглас получился излишне громким, эмоциональным. В дверях появилась испуганная Лелька, мельком глянула на меня, возмутилась:

– Ковалев, это что, шутка такая?

Я на всякий случай покачал головой.

Она раздула ноздри, набрала воздуха… Я подумал, что невольно нарвался на нотацию. Но нет. Лелька вдруг включила заднюю, вышла из ванной, закрыв за собой дверь. Стали слышны ее слова:

– Совсем спятил мужик. Сам же рассказывал, как в детстве на юге ошпарился кипятком…

Я вновь провел по шраму рукой. Ухмыльнулся. Ожег, значит. Что ж, хорошее объяснение, правдоподобное. Интересно, а Ирка помнит, что тогда случилось?

Сразу стало грустно. Сразу стало кисло. Хреново начинать жизнь, ничего не зная о том, что было раньше. Нет слов, как хреново. Все равно, что смотреть с конца интересный фильм. В душе поселилось ощущение, что кто-то могущественный мимоходом украл у меня половину судьбы.

Интересно, а как… Я впился взглядом в правую ладонь. Линия там была одна. Довольно длинная. Но до запястья ей было далеко. Возникло запоздалое сожаление – почему я не спросил у цыганки, как по длине линии жизни определить, когда наступит твой срок? Умеют же они это как-то делать. Точно знают, что умеют.

Это был риторический вопрос. Сейчас задать его было некому. А повторять его себе я мог хоть до бесконечности. Только результат на выходе получился бы нулевой. Значит, не стоит и думать об этом. Что было, то прошло.

Я умылся на скорую руку. Насухо вытерся. Покосился на дверь, ведущую в коридор. Мне еще предстояло привыкнуть к мысли, что Лелька моя жена. Что она полноправная хозяйка в этом доме. Чушь какая-то. Ковалев? Как тебя только угораздило?

Тут же появилась другая мысль: «Слава Богу, не Вика!» С Лелькой я управиться смогу. Как ни крути, а баба она неплохая.

– Олег! – Лелька почти кипела. – Честное слово, сейчас в лоб половником получишь! Иди есть. Там Ира тебе уже целую петицию написала. Они у отца в квартире битый час тебя ждут. Скоро машина приедет.

Я накинул полотенце на крючок, подмигнул своему отражению и пошел знакомиться с семейной жизнью.

* * *

Сигарет в доме не наблюдалось. Этот новый Олег был излишне озабочен своим здоровьем. Вел правильный образ жизни. Зато на кухонном столе лежал телефон. Большой, в черном чехле. Явно мужской.

Я уселся на стул и сразу полез посмотреть дату. Мобильник меня не подвел, послушно поведал, что нынче на дворе 2019 год, август месяц, самая серединка. В этой реальности тоже прошла ровно неделя с тех пор, когда я пообещал за спасение Ирки свою жизнь.

Лелька поставила передо мной пшенную кашу рыжими кусочками тыквы. От блюда чудесно пахло медом.

– Ешь, – сказала она, – а я сейчас кофе сварю.

Я взялся за ложку. Такая жизнь меня пока вполне устраивала. К кофе мне подсунули бутерброды с бужениной и маринованным огурчиком.

Сама Лелька не ела. Она просто сидела рядом, поставив локти на столешницу, уперев подбородок в ладони, и смотрела на меня. Я жевал мясо и думал, что раньше за ней такой привычки не наблюдалось. Впрочем, ничего против не имел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

После завтрака мне выдали одежду: джинсы, поло, кроссовки. Я собрался уже уходить, но Лелька меня перехватила, сказала с укоризной:

– Да что с тобой сегодня такое? Словно сам не свой.

Всунула в руки ключи и документы от машины.

– На, пешком что ли собрался идти?

Я сделал вид, что все идет по плану и слинял в наружу. Черт, чувствовал я себя ужасно неловко. И тут меня осенило. Осознание произошедшего накрыло холодной волной. А сколько еще таких ситуаций впереди?

В другой город что ли переехать? Начать жизнь с чистого листа? Пусть даже с Лелькой. Я же ни черта не знаю о себе. Кто я теперь? Кем работаю? Кто у меня друзья? Чем живу? А дети? Вдруг у меня есть дети? Я же сейчас, если встречу на улице, просто пройду мимо. Я же ведать о них ничего не ведаю. Мать вашу растак! Даже не знаю, на какой машине сейчас мне ехать и куда.

Я с тоской посмотрел на кнопку родной квартиры и нажал на звонок. Лелька почти сразу открыла. Спросила:

– Забыл чего?

Я попытался ухватиться за соломинку. Лелька-то в курсе, что, где и как.

– Может вместе поедем?

Лелька непритворно вздохнула.

– Олежек, не могу, я тут тесто на пироги поставила. Я к вам позже подъеду, уже на новую квартиру.

– Ну хорошо…

Кого я обманывал? Что в этом хорошего? У лифта украдкой достал ПТС. Так, цвет, номер, марка… Ага, весьма недурно. Кто бы еще сказал, где стоит?

* * *

Во дворе на первый взгляд ничего похожего не нашлось. И где искать? Вдруг ничего не поменялось, вдруг здесь все, как в прошлый раз, вдруг повезет хоть в этом? Помнится, тут совсем недалеко была стоянка. В прошлый жизни я часто ею пользовался. Вполне мог поставить туда.

Я спустился по ступеням крыльца и пошел прочь. Других идей все равно не было. Шел и думал: «Какой идиот сказал, что попаданцам живется легко? Только в книге бывает так, что раз – и все знания на блюдечке с голубой каемочкой. Настоящая жизнь не такая добрая. В ней все куда сложнее».

Я так задумался, что не сразу услышал, как звонит телефон. На экране было знакомое имя – Иринка. Мне стало страшно. Что ответить? Как с ней говорить? Я никогда не знал Ирку взрослой. Я нажал на зеленую трубочку.

– Олег? – Голос был сердитым, незнакомым. Да он и не мог быть знакомым. – Ты где? Ты куда пропал?

– Привет, Ириш.

Ирка не оттаяла:

– Тебя когда ждать?

И что тут ответить? Я понятия не имел, когда доберусь до них. Пришлось соврать:

– Скоро. Я тут…

Дальше все повторилось, как в дурном кино. Визг тормозов. Противный звук сигнала. Удар. Боли не было. Я просто не успел, не смог ее осознать. Еще был чей-то испуганный голос:

– Кто-нибудь вызовите скорую, здесь мужчину машиной сбило.

Под головой асфальт. Над головой небо. Синее-синее, бездонное. Холодное и равнодушное. Возле уха в трубке кричала Ирка:

– Олег! Олег! Что у тебя случилось? Ответь же! Не молчи!

Я попытался прошептать:

– Все нормально, Ириш, все нормально…

Но звука не вышло. В голове еще успело мелькнуть: «Все, Ковалев, допрыгался». И свет погас.

* * *

В отделении было тихо. Деловито сновали сестры. У стеклянной стены стояли двое в белых халатах – мужчина и женщина.

– Ты чего на работу пришла? Сегодня же не твоя смена? – Мужчина смотрел на женщину удивленно.

Она не заметила этого взгляда, ничего не ответила. Ей было не до того. Ладони ее лежали на холодном стекле. Там, за стеклом, в ярко освещенной палате, недвижимо лежал человек. Голова забинтована. Лицо спокойно. Глаза закрыты.

– Шансы есть? – спросила она.

Врач виновато развел руками.

– Даже не знаю, что тебе сказать, Ирина Санна.

– Скажи, как есть, – потребовала она. – Мне нужна правда. Меня можешь не обманывать. Я все равно до всего докопаюсь сама.