Тринадцать часов - Деон Мейер

— В прошлом году я записал три песни для сборников — одну на студии Шона Элса к сборнику, посвященному чемпионату по регби, и две на студии Джереми Тейлора, диск музыки кантри и альбом к Рождеству. У Шона и Джереми мелкие, независимые студии. Я очень удивился, получив гонорар за диск к чемпионату по регби. Денег оказалось жутко много, в разы больше, чем я получал от Адама и компании. Такая же история приключилась и с альбомом кантри. Тогда я начал внимательно просматривать все дополнительные соглашения, которые я подписывал вместе с контрактами, посчитал все вычеты, вычислил сумму причитающегося гонорара… Чем больше я вникал, тем более странным мне казалось то, что творится в «Африсаунде». К тому же учтите еще вот что: в записи сборника, помимо вас, участвуют еще десять исполнителей, а то и больше; поэтому можно ожидать, что за сборник вам заплатят, грубо говоря, процентов десять по сравнению с сольным альбомом. Многого я от них и не ждал. В конце концов, и это деньги приличные. Но я кое-что заподозрил.

— И обратились к Адаму Барнарду.

— Я позвонил ему где-то неделю назад и сказал, что хочу к нему зайти. Я не объяснил, в чем дело; просто сказал, что хочу обсудить некоторые детали своего контракта. Он предложил вместе поужинать и заодно поговорить.

— Значит, вы с ним встретились вчера?

— Совершенно верно.

— Как он отреагировал на ваши слова?

— Сказал, что, насколько ему известно, им нечего бояться. Когда я сказал, что намерен пригласить своего аудитора, он ответил: «Нет проблем».

— А потом?

— Предложил мне новый контракт. Я отказался. Он не настаивал. Мы поговорили о том о сем. Адам… Как всегда, он был очень общителен. Он такой интересный рассказчик… Главное, хотя Адам обычно тусуется до полуночи или до часу ночи, он никогда не устает. Но вчера где-то в полдесятого он сказал, что должен позвонить по делу. Он вышел на улицу и позвонил, а вернувшись, извинился и сказал, что должен срочно уехать. Мы попросили счет и около десяти вышли из ресторана.

Деккер посмотрел в ежедневник Барнарда. Напротив времени 19.00 значилось: «Иван Нелл». Других дел в более позднее время у него в тот день записано не было. Деккер записал в блокноте: «Звонок по мобильному в 21.30?» Кстати, где мобильный телефон Адама Барнарда? Утром на месте преступления никакого телефона не было.

— Вы не знаете, кому он звонил?

— Нет. Адам обычно не выходил из-за стола, чтобы позвонить по телефону. Он сидел за столом и разговаривал — все равно с кем. Когда утром я узнал, что его убили, и преодолел первый шок, я задумался.

Рейчел перекинула ногу через бортик ванны и задумалась. Как лучше поступить? Очень хочется посидеть в пенной ванне. Сначала вымыть голову и все тело, а потом понежиться в теплой воде, которая смоет боль и усталость.

Нет, нельзя. Надо позвонить отцу. Родители, должно быть, сами не свои от беспокойства.

И все-таки сначала надо быстро помыться. Поев, она впервые сообразила, что ей нужно делать. Она позвонит отцу, и он кого-нибудь пришлет за ней. Скорее всего, сотрудника американского посольства. В посольстве она и расскажет обо всем, что случилось. Придется долго объясняться… Значит, пройдет несколько часов, прежде чем ей удастся смыть с себя кровь, пот и пыль. Нужно воспользоваться возможностью и наскоро вымыться сейчас же.

Рейчел села в ванну. Какое блаженство, несмотря на то что царапины и порезы щиплет в горячей воде! Она медленно опустилась на спину; грудь скрылась под подушкой из пены.

Не залеживайся!

Она быстро села, потом встала, взяла мыло и губку и принялась намыливаться.

12.57–14.01

31

Эрин Рассел и Рейчел Андерсон запомнили несколько человек: официантка, два официанта и бармен. Гриссел пересадил их с Вуси за отдельный столик. Сам он сел подальше от барной стойки, чтобы не видеть проклятые бутылки. Жаль, что от запаха никак не избавиться.

— Остальные могут ехать домой? — спросила Галина Федорова.

— Нет, они мне еще нужны. — Гриссел собирался показать работников ночного клуба кассиру из ресторана Карлуччи. Вдруг он кого-то опознает?

— Для чего?

Галина начинала действовать Грисселу на нервы. Ему хотелось рявкнуть, что это не ее собачье дело и ему не нравится, как она себя ведет, но ему очень нужны были любые сведения и потому он сдержался.

— Пусть подождут еще десять минут, — сухо сказал он. Видимо, русская все поняла правильно и перестала допытываться.

Она что-то произнесла по-русски, покачала головой и вышла. Гриссел долго смотрел ей вслед. Потом медленно повернулся и, пытаясь успокоиться, спросил молодых людей, сидящих за столиком:

— Кто первый?

— Они сидели вот здесь. — Один из официантов показал на стоящий рядом столик. Парень застенчиво теребил висевшие на шее деревянные бусы.

Вдруг все официанты посмотрели на дверь за спиной Гриссела. Он невольно обернулся. На пороге стоял Матт Яуберт. В обеих руках он сжимал пакеты с едой навынос.

— Продолжайте, — кивнул Яуберт. — Я коллега капитана Гриссела. — Подойдя к столу, он поставил пакеты, достал оттуда коробки и раздал их Вуси и Бенни. От запаха жареной картошки у Гриссела заурчало в животе.

— Спасибо, Матт.

— Спасибо, — вторил ему Вуси.

Яуберт молча кивнул, придвигая себе стул.

— Старший суперинтендент Матт Яуберт из управления, — объяснил официантам Гриссел. Он увидел, что габариты его коллеги испугали молодых людей. — Он человек вспыльчивый, — солгал Гриссел на всякий случай. Потом посмотрел на официанта, который заговорил первым: — Итак, на чем мы остановились?

Официант посмотрел на Гриссела, потом уважительно покосился на Яуберта. Внезапно его словно прорвало:

— Сначала те две девушки, что на фото, сидели одни. Пили слабоалкогольные коктейли с соком. Вот эта, блондиночка, нарезалась как следует. Вторая выпила всего четыре или пять бокалов за весь вечер. Непонятно как-то.

— Почему непонятно? — спросил Гриссел, вскрывая пакетик с солью и посыпая картошку.

— Туристы-дикари… обычно напиваются в стельку.

Гриссел заставлял себя не смотреть в сторону барной стойки.

— Откуда вы знаете, что они были «дикарями»? — спросил он, подцепляя на вилку несколько ломтиков картошки и отправляя их в переполненный слюной рот.

Официант горько усмехнулся:

— Я уже два года здесь работаю… Навидался всякого!

Гриссел с полным ртом картошки только кивнул и жестом показал молодому человеку, чтобы тот продолжал.

— Постепенно всех начинаешь различать. Загар, одежда, акцент… да и чаевых они дают немного.

— Когда они пришли?

— Сейчас соображу… еще до моего первого перекура, значит, где-то в девять.

Гриссел подцепил на вилку еще картошки.

— Значит, сначала они сидели вдвоем?

— Да, но недолго. Публика начала прибывать. Я обслуживаю восемь столиков и точно не помню, когда что началось. Они танцевали; их приглашали многие парни. Однажды смотрю, а за их столиком человек пять — наверное, их друзья.

— Парни или девушки?

— Не помню… И те и другие. Вы поймите… — Официант со значением посмотрел на Матта Яуберта. — Когда у нас много народу, начинается полная кутерьма и неразбериха. Девушек я запомнил, потому что они были хорошенькие, только и всего.

— Значит, мужчин, которые сидели с ними, вы не помните?

— Нет.

— А узнаете их, если увидите?

— Возможно.

Гриссел вскрыл банку с газировкой.

— А вы? — обратился он к остальным.

— Я видела только, как они танцевали, — сказала официантка. — Мои столики вон там. Они долго танцевали рядом, что совсем неудивительно, но похоже, они ссорились. Понимаете? Они танцевали и переругивались. Больше я ничего не запомнила.

Откусив кусок гамбургера, Гриссел кивнул в сторону бармена.

— Вот эта… — бармен ткнул пальцем в изображение Эрин Рассел, — она… Я стоял на том конце стойки. Возле меня сидели два парня. Она подошла и заговорила с ними. Я запомнил ее, потому что подумал: ну и зад, десять баллов!

— Десять баллов?

— Это у нас, барменов, такая игра. Мы рассматриваем клиенток и присуждаем очки за лучшие ноги, лучший зад, ну и… все остальное. Высший балл — десятка. И…

— Больной! — сказала официантка.

— А вы, девчонки, сами хороши. Что вы вытворяли позавчера, когда здесь был тот верзила из «Идолов»?

Матт Яуберт медленно положил ладонь на стол, отчего его широкие плечи стали как будто еще шире. Бармен прикусил язык и виновато посмотрел на Яуберта.

— В общем, задница у нее была что надо. Да и остальное неплохо. Ноги я бы оценил в девять баллов, а…

— Расскажите о тех парнях, — нетерпеливо приказал Гриссел.

— У одного из них лицо вроде знакомое, он уже бывал здесь прежде… Второго не знаю… Похоже, друзья, они выпивали вместе, не танцевали. Сидели за стойкой и болтали.