Почти идеальный герой - Андрей Владимирович Кивинов

ушей. Но как-то тревожно.

— Ребят, а что, в городе не…

Договорить не успел. Резкий удар в подбрюшье сбил дыхание. Пришлось упасть на землянику.

— Слышь, петушара… Чего ты там прокалякать хотел про Снежанку?

Степа хватанул ртом воздуха, пальцем показал, что ему нужно время для адаптации. Один из джентльменов схватил палец и резко вывернул, порвав связки. Бедняга заорал, распугав лесных пернатых и слепней с комарами.

— Давай, не томи…

Степа, плача от боли, рассказал. Видел, мол, колье у одного человека. А на фото в Сети заметил такое же у Снежаны. И всё.

Второй вывернутый палец и извлеченная из джипа газовая горелка внесли в рассказ существенные коррективы. Колье спер у Брагина, стал пробивать, вышел на Кристину, которая и открыла страшную тайну про Снежану. Упоминать про подельника Мотю пока не стал. Как и про второго любовника Корытиной-Хрустальной — спортсмена Стаса.

— Ты тупо вор, что ли?

— Да, да… Вор. Не в законе, но вор… Братва, давайте больше без пальцев.

— Где колье, петух?

Да что они всё «петух да петух»? Так и обидеться можно.

— Дома… В унитазе… В бачке…

Молчавший до этого второй вывернул карманы голубой Степиной безрукавки, нашел ключи.

— Это от хаты?

— Да.

— Есть кто дома?

— Мама… Не убивайте ее. Она ничего не знает.

— Не убьем.

Степу прислонили к сосне и сцепили руки за спиной. Все тем же строительным хомутом. Какой позор. Богатейшая страна, а наручников на всех не хватает.

Двое уехали, третий остался, уйдя собирать первые грибы. Проклятые комары и слепни тут же набросились на беззащитную жертву. И клещи, заметив халяву, поползли к сосенке.

Оставалась одна надежда. На грибников. У них есть ножи, и они смогут перерезать проклятый хомут.

В чем была его ошибка? Только в одном: отправляясь на встречу, не намазался репеллентом.

С грибниками не повезло. С охотниками тоже. Пальцы болели страшно, но как они выглядят, бедняга не видел. Если вовремя не подлечить — печатать придется одной рукой.

Люди Прохора Ивановича вернулись довольно быстро, солнце не успело зайти за горизонт. Лопату из джипа не вынимали — уже плюс. С другой стороны, зачем им лопата? В двух шагах шикарное болото. Третий за время их отсутствия набрал целую рубашку лисичек, оставшись топлес. Удивительное дело — ни комары, ни слепни его не донимали. Либо он просто их не замечал ввиду природной грубости и толстой кожи.

Слава богу, в лесу журналиста не кинули на съедение насекомым. Отстегнули от сосны, посадили в джип, надели шапочку, привезли и выгрузили возле памятника, посоветовав насовсем забыть про сегодняшнее приключение.

— Ребят… А вопрос можно? Шапочку зачем надевали?

— Правила еще никто не отменял. Свободен.

Дома ждала мама. Без следов насилия, но сильно пьяная. На столе пустой пузырь армянского коньяка, подаренного ей покойным ныне отцом в день помолвки. Видимо, пришло время. Степа не осуждал. Все расспросы решил оставить на завтра.

Колье в бачке не оказалось. Только пакетик от него.

И чей-то палец. Со свернутым ногтем.

* * *

А что герой? Он, как и мама Степы, не ограничился одним стаканом. Вернувшись, догнался. Перед этим выполнив святой долг — покормил зверей, которые уже подружились и перестали гадить, где придется, соблюдая воровскую заповедь: не гадь, где живешь.

Пьяной ночью приснился институтский препод Роман Романович Романов. Матвей дожидался его возле дома. Увидев, подошел и молча дал в рожу. Препод упал на газон, поднялся, но не заорал, а по-собачьи заскулил.

От этих жизнеутверждающих звуков герой и проснулся. Кот снова осерчал на Роки и загнал беднягу под тахту. Как быть с собаченцией — большой вопрос. Вернуть хозяину, конечно, можно, но того, не исключено, скоро приземлят, и останется болонка без опоры и поводка. А без поводка что ж за жизнь?

Не побрившись, но выпив кофе, герой поехал в отдел, где его с нетерпением всё еще ждали материалы, заявительские, отдельные поручения, оперативные установки, дела оперучета, справки, жалобы — в общем то, без чего жизнь настоящего мента теряет смысл. Сегодня погода пошла в разнос, градусник перевалил за тридцатник, и менять прохладный салон «Соляриса» на душный кабинет без кондея очень не хотелось. Вся надежда на старенький вентилятор.

Майор Хром по обыкновению ограничился любимым словом, означавшим «у тебя, мудака небритого, ни одного раскрытия в этом месяце, а тебя где-то черти поят?! Пока за штат не вывели — будь любезен!» Система — супер! Где его поили черти, Мотя докладывать не стал.

Позвонил следователь Женя Панфилов и вежливо, но холодно пригласил на допрос по делу о превышении служебных полномочий при задержании опером Бердяевым предполагаемого налетчика Игнатьева. Дело уже с радостью возбуждено. Матвей пообещал приехать. Другой альтернативы типа посылания на хер у него в настоящий момент не имелось.

В канцелярии, получая очередную порцию входящих материалов, пообщался с Эльвирой. Та уже написала заявление на увольнение задним числом, как того требовал строгий ментовской обычай. Буквально накануне ее задержания. По собственному желанию. Сейчас собирала вещички. На ее место пока никого не нашли. Шепотом сообщила, что договорилась с адвокатом Сулеймановым на взятку судье. Тогда, мол, даст условно. Но надо где-то взять денег.

— Моть, соглашаться?

— Эль, возьми блокнот и запиши, что сказать адвокату. Слово в слово.

Бывшая секретарша схватила ручку и блокнот.

— Пишу.

— Как его звать, напомни?

— Адам Сулейманович. Сулейманов.

— Уважаемый Адам Сулейманович, — Мотя придал голосу максимум серьезности, — ваше предложение, несомненно, интересно. Но прежде чем рассмотреть его, я должна сообщить крайне важную для дела информацию. Написала?

Элька кивнула.

— В связи с рядом событий, происшедших в моей жизни, и переоценкой моральных и материальных ценностей хочу сделать вам встречное предложение… А не пошли бы вы на хер… На хер — раздельно.

Эльвира зависла. Немой вопрос читался в ее сильно подведенных глазах.

— Эль, — без тени иронии пояснил Матвей, — адвокат кинет. И деньги заберет, и срок получишь. Поверь, я знаю, о чем говорю.

— А… А что делать?

— Есть самый простой и надежный вариант. Рассказать правду. Пошла на преступление ради любимого. По-человечески понять можно, а судьи тоже люди. А будешь юлить — точно сядешь. Мы и так заигрались не по-детски.

— Может… Может, тогда лучше в Аргентину?

Ответ от тайного общества борьбы за справедливость пришел в три пополудни. В виде СМС от Татьяны. Аккурат в тот момент, когда Матвей дожевывал захваченный из дома черствый бутерброд с сыром — скромный обед сыщика.

«Он согласен. О Трефе не беспокойся».

Что означало — Миронов готов дать показания, попав под программу защиты свидетелей.