Прошедшее повелительное - Дэйв Дункан

Элиэль торопливо перекинула ногу через вьючную пластину и с неприличной поспешностью соскользнула на землю. Она вздрогнула, коснувшись босыми ногами ледяного острого гравия. Девочка еще не успела одернуть хламиду, когда рядом с ней приземлился Гим. Оступившись, он сдавленно ругнулся. Не самое торжественное явление благородного героя, совершившего блистательный подвиг. Он поднялся, злобно бормоча что-то под нос и посасывая оцарапанную ладонь.

Элиэль успела сделать только два неуверенных шага к Т’лину, когда из дома вышла дородная женщина.

– Милая! Ты, поди, замерзла! Ступай же быстрее в дом. – Она втащила Элиэль в уютную, полную аппетитных ароматов кухню, освещенную четырьмя свечами. Закутанная в меха ламы, Элиэль оказалась рядом с большой чугунной плитой. Женщина отворила дверку и пошуровала угли в топке большой железной кочергой. Потом подкинула в огонь еще несколько кусков угля из ярко начищенного медного ведерка. На стене висели такие же блестящие медные кастрюли. На полу лежал ковер с кистями. На полке стояли раскрашенные фарфоровые тарелки, стояли так, чтобы были видны картинки на них. Может, дом, где жила семья Гима, и уступал роскошью королевскому дворцу в Юрге, но состоянием своим они никак уж не уступали труппе странствующих актеров.

Элиэль начала непроизвольно дрожать. Она не знала, от перемены температуры или от нервной реакции, но всерьез опасалась, что может рассыпаться на части.

– Горячий суп! – объявила женщина так, словно возглашала по меньшей мере явление кого-то из старших богов. Оставив в покое огонь в плите, она склонилась, чтобы укутать ноги Элиэль своим шерстяным халатом.

– Спасибо, – выдавила девочка, клацая зубами.

– Овощной или куриный бульон?

– Только не куриный, пожалуйста!

– Я мать Гима, Эмбилина Скульптор, а ты, должно быть, Элиэль Певица.

– Да, но теперь…

– Объяснения подождут! – остановила ее Эмбилина. Без верхнего халата она казалась не такой округлой. Она была скорее стройной и неожиданно молодой для матери такого мальчика, как Гим. Ее миловидное бледное лицо покрывал миллион мелких морщинок. На ней было довольно дорогое платье, голубое, под цвет глаз. Она улыбалась.

Вошел Т’лин Драконоторговец и тут же заполнил собой все помещение кухни, чуть не цепляясь тюрбаном за потолок. Рядом с красивыми золотисто-рыжими волосами Эмбилины его обветренное лицо и медная борода казались дремуче-варварскими. Он начал стягивать верхнюю одежду, сохраняя на лице непонятное угрюмое выражение. Шагнув к плите, чтобы отогреть пальцы, он продолжал прятать глаза от Элиэль.

Дверь закрылась за мужчиной, должно быть, отцом Гима. Он был среднего роста, мускулистый, хотя рядом с торговцем драконами казался маленьким. Он стиснул руку Элиэль в своей огромной лапе, шершавой, как терка. Он был столь же смугл, сколь была бледной его жена.

– Меня зовут Кольвин Скульптор.

– Элиэль Певица.

Он кивнул, изучая ее спокойными угольно-черными глазами.

– Ты моложе, чем я думал, и ты храбрая девочка. – Он говорил очень медленно, словно читал по бумажке.

– М-м-мне н-нек-когд-да было думать! В-вся заслуга Г-г-гима.

Смуглый мужчина покачал головой:

– Вся заслуга бога. Гим пошел благодарить его за благополучное возвращение. Не хочешь навестить его?

– Конечно! Сейчас же. – Элиэль встала, пошатываясь.

– Потом! – крикнула Эмбилина от плиты. – Девочка промерзла чуть не до смерти, и суп…

Но скульптор произнес:

– Всему свое время.

Он говорил негромко, но убедительно. С ним не хотелось спорить.

– Ты обещаешь никому не открывать то место, куда я отведу тебя? Никому не слова!

Это помогло Элиэль преодолеть свою нерешительность – ее несносное любопытство взвыло, как потревоженный дракон.

– Разумеется! Честное слово, никому не скажу, – как можно более искренне пообещала она.

Скульптор кивнул и повернулся к Т’лину.

Но Т’лин уже нашел себе стул поудобнее и уселся, вытянув длинные ноги. Он производил странное и пестрое впечатление – разноцветные трико, камзол с вышитой подбивкой. Кроме того, от него исходила и угроза. Длинный меч в зеленых ножнах лежал у ног, а на голове до сих пор красовался черный тюрбан. Он отрицательно покачал головой:

– Терпеть не могу тайн. Он них зла гораздо больше, чем добра.

Румяное лицо Кельвина скривилось, как от боли.

– Не такая уж это тайна. Обыкновенная молельня Тиона. Просто… моя личная.

Взгляд Т’лина остался холоден, как сталь.

– Тогда к чему все эти клятвы хранить тайну?

– Ну… там у меня ценные вещи, и я не хочу, чтобы о них говорили. Не все ведь гнушаются красть у бога.

– Боги могут позволить себе потери куда большие, чем мы, бедные трудяги. Нет, я отблагодарю богов, но по-своему, позже.

Кольвин задумчиво почесал румяную щеку.

– Это кольцо у тебя в ухе – означает ли оно особый культ, Драконоторговец?

Т’лин угрожающе сдвинул рыжие брови:

– Если и так, это не помешало твоему богу просить у меня помощи.

Скульптор задумался и, похоже, решил не спорить.

– Тогда пошли, Элиэль Певица.

– Минуточку! – Эмбилина преградила им путь, словно разъяренная богиня.

– Уж не собираешься ли ты тащить бедную девочку на улицу босиком?

Последовала небольшая задержка, пока Элиэль обувала башмаки хозяйки и надела ее теплый плащ – и то, и другое на порядок большего размера. Потом еще одна, когда Кольвин попробовал выйти и столкнулся нос к носу с драконом. Звездный Луч, как и все его сородичи отличавшийся любопытством, решил посмотреть, что творится в доме, и его морда заполнила весь дверной проем.

– Попробуй откинуть занавески, – невозмутимо посоветовал Т’лин, не вставая со стула. – И закрой дверь, пока ему в голову не взбрело зайти.

Это сработало. Огромная морда переместилась к окну, и скульптору удалось наконец проскользнуть мимо чешуйчатого плеча. Элиэль следовала за ним, перешагивая через когти, как через древесные корни.

Холодно-голубые лучи Иш, пробивающиеся меж туч, изморозью отсвечивали на чешуе дракона. Кольвин провел Элиэль вокруг дракона к маленькому сарайчику у ограды. Дверь была открыта, но Элиэль обратила внимание, насколько она мощная и толстая. И еще три засова, запирающихся на замок. Если это всего только «личная» молельня – что же за тайна хранится там, внутри? Сарай был завален обычным хламом: инструментами, поленьями, причудливыми каменными и металлическими обломками. Куда больше интереса вызывала створка в полу и ведущая вниз лестница.

Скульптор спускался первым, освещая дорогу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});