Ветер перемен - Василий Владиславович Скородумов

боли – один лишь только страх.

Пуля ударила в стену справа от меня. Осколки и бетонные крошки посыпались во все стороны и попали мне за шиворот. Неужели за мной погоня. Я обернулся и с облегчением заметил, что позади никого нет. Значит, эти выстрелы не что иное, как отчаянная попытка в меня попасть, не более.

Оторвался… Но расслабляться рано – впереди еще финальный рубеж, сумев преодолеть который я окажусь дома, на своей ветке. Осталось только прорваться сквозь дежурных на «Владимирской».

Я слегка сбавил скорость, чтобы не дай Бог дрезина не сошла с колеи. Машина теперь могла двигаться сама, без моего вмешательства, поэтому я отпустил управление и смог осмотреть свою рану. Фонарь, висевший на шесте, светил не ярко, но достаточно для того, чтобы можно было видеть все на пару метров вокруг

Пуля прошла навылет, что, несомненно, было хорошо. Если бы застряла, ее бы пришлось вытаскивать, а нужных инструментов у меня под рукой нет, да и не было никогда. К тому же, это причиняло бы дополнительную боль. Я оторвал от своей майки неровную ленточку и потуже затянул рану. Не Бог весть как гигиенично, но это все же лучше, чем если бы кровь шла без остановки.

Очень скоро я забыл про свою рану.

Дрезина продолжала монотонно ехать по туннелю; то и дело слышалось постукивание колес о стыки рельс. Под этот звук я в очередной раз погрузился в свои мысли…

…Наверняка после того случая с подрывом тротила, в переходе между «Владимирской» и «Достоевской» усилили охрану. Это означало, что прорваться так просто мне не удастся. А уж тем более, если их предупредили о том, что я направляюсь в их сторону…

С одним пистолетом у меня мало шансов пройти через «Владимирскую». Но мне ничего не оставалось делать – другого выбора у меня не было.

Я невольно бросил взгляд вниз, себе под ноги. И увидел… заметил не сразу, что было очень странно, ведь он так и смотрел на меня. Я почувствовал если не облечение, то радость уж точно. Как раз его-то мне сейчас и не хватало больше всего.

Пулемет Томпсона. Хорошая вещь, а в моем нынешнем положении вообще незаменимая. Теперь мне даже пистолет не понадобиться, когда у меня есть такая игрушка. Как он здесь оказался? По большому счету, мне без разницы. Наверное, оставил или обронил кто–то из подстреленных мной на «Площади Восстания» дежурных. А если так, то я ему бесконечно благодарен.

Чувствуя, что приближаюсь к «Владимирской», я сбавил скорость дрезины до минимума, так что она теперь катилась со средней скоростью идущего человека, если не медленнее. Когда же впереди непосредственно обозначилась станция, я полностью остановил машину и слез с нее.

Сейчас надо действовать аккуратно и тихо, если не хочу оказаться нашинкованным пулями. А я этого ох как не хочу.

Предварительный осмотр платформы «Владимирской» дал положительные результаты – никого обнаружено не было. Тем не менее, повода для расслабления это не давало. Я делал короткие шажки, неслышно ступая на мраморный пол, держа наизготовку автомат, готовый при малейшей опасности пустить его в ход. Вскоре оказался около лестницы, ведущей к переходу на «Достоевскую». Моя цель была так близко… и в то же время так далеко.

Меня вдруг насторожила одна деталь. Возможно, она была незначительной и это шалит мое подсознание, но все же тревожный звоночек неустанно колотил у меня где-то в мозгу. На «Владимирской» было абсолютно тихо – ни шороха, ни голосов. Да и со стороны перехода ничего подобного я не слышал. Неужели здесь никого нет? Но как такое может быть?

Здесь определенно что-то не так. «Красные» не могли покинуть пост. Что это могло означать? Они устроили мне западню? Других версий не мог придумать.

Тогда почему они не нападают, чего ждут? Положение вещей мне совсем не нравилось. Главное сейчас – не поддаваться панике и быть наготове в любой момент.

Ага, легко сказать! До сих пор у меня мурашки по коже ползают, а ты говоришь «успокойся»!

Я поймал себя на мысли, что начинаю разговаривать сам с собой. Так нельзя; это, несомненно, успокаивает, зато лишает бдительности.

Набрав в легкие побольше воздуха, я медленно выдохнул и поставил ногу на первую ступеньку. Затем на вторую. И на третью. Я был готов ко всему, по крайней мере, мне так казалось. Пятая, шестая. Всего их двадцать две. Поднимаюсь, медленно и тихо.

На удивление ничего не происходит. Но почему? Неужели никто так и не покажется? Странно, но так оно и было.

Я продвигался все дальше и дальше. Эскалаторы были уже совсем рядом, до них осталось сделать всего несколько шагов. Я окончательно уверился, что не встречу ни одного «красного». Хотя это было очень подозрительно и очень необычно. Просто нереально, я бы даже сказал.

И тут дикая боль пронзила мою спину, и я навзничь упал на пол, выронив автомат из рук. Все–таки не зря опасался. Значит, западня была. Усыпили бдительность, гады, а теперь нанесли удар.

Я перевернулся на спину, чтобы увидеть, с кем имею дело. Передо мной навис мужик с длинной бородой и приподнял меня за грудки. Не говоря ни слова, ударил меня головой в лоб. Не успел я придти в себя от такой резвости, как получил еще, на сей раз в нос. Из ноздрей потекла, но, может быть, мне только так показалось, кровь. Я попытался убрать руки моего соперника с куртки, но его хватка была железной. Попытки ударить его в ответ не принесли желаемого эффекта. Во–первых, нанести хороший удар не получалось – позиция была не из лучших, во–вторых, если я и доставал бородача, то на него это ровным счетом никакого действия не возымело. Хотя нет, он от этого злился еще больше и начинал орудовать своей, будто чугунной, головой в два раза чаще и больнее.

Когда мне уже начинало казаться, что я скоро отключусь от непрекращающихся побоев, бородач оставил меня в покое и пропал из поля зрения. Стараясь не думать о таком его поступке, стал шарить руками по полу, наощупь выискивая автомат.

Бородач снова навис надо мной, но теперь в руке он держал нож. Что он хочет со мной сделать? Убить или что–то поизощреннее? Времени размышлять над