Могильщик. Цена покоя (СИ) - Башунов Геннадий Алексеевич

Пламя кончилось неожиданно. Могильщик пробежал по инерции ещё футов двадцать и только тогда остановился. И принялся как можно быстрее разматывать горячий, как свежий суп, шарф. Он едва успел скинуть его с лица, как мимо него, чуть не сбив с ног, с воплями пробежал Альх. Его плащ полыхал.

Велион выругался, быстро сбросил свой плащ, в несколько прыжков догнав купца, сбил его с ног и принялся тушить огонь. Альх, хвала богам, не стал дёргаться, сжался в комок и замер.

Но пламя не сбивалось.

Велион ещё раз выругался, бросил плащ и полез в огонь рукой. Было невероятно больно, но он, до хруста сжав зубы, продолжал шарить по спине купца. Наконец, он ухватился за что-то. Плотный полыхающий комок накрепко прилип к плащу. Могильщик отодрал его, пламя окутало его руку, но перчатку, естественно, не жгло. Велион с воплем отшвырнул комок в сторону, затряс рукой, сбивая пламя с рукава. Это помогло. Тогда он вновь поднял свой плащ и начал молотить им по спине купца. Пламя удалось сбить через несколько секунд, от одежды Альха поднимался только едкий дым.

Велион грубо схватил стенающего от боли купца и принялся стаскивать с него верхнюю одежду. Когда это удалось, могильщик увидел на спине у Альха большой ярко-красный ожог с три или четыре ладони величиной. Велион сорвал с пояса фляжку с водой и вылил остатки на ожог, больше ничем он помочь не мог. Купец, застонав, с трудом сел.

— Как там? — невнятно спросил он.

— Кожа даже не почернела. Тебе повезло.

— Мне повезло, что я пошёл сюда с тобой, а не с кем другим. Или не повезло? Как думаешь, стал бы какой другой могильщик устраивать той твари такие шикарные похороны?

— Надо уходить, быстрее, — хрипло сказал Велион, поднимая Альха на ноги.

Потоки горячего ветра дули им в спину. Откуда-то из леса послышался утробный рёв. Обернувшись, Велион увидел тучу мелких птиц, взлетевших над городом. А ему показалось, будто лес необитаем…

Могильщик едва ковылял, буквально таща постанывающего Альха на себе. Болели раненые ноги и обожжённая рука. Впрочем, бывали в его жизни ожоги и похуже — шрамы от них до конца его жизни останутся на предплечьях.

Тварь, что ревела в лесу, завыла ещё раз, уже ближе. Послышался топот. Велион выругался, но вышел скорее стон, чем проклятия. Они как раз проходили ту таверну, в которой нашли тело мальчишки, и могильщик затолкал купца туда, а сам встал в дверях.

Через несколько секунд мимо них пролетела охваченная пламенем бесформенная туша. У горящего чудовища было не меньше шести пар ног и, кажется, две или три — рук. Не разбирая дороги, оно летело вперёд, собирая на себя те остатки змей, что ещё оставались здесь. Чудовище отбежало от таверны едва пару десятков ярдов, как нечто вспыхнуло на его пути. Это был короткий и широкий росчерк, снёсший твари первые три пары ног. Раздался душераздирающий визг, и чудовище из леса рухнуло на мостовую, обливаясь кровью. И даже его кровь горела.

— «Блуждающая яйцерубка», — простонал Велион. — Это была «Блуждающая яйцерубка», ёбаная «Блуждающая яйцерубка». Ты понимаешь, что мы чуть не стали мёртвыми евнухами, Альх? Вот как этот пацан? Ты понимаешь, что у этого заклинания есть где-то корень, место, где его наложили, но само оно действует совершенно самостоятельно на отведённой территории? Идёшь себе по дороге и — вжух! — ты без яиц, хера и ног. Проходит какое-то время, «яйцерубка» накапливает энергию и вновь начинает блуждать в поисках очередной жертвы. Наши предки знали, как убивать людей. Боги, иногда мне кажется, что только это они и знали. Но ещё они умели строить города и дороги. — Могильщик с трудом сглотнул густую кислую слюну и ухмыльнулся: — Мы пять раз чуть не умерли в одном из самых безопасных могильников, купец. Везунчики мы или неудачники?

— Если живы, значит, везунчики, — едва слышно ответил Альх.

— Вставай. И не вздумай потерять сознание по дороге, как я дотащу до обоза твою жирную тушу?

— Немного сала со спины вытопилось, будет чуть-чуть полегче, чем было бы по дороге сюда.

— Это верно, — оскалился могильщик и поднял куца на ноги. — Пошли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда они, наконец, выбрались из города, за их спиной багровело пламя огромного пожара. Судя по скорости, с которой разгорался Эзмил, он будет уничтожен через пару дней, если, конечно, не пойдёт дождь. Хотя, вряд ли дождь затушит такой пожар.

К лагерю подошли уже почти затемно — оба едва-едва шагали из-за ран и усталости. Стража обоза встретила их радостными криками — они были сильно обеспокоены пожаром. Купца, висящего на плече Велиона, буквально подняли на руки и отнесли на повозку. Альху несказанно повезло — после полудня к лагерю подошёл странствующий лекарь, и Свирге удалось уговорить его заночевать здесь.

Через час, когда ожоги и раны и Альха, и Велиона были обработаны и перевязаны, купец с трудом подошёл к могильщику, сидящему у костра и баюкающему на коленях обожженную руку, тяжело сел рядом.

— Знаешь, — после продолжительного молчания сказал купец. — Лекарь запросил за свои услуги такую цену, что у меня, с вычетом зарплаты охранникам, останется всего пять крон. Тебе придётся подождать, когда я реализую товар.

— Я собрал в городе достаточно, — ответил Велион. — Честно говоря, я сейчас гораздо богаче тебя. В мои планы не входит путешествие с вами, я иду в горы. К тому же, ты так и не нашёл дочь.

— Ничего страшного. Я понял, как трудно быть могильщиком… и рад, что потерял Элаги только прошлой осенью, а не на четыре года раньше. Она погибла в Эзмиле, и этот пожар будет для неё прекрасным погребальным костром. А что до места, куда я буду ходить её проведывать… Похороним с женой на погосте гроб с её свадебным платьем. — Альх замолчал и смахнул с глаз набежавшие слёзы. — А ещё, — купец слабо улыбнулся, — охранники теперь уважают меня ещё больше. Я обычный человек, который сходил на могильник и вернулся живым. Да ещё куда меньше пострадавшим, чем настоящий могильщик.

Велион хмыкнул. В левой, не обожженной, руке он держал ветхий кусок бумаги — письмо, одно из тех, что забрал из шкатулки. Наверное, оно отвалилось от общей кучи и поэтому осталось в рюкзаке. Могильщик думал выбросить письмо в костёр или оставить. Его глодало обычное человеческое любопытство.

Наверное, лучше письмо оставить. Оно и так уже пережило один пожар.

— Могильщик… — произнёс купец после долгой паузы.

— Что?

— Я благодарю тебя. Ты помог мне обрести покой. Возможно, только на время, но… — Альх замолчал. — И этот ожог — не самая большая цена за покой. Я думал, она будет непомерной… и была бы, но ты спас меня. Вытащил из огня. И из могилы, куда я так хотел. Спасибо.

Велион кивнул и, повертев в руках письмо, сунул его в карман.

Сколько ему придётся заплатить за свой покой?

На губы выползла горькая усмешка. Он уже давно знал цену.

Эта цена — жизнь.

Интерлюдия. Перед битвой

Валлай и Настоятель прибыли в Ариланту за пару часов до полудня. Стража пропустила их в город без особых проблем. Разве что один из стражников вякнул что-то про перевязь на рукоять меча рубаки, но жрец Единого уставился на него тяжёлым взглядом и после паузы, за время которой стражник успел покраснеть, а потом побледнеть, процедил:

— Позже.

— Позже, так позже, — встрял начальник наряда. — Проезжайте, господин жрец.

Столица приветствовала путников шумом, смрадом и толпами людей. В грязи, в которую кони проваливались по самые бабки, уже не угадывалось даже остатков снега. Зато угадывалось дерьмо, принадлежащее примерно десяти видам животных.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Распугав стайку детишек, им навстречу проскакал гонец, забрызгав Валлаю сапоги и штаны по колено.

— Можно было бы въехать через центральные ворота, — проворчал рубака, сплёвывая гонцу вслед.

— Мы спешим, — сухо отозвался Настоятель. — Приём начинается в полдень, а нам ещё нужно привести себя в порядок.

— Приём? — переспросил Валлай. — Впервые слышу.

— О, да, приём. Это такой сюрприз для тебя. Знаешь, дамы в платьях, рыцари в парадных доспехах, шуты, музыканты, красивые служанки. Разговоры о политике, делах и податях. Шлюхи, шпики, предатели, сплетни, шантаж, взятки, интриги — настоящая битва кошельков и умов. Всё в лучших традициях приёмов.