Александр Невский. Друг Орды и враг Запада - Андрей Богданов

Согласие епископа на столь ничтожную часть добычи — вместо обычной трети земли ордену отходило всё объяснялось в договоре тем, что на долю тевтонских братьев выпадает тяжкая работа, расходы и опасности в святом деле подчинении варваров. На самом деле всё обстояло куда проще: весной 1241 г. в епархии Генриха полыхало восстание, которое он мог подавить только с помощью ордена. В том же году завершив подавление восстания на о. Сааремаа (Эзеле), уже знакомый нам Андреас фон Вельвен, подписавшийся как временный "магистр дома братьев Тевтонских в Ливонии"[111], заключил с эзельцами, "кои к христианам чрезвычайно враждебны и приносят им много вреда на море, в приморских землях и прибрежных островах", кабальный мир от имени ордена и епископа Генриха[112].

Похоже, что наступление ордена в Вольской пятине возглавлял именно Андреас фон Вельвен, подписавший договор о грабеже финно-угорских земель Новгородской республики вокруг построенной в Копорье крепости как командор (commendator) "Тевтонских братьев Дома святой Марии в Ливонии". Если это тот самый "именитый муж Западной страны… Андреаш", который уже встречался с князем Александром и восхищался его качествами (а заодно навёл на Русь шведов), то он мог не сомневаться в благородном поведении своего противника.

Прибыв в Новгород, Александр Невский первым делом озаботился собрать местные войска — он не хотел больше подвергать опасности одну свою дружину. Были мобилизованы воины из Новгорода и его земель, ладожане, карела и ижорцы. С ними князь выступил к крепости, которую немцы возвели на Копорском погосте, и взял её. Пленных немцев он привёл в Новгород, впрочем, иных (не Андреаса ли?) сразу же отпустил восвояси. Но "переветников" — водь и чудь, пошедшую на службу к крестоносцам, Александр Невский перевешал[113]. Противников, входивших, как и он, в касту профессиональных воинов, князь уважал, а изменников — презирал.

Очистив собственно новгородскую территорию, Александр Ярославич не двинул войска на Псков. С одной стороны, ему всегда трудно было заставить новгородцев выступить против псковичей. С другой — князь сам отнюдь не желал терять людей, штурмуя столь большой и хорошо укреплённый город.

К весне 1242 г., когда Александр всё же собрался в поход, вся Западная Европа была охвачена ужасом от нашествия Орды, громившей её рыцарей с такой лёгкостью, как будто это были не опытные воины, а дети. Германский король Конрад Штауфен собирал под своё знамя курфюрстов и рыцарей для обороны против орды, а население страны молилось: "Господи, избави нас от ярости татар". Паника царила и в более отдалённых местах. В тихом монастыре в Кёльне хронист записал: "Значительный страх перед этим варварским народом охватил отдалённые страны, не только Францию, но и Бургундию, и Испанию, которым имя татар было доныне неизвестно".

Французский хронист писал о полном застое торговли из страха перед татарами. Король Франции Людовик IX отвечал на послание папы о борьбе с общей опасностью, что если "татары" появятся, рыцарство Франции умрёт за церковь. Матвей Пражский записал в хронике, что в Англии торговля с континентом прервалась. Сам император Фридрих II, писавший королю Англии Генриху III о татарской опасности, в ответ на письмо хана Батыя о покорности ответил, что, будучи знатоком пернатых (его перу принадлежала классическая книга о соколиной охоте), он мог бы стать ханским сокольничим[114].

Укрепления Копорья. Современный вид

Ясно, что к моменту выступления Александра Невского на Псков его граждане убедились, что немцы им от Орды — не защита, а сами крестоносцы уже и не знали, цел ли их возлюбленный Фатерлянд, или разорён так же, как Русь. В любом случае, при начале войны с "королём Александром" надеяться на подкрепления из Пруссии и Германии тевтонам было нечего.

Да и сами убеждения "братьев-рыцарей" подвергались в это время серьёзному испытанию. Их природный сюзерен, император Священной римской империи германской нации Фридрих II Штауфен, был основательно и неоднократно проклят католической церковью. В июне 1241 г. император лично возглавил победоносную войну против палы римского Григория IX, благословившего поход немецких рыцарей на восток. Крестовый поход был выгоден, но папа-то покушался на основы светского мироустройства — на его более чем святую в глазах рыцарей вассальную систему, да ещё и хотел вырвать из-под власти немцев Италию. Во всём этом явно был непорядок…

Жизнь на Карте: император против папы

Владыка Священной Римской империи германской нации Фридрих II Штауфен был один в высоком и светлом зале прекрасного дворца в Палермо. Придворные, если не разбежались, испугавшись папского проклятия, то попрятались, не рискуя попадаться Фридриху на глаза. Считалось, что в одиночестве император решает судьбы мира. Фридрих стоял в середине зала, на занимающей почти весь пол огромной карте. Ее 15 лет гравировал на серебряных пластинах арабский путешественник и географ ал-Идриси: один из сонма мусульманских, греческих и еврейских ученых, собранных в лучший в мире университет ещё дедушкой императора, королём Роджером II.

Дедушке было легко: его рыцари-норманны, потомки буйных викингов, захвативших Сицилию в IX в., не вникали в проблемы католической веры, даже знать не знали, что такое "ересь". Не тронула их и чума, опустошившая всю Европу. Прекрасный остров в Средиземном море стал оазисом наук и искусств, дивной архитектуры и тонкого придворного обхождения. Не случайно ал-Идриси изобразил его центром огромного земного мира. Говорят, Роджер, хоть и не дожил до окончания работ, не жалел об отпущенном картографу серебре. 800 марок (184 кг) — малая плата за новое чудо света!

Выполненная с великим тщанием, карта ничуть не устарела с тех пор, как работа старика Идриси была завершена и матушка, королева Констанция Сицилийская, опустила 3-летнеш Фридриха прямо на серебряные контуры своего острова. Она старалась не покидать его границ, разве что навещала свои владения в Южной Италии, спасенные от разорения её браком с наследным принцем империи. Хитрый дедушка Роджер удачно сторговался с императором Фридрихом I Барбароссой, когда немецкие войска были остановлены союзом итальянских городов в сече при Леньяно (1176). Раненый в сражении завоеватель вынужден был признать свободу самоуправляемых городов (1183). Только удачной женитьбой сына Генриха на Констанции Фридрих скрасил свои потери в Италии (1186), но вскоре утонул в грязной речушке в Малой Азии (1190). Император Генрих VI (1190–1197) едва нашел время, чтобы встретиться с супругой, и почти не заметил рождения наследника в 1194 г. Отца Фридрих не помнил, матушка скончалась, когда ему было 4 года (1198). Воспитывали ребенка ученые мужи университета в Палермо; иногда он с "дядьками", учившими его военному делу, жил в южно-итальянской Апулии.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});