Охота на Лань. История одной одержимости (СИ) - Линдт Нина

Когда гитара замолчала, певец поклонился публике, подошел к Джованне и что-то спросил на мягком, мелодичном языке. Джованна улыбнулась:

– Я не понимаю вас.

– Тысяча извинений, прекрасная, я привык, что в Неаполе могу чувствовать себя, как дома, – ответил он на итальянском. – Позволите ли воспеть вашу красоту в мадригале? Я легко сочиню его для вас.

– Нет, благодарю.

Джованна вдруг испугалась и схватила за руку Марко. Мужчины здесь иногда начинали напоминать ей графа делла Мирандола: красивы, элегантны, любезны, но вдруг в их словах есть второе дно?

Певец словно почувствовал ее смущение и отступил на шаг.

– Тогда я сыграю для вас.

И он заиграл снова, и сердце Джованны умирало от любви, восхищения, восторга. Она пыталась внутренне отстраниться, но переборы струн ломали все границы внутри. Иногда музыкант похлопывал по телу гитары, а Джованне казалось, он ласкает ее тело. Она переплела свои пальцы с пальцами мужа.

Но тут мерзавец-музыкант запел, глубоким и бархатистым голосом, дерзко, но с нежностью улыбаясь Джованне. Для него это была игра. И она расслабилась.

О вашей красоте в стихах молчу.

Как можно рассказать о вас словами?

Да и вы сами, милый ангел, приказали

Немым мне стать. Обет я дал. И чту.

Но пусть моей звонкой гитары голос,

Без слов, лишь мягко звуками маня,

Пускай слепцу все скажет за меня

И в сердце музыкой создаст ваш милый образ.

Один ваш взгляд, улыбка и движенье,

И пали ниц мужские все сердца,

И ясно всем: и смертным, и богам

Венера вы: соблазн и сладкое томленье

Вызов для робкого, капкан для храбреца,

А для поэта вы – прекрасный храм.

Вслед за музыкантом высыпали на сцену ярко одетые артисты, начали шутливо драться, танцевать, выполнять трюки. Публика аплодировала им, смеялась. Джованна решила, это хороший момент, чтобы незаметно улизнуть. Она шепнула Марко, чтобы он отвлек герцогиню, а сама тихонько выскользнула из залы.

Слуги были заняты встречей гостей и едой, поэтому Джованна смогла спокойно подняться в господские комнаты, не встретившись ни с кем по дороге.

По убранству нижнего этажа уже была заметна роскошь и тонкий вкус хозяев, но здесь пышных украшений стало еще больше, и пространство молчаливо давило на Джованну, словно все здесь: мраморные полы и полки, шкафы с книгами, великолепные картины и изысканные скульптуры, золото и фрески – безмолвно вопрошало: «Как ты посмела?»

Женскую спальню она нашла быстро: судя по количеству разнообразных стеклянных флаконов на туалетном столике, работы у Джованны будет много. Но сначала она залезла в ящики, быстро просмотрела секретер со всевозможными потайными дверцами. Тут для нее не было особых секретов: отец обожал такие секретеры, а Джованна любила находить все новые и новые тайнички, маленькие скрытые ниши для секретных писем, ящики, к верху которых приделан магнит и прикреплялись ключики, так что, отодвинув ящичек, вы никогда бы не нашли скрытого в нем ключа. А также элегантные ящики с двойным дном.

Секретер герцогини был украшен серебром и перламутром, резьба по дереву была тонкой и искусной. Но никакого намека на коробочки с порошком не было – только письма, документы, деньги и украшения.

Джованна вернулась к туалетному столику и раскрыла сумочку в виде мешочка, которая висела у нее на бедре. Там, переложенные бархатом, лежали шесть небольших бутылочек с деревянными пробками. Джованна быстро принялась за сортировку флаконов герцогини: склянки с цветной и ароматной жидкостью, а также маслянистые крепкие духи она не брала, отдавая предпочтение флаконам с прозрачной жидкостью без запаха. Таких нашлось три. Она по очереди открывала их и переливала часть содержимого в бутылочки. На втором флаконе она услышала голоса в коридоре и поспешила взять третий. Едва она успела поставить его на место и затянуть завязки на бархатной сумочке, как различила легкий женский возглас. Потом шепот. Джованна юркнула к выходу из спальни и выглянула осторожно в коридор.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Молодой мужчина жадно целовал шею и грудь млеющей от его ласки герцогини де Адерно. Джованна взволнованно прикусила губу: и как теперь выйти? А что, если любовникам придет мысль отправиться в комнату?

Словно прочитав ее мысли, мужчина настойчиво потащил герцогиню в спальню. Джованна испуганно заметалась по комнате в поисках укрытия, в последний момент заметила легкий контур двери, замаскированной в стене с шелковыми обоями, бросилась к ней, нашла маленькую золоченую ручку, схватилась, надавила и ворвалась в спальню герцога. Осторожно закрыв за собой дверь, она успела увидеть, как мужчина бросил герцогиню на кровать и задрал ей юбки.

С часто бьющимся сердцем, Джованна огляделась, поспешила покинуть спальню хозяина и вышла в коридор. Проходя мимо неплотно закрытой двери герцогини, она услышала стон. Джованна не удержалась и заглянула. Между широко расставленными ногами герцогини энергично двигалась вперед и назад мужская задница. Судя по всхлипам и стонам, герцогине де Адерно это очень нравилось. Джованна с отвращением прикрыла дверь. Стараясь не шуметь, дошла до лестницы и с облегчением прижалась к стене, пытаясь отдышаться. Здесь уже были слышны звуки музыки и смех. Она поспешила спуститься вниз.

Увидев Марко, Джованна вдруг поняла, как страшно успела по нему соскучиться.

– Все удачно, – шепнула она. – Но ты пропустил герцогиню.

– Сам не понял, как она исчезла. Я надеюсь, она не застала тебя?

– Почти застала. Мне повезло, что их с герцогом комнаты сообщаются через потайную дверь.

– Отличная идея, – улыбнулся ей Марко, – может, нам тоже так сделать?

– Ты устал от меня? – испугалась она. Засыпать в его объятьях стало для нее необходимостью. Все страшные сны уходили прочь, когда муж был рядом.

– Нет, что ты! Спать с тобой – это невероятное удовольствие. Хотя есть еще и другое, более приятное, – он подмигнул ей.

Она рассмеялась, пытаясь прогнать из головы образ любовников в спальне герцогини.

– Как думаешь, если мы сейчас сбежим, кто-нибудь заметит?

– Я только попрощаюсь с герцогом, – Марко взял ее под руку.

Через некоторое время они наконец вышли из дома. Марко повел ее к экипажам, но Джованна вдруг потянула его в сторону, в сад.

Теперь и Марко услышал гитару. Джованна прижалась вдруг к нему всем телом, и он почувствовал, как взволнованно бьется ее сердце.

– Что с тобой?

Но она положила пальцы на его губы, чтобы он замолчал. Марко держал ее в объятьях, прижимая крепко к себе, но ему казалось, что ее душа улетела куда-то очень далеко, в далекие, неведомые ему земли, и это слегка напугало его.

Мелодия была печальной, зовущей, но вместе с нем сладострастно томной, Джованне казалось, что рука музыканта задевает не струны, а ее боль, надежду, отчаяние, любовь, страсть, страх, смешивает их, заставляет побеждать все черное и зовет в светлое и легкое зарево нового дня ее жизни. Заглянув за угол, она увидела одиноко сидящего на ступеньках музыканта.

Когда гитара замолчала, Джованна нехотя открыла глаза и пошла за Марко к экипажу. Она была словно в полусне.

– Мы с тобой когда-нибудь отправимся в путешествие? – вдруг спросила она Марко, покачиваясь на сидении экипажа, чуть привалившись к плечу мужа.

– А куда бы ты хотела поехать? – спросил он.

– Не знаю, – завороженно глядя перед собой, ответила Джованна. – Далеко. Ехать и видеть только горизонт впереди. Или плыть. Знать, что ты свободен идти, куда хочешь. Что нигде нет дома. И весь мир – твой дом.

– Но как же жить тогда? – спросил он.

– Не знаю. Просто эта музыка… Она словно требует от меня что-то найти. Что-то, что я потеряла.