Вейн - Инна Живетьева

– Стоять!

Юрка замер, чувствуя, как давит между лопатками ствол. С плеча стянули арбалет, отбросили на несколько шагов.

– Руки за голову!

Поднял. Командовали по-прежнему шепотом. Может, и стрелять поостерегутся? В тайге звуки разносятся хорошо. Так, на поясе – охотничий нож в чехле. Дотянуться бы.

– Мордой в землю!

Юрка медленно наклонился – и рванулся в сторону! Цапнул рукоять, но ударили сбоку по ногам, подсекая, и он полетел навзничь. Колено уперлось в грудь, придвинулся к лицу арбалет…

Незаряженный.

– Придурок! – выругался Юрка.

Егор, ухмыляясь, поднялся. За спиной у него висел мешок, на поясе болталась заячья тушка. Когда выяснилось, что Евсей обеспечил их только горохом и пшеном, Натадинель вызвался добывать мясо.

– Топаешь, как стадо кабанов. Смотреть надо по сторонам.

Юрка сел, потирая локоть.

– В спину пальцем ткнул?

– Ну да.

– А если б я тебе этот палец сломал?

Чертов подполковничий сынок только развеселился.

– Попробуй!

Юрка кинулся с земли, не давая и мгновения лишнего Натадинелю. Но Егор перехватил руку, завернул резко – плечо обожгло болью. Юрка зашипел, и Егор тут же отпустил. Усмехнулся:

– Еще раз?

– Да!

Юрка умел драться. Сколько раз приходилось схлестываться за школой, и один на один, и стенкой на стенку. Ему, конечно, доставалось: и синяки случались, и разбитые костяшки, и юшка из носа. Но ведь и противники выходили из боя с ущербом. Егора же зацепить не получалось.

В который раз приземлившись, Юрка вставать не стал. Сплюнул розоватую слюну и тронул языком зуб. Качается. Вот черт! Как сопляка сделал. Конечно, хорошо, когда папаша есть – научил сыночка приемчикам.

Егор, улыбаясь, подобрал оба арбалета и один протянул Юрке. Он нехотя поднялся, отряхнул куртку. Сунул руку в карман.

– Всю ягоду передавили.

– Тоже решил озаботиться пропитанием?

– Не все же тебе зайчишек бить, – огрызнулся Юрка.

Егор быстро глянул на него.

– А я думал, ты узел ищешь.

– Не твое дело!

– В монастыре – да. Но не тут.

Егор шел впереди и, что самое обидно, ориентировался по Юркиным меткам. Чингачгук, блин. А сам через узлы только в качестве груза и годен.

– Куда ты пойдешь, если найдешь его?

– Куда надо.

– Евсей расстроится.

– Переживет.

– И Михаил Андреевич.

Юрка промолчал.

– Возьми меня с собой.

– Чего?!

Натадинель повторил.

– Интересно, что ты будешь делать в чужом городе без копейки в кармане?

Егор тронул себя за запястье.

– Ты же продал часы. И я продам.

– За механическое старье много не дадут.

«Наверное», – добавил Юрка мысленно. Черт его знает, сколько они стоят на Середине.

– Придумаю что-нибудь. Мне, главное, Грина найти. Ты же сам сказал, он в «Хрустальном колокольчике». Может, деньги и не понадобятся.

– Что, жалко часики?

Егор оглянулся:

– Отцовские. Он с руки снял и отдал, когда я в первый класс пошел.

Надо же, какие нежности!

– Так возьмешь?

Юрка усмехнулся ему в лицо. Сказал с удовольствием, растягивая гласные:

– Не-а. Я же – не поводырь. А ты – не вейн. Усек? Это физически невозможно.

Взгляд у Егора стал растерянным.

– Так что попроси Евсея, – издевательски добавил Юрка. – А то вдруг он и впрямь расстроится.

Егор резко повернулся и зашагал к скиту. Догонять его не стал – подумаешь, какая цаца! Неторопливо пошел следом, загребая кроссовками хвою. Справа уже виднелась сопка, на которой торчал каменный крест. Комары противно звенели над ухом. Юрка поскреб опухшую щеку и ругнулся. Сегодня тоже ни черта не вышло! Может, снова подкатиться к Евсею? Да ведь не скажет, темнила! Догадался? Или просто боится, что неопытный вейн полезет на рожон? Ну и ладно, сам найдет! Тем более, торопиться смысла уже нет – межсезонье закончилось. Зеленцов наверняка слинял из Бреславля. Юрка вспомнил площадь с каменным рыцарем и беспечного Почтовика на велосипеде, желтую реку, пацанов с удочками. Город, в котором все не так. Выругался с досады. Все-таки странно: почему никто не слышал про Зеленцова? Может, он спился и не работает? Менестрель-то встретил его в кабаке. Юрке представился опухший краснорожий мужик, похожий на соседа дядю Гришу. Наверное, так же орет: «Трубы горят, налей!» И клянчит деньги под рассказы о героических подвигах. «Не хочу», – подумал Юрка с отвращением. Найдет вот такое, и что? Даже в морду не дашь – противно.

Но ему нужно вернуться в Бреславль. В конце концов, хоть что-нибудь ему должно быть нужно!

Михаил Андреевич говорил, апатия – последствие тень-лихорадки. И правда, первое время даже к завтраку поднимал себя пинками. На уроках сидел, не вслушиваясь, голоса учителей сливались с шумом прибоя. Арбалет в руки брал с тоской – скорее бы все закончилось, и его оставили в покое. Пробовал читать про вейнов, убеждая себя, что это поможет найти Зеленцова. Вскоре забросил, все равно на следующей странице забывал, о чем говорилось на предыдущей. Но сейчас-то он здоров. Тогда почему?..

– Стой! – Егор неожиданно схватил за локоть.

– Да пошел ты!

Тоже, навязался на его голову, командовать будет!

Егор толкнул в поросль мелких сосенок и сам нырнул следом, присел на корточки.

– Охренел?!

– Тише, – прошипел подполковничий сынок. – Смотри!

Ну, дом. Из трубы дым поднимается, наверное, Евсей занимается ужином. Юркин желудок отозвался голодным бурчанием.

– Сто раз видел!

– Вон туда, левее!

Там была вытоптана в сухом мху тропка, по которой монах ходил к каменному кресту.

– Ну?

– Глаза протри! Ветки сломаны.

Действительно. Колючий молодняк, окружавший поляну, в этом месте смялся и поредел.

– На мох глянь.

– Это что, кровь?!

– Не знаю.

Егор скинул мешок и отцепил от пояса заячью тушку.

– Сиди здесь, я проверю.

– Ага, я тоже!

– Нет. Тихо надо.

– Я тихо!

Егор посмотрел на него в упор.

– Надо очень-очень тихо.

– У тебя что, мания преследования? – разозлился Юрка.

– Давай так. Если все нормально, встану посреди поляны и крикну, что я дурак. Но ты сидишь здесь.

– Крикнешь десять раз.

– Договорились, – быстро сказал Егор и прежде, чем Юрка успел хотя бы кивнуть, исчез в ельнике.

Даже ветки не качнулись, вот ведь… сын полка!

На поляне было тихо. Если кто и сидел в доме, то высовываться не собирался, а через толстые стены звуки не доносились. Звенели комары, радуясь, что добыча лежит неподвижно.

Юрка по привычке глянул на запястье и чертыхнулся шепотом, не найдя часов. Пришлось считать про себя, стараясь не торопиться. Когда закончилась полусотня, от раздражения был готов ругаться в голос. Представилось, как Егор сидит за кустами и радуется – разыграл идиота! Юрка шлепнул себя по щеке. На пальцах осталась кровь и раздавленный комариный трупик. Брезгливо вытер о траву. Ничего, он тоже посмеется, когда этот бравый воин начнет орать на весь лес.

…Девяносто восемь, девяносто девять, сто. Сто один…

Хрустнула ветка. Егор выбрался на четвереньках, лег рядом и сразу приспособил под руку арбалет. На лбу алели свежие царапины, смотрел Натадинель хмуро. Нет, это не розыгрыш.

– Двое сидели в кустах. Когда Евсей шел мимо, дернули к себе. Тот сопротивлялся. Кровь, думаю, его. Вряд ли монах ножом отбивался. Потом отнесли в дом. Капало. Кровь еще пахнет.

– Врешь!

Егор полоснул взглядом, и Юрка сразу поверил. Спросил растерянно:

– А… он жив?

– Надеюсь.

– Так нужно туда!

– С чем? Два арбалета на полтора стрелка. – За половину, очевидно, посчитали его, Юрку. – Мы не знаем, сколько их там и чем вооружены, – продолжил Натадинель. – Могу поспорить, следят из окон. Скрытно не подберешься. Нужно проверить сначала, но как?

– Давай посвистим, кто-нибудь выскочит.

Егор посмотрел на него, как на недоумка.

– А потом окажется, что их там взвод, и они быстренько прочешут ельник.

– Но надо же что-то делать!

– Подождем.

– Чего? Когда кто-нибудь отлить выйдет?

– Хотя бы, – хладнокровно отозвался Егор, выкладывая рядком болты для арбалета.

Юрка тоже снял свой с плеча и стал смотреть на дом. Дымок стал гуще. Жратву готовят?

– Ты уверен, что там действительно было двое? Может, медведь сидел.

– Ну уж как-нибудь животное от человека отличу.

Слетались комары, спеша воспользоваться моментом. Юрка стянул рукава пониже, поднял ворот. Но злее комаров грызло беспокойство.

Глава 17

В здешних переходах ориентировался не всякий. Даже Йорина плохо знала северную часть, где жили старейшины, и северо-западную, отведенную Воинскому Совету. Дворец был рукотворным лишь наполовину: вызолоченные залы сменялись пещерами со сталактитами и сталагмитами, а потом снова превращались в роскошные покои, на отделку которых пошли драгоценные породы дерева и иноземный шелк. Узкие коридоры, прорубленные в толще камня, вырывались на поверхность горы и лепились ажурными мостиками между скалами. Пройди по такому, толкни стеклянную дверцу – и окажешься в анфиладе, где лепнина окаймляет сверкающие друзы, а рядом с зеркалами в вычурных рамах льется вода. Древние зодчие, как видно, любили водопады и сохранили их во множестве.