Орден Ультрамаринов: Хроники Уриэля Вентриса - Грэм Макнилл

— Как наживку? О чем вы говорите? — воскликнул Данте. — Нам нужно защитить Арес Пирос.

— Разве вы еще не поняли? — возразила Судзаку. — Арес Пирос ничто не угрожает. Одинокий воин никак не сможет пробраться на столь хорошо охраняемый объект, мы ведь сами это сказали. Проклятье, я ведь знала, что слишком гладко все сходится! Он рассыпал передо мной столько хлебных крошек, что я решила, что это проторенная дорога. Нападение в Пеласгии Тета-66 было первой приманкой, потом эта угроза, о которой он практически прямым текстом сказал Келлану, и наконец такой своевременный взрыв на подстанции. Каждая деталь спланирована так, чтобы привести меня сюда.

— Но зачем? — удивился Данте. — Зачем так стараться и в итоге не атаковать Арес Пирос?

— Арес Пирос ему не нужен. Он хотел, чтобы мы напрасно потратили время и силы, ища его здесь.

— А что тогда нужно Железному Воину, застрявшему на Калте?

Ответ на это вопрос возник мгновенно.

— Он хочет как-то выбраться с планеты, — сказала Судзаку.

Лерато болезненно закашлялся и попробовал ползти по холодному полу ангара. При движении в плече терлись друг о друга обломки костей, правая рука бесполезно повисла, шея была мокрой от крови. Йелзар мертва: кто-то разбил ее красивое лицо ударом кулака. Внезапная атака вызвала панику, и в те несколько секунд неразберихи погиб Лерози. Что случилось с Джасеном, сержант не знал. Наверняка тоже что-то плохое.

Они только-только заехали в ангар; до этого были стандартные проверки у городских ворот, после чего они прошли кодированные катехизисные протоколы и получили разрешение проехать в технический парк, временно размещенный у края посадочных платформ. Именно здесь в укрепленных укрытиях стояли машины полка.

Лута остановил «Азуритовый кулак», довольный тем, что в пути машина не обзавелась новыми сколами или вмятинами. Все собрались у кормы танка, разминаясь после поездки и проверяя оружие. Место стоянки «Света Калта» было у края технического парка, в тени ремонтного портала, обвешенного искрящими кабелями, где мастера-такелажники вели работы по переоснащению поврежденных кораблей.

Они ждали Лорца, но тот все не показывался, и тогда Лерато решил поторопить его и пошел к «Химере», двигатель которой еще работал на холостом ходу. Машина стояла у стены, и когда Лерато обошел ее сбоку, то увидел, что правый топливный бак открыт. Крышка покачивалась, роняя капли вязкого топлива, а сбоку от нее виднелся влажный отпечаток огромной руки.

Из этого бака кто-то только что выбрался.

Но кто мог так долго находиться внутри и при этом не задохнуться в ядовитых топливных испарениях?

Едва Лерато задал себе этот вопрос, как ответ уже стоял перед ним.

Гигант, появившийся из-за бака, был облачен в доспех из чистого металла, лоснящегося от остатков топлива. Одна рука, сжатая в кулак, была измазана кровью, вторая блестела, как серебристое зеркало. Бледно-синий аугметический глаз пристально изучал Лерато; в широкоскулом лице гиганта раньше была жестокость и красота, но теперь осталась только жестокость.

Калтский зверь…

— Спасибо, что подвезли, — заговорил Железный Воин. — Не скажу, что путешествовал с удобствами, но до цели я добрался.

Лерато бросился бежать, но сокрушительный удар швырнул его на землю, и плечо пронзила боль. При падении он ударился лицом о гладкий рокрит пола, так что треснула скула. Под «Химерой» сержант увидел Лорца: у него была раздавлена грудная клетка, и он судорожно хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.

Нужно было предупредить остальных, но Лерато не мог пошевелить правой рукой. Он перекатился на бок как раз вовремя, чтобы увидеть гибель Йелзар, Луты и Лерози — гигант забил их насмерть без тени жалости. Джасен, скорее всего, тоже мертв. Не стоило и надеяться, что юноше удалось убежать.

Все случилось настолько быстро, что другие, наверно, даже не слышали шума. Лерато понимал, что в Нагорск Железного Воина могла привести только одна причина: он надеялся избежать возмездия, которое заслужил одним своим существованием.

Нужно ему помешать — или хотя бы предупредить других, что в их дом пробрался змей. Лорц был вокс-оператором отряда, и передатчик стоял в кабине водителя на «Свете Калта». Лерато пополз к боковой двери, из последних сил стараясь двигаться быстрее: он слышал приближающийся звук тяжелых шагов, чувствовал резкий химический запах топлива.

Бронированный ботинок опустился на его лодыжку и без малейших усилий раздробил кости.

— Постой-ка, — сказал зверь и наклонился, чтобы перевернуть Лерато на спину. — Они скоро найдут тебя, смертный, но мне нужно еще немного, чтобы успеть подняться на один из этих кораблей.

— У тебя ничего не выйдет, — процедил Лерато сквозь стиснутые зубы. Боль была такой сильной, что кружилась голова и мутнело в глазах. — Они найдут тебя и убьют.

Зверь улыбнулся; Лерато в жизни не видел более гадкого зрелища.

— Знал бы ты, сколько раз мне это говорили за последние полгода.

Лерато харкнул кровью в лицо чудовищу, но вместо ярости увидел лишь мрачное веселье и абсолютную самоуверенность. Зверь вытер кровь серебряной рукой, блестящая поверхность которой напоминала изменчивую ртуть, сдерживаемую стеклом. Кровь мгновенно исчезла, словно металл впитал ее как губка.

— Добраться сюда оказалось до скучного просто, — продолжал зверь. — Чтобы найти слабое место, я лишь наблюдал за всей этой вашей казенщиной. Потом показал вам то, что вы хотели увидеть, и вы как послушные марионетки шли все дальше и дальше — очень далеко отсюда. Кто бы мог подумать, что Кадарас Грендель наконец хоть на что-то сгодится?’

— Мы победили тебя, — огрызнулся Лерато. — И победим любого, кому хватит глупости напасть на Ультрамар.

— Возможно, ты и твои большие синие друзья победили сброд М’Кара, — ответил монстр, по-свойски кивнув сержанту, — но однажды появится кто-то, кто объяснит вам, как вредно рабски следовать догматам Жиллимана.

— Кто ты такой? — пробормотал Лерато; жизнь покидала его.

— Я зверь, — сказал Железный Воин. — Но ты можешь звать меня Хонсю.

Кладбищенская тропа

Распахнув свои гробаВ пору полночи слепой,Реет призраков гурьбаНад кладбищенской тропой.[10]

На таком расстоянии от Терры Астрономикон казался всего лишь далеким светлым пятном. Восточные Окраины лежали почти на границе Света Императора — его еле-еле хватало, чтобы проложить курс корабля. За сегментированными стенками кристалфлексового пузыря, в котором расположился Толван, сияющие вихри варпа складывались в узор из неведомых оттенков и чувств, воплощенных в антисвете.

Для простых смертных — врата в безумие и повседневность — для навигатора.

Когда-то Толван бороздил волны Сегментума Солар, где Астрономикон сиял так ярко, так чисто, что он мог удерживать корабль на курсе, даже не открывая третий глаз. Новаторы Дома не раз говорили, какая это честь — получить назначение на Ультрамар, но Толван в своей нынешней должности ничего почетного не замечал.

«Шэньдао» был старым кораблем даже по меркам Империума, в котором некоторые суда, бывало, оставались в строю десятки тысяч лет. Уставший каркас его отзывался на каждый маневр стонами и скрипами. Его дух стал сварливым, его корпус покрылся микровмятинами от бесчисленных столкновений с пылью небесных ветров. Во флотах Ультрамара было много великих и благородных судов, но «Шэньдао» к их числу не относился. Он был труповозкой: огромный транспортник с сотней трюмов-склепов, криохранилища которых были забиты мертвецами.

Война с Рожденными кровью, армией демонического лорда, привела к гибели миллиардов — как гражданских, так и солдат оборонной ауксилии и Адептус Астартес. Космические десантники упокоятся на Макрагге, тела некоторых из смертных вернутся в фамильные склепы; но гораздо больше тех, за кем никто не придет.

Этим телам уготована кладбищенская тропа на Накиллу.

Этот мир-кладбище лежал сразу за пределами Ультрамара, за едва различимой границей, разделявшей живых и мертвых. Междумирье, «ни здесь, ни там» — древнее суеверие, но время оказалось перед ним бессильно.

Хотя война закончилась, в варпе было все еще неспокойно, и Толвану приходилось всеми силами держаться за свет Астрономикона. Ярость зловещими вихрями пурпура накатывалась на отмели серой скорби, и все окутывала пелена блекло-желтой безнадежности. Толван намеренно не обращал внимания на череду плачущих лиц, возникавших и растворявшихся в пустоте. Пусть и фантомы, они все равно обладали силой.

Тонкие паучьи пальцы навигатора скользнули по латунным дисковым переключателям и реостатным рычагам его «астролябии эфемерис», отсылая поправки к курсу на мостик, капитану Матанг. Прыжок из точки Мандевиля у Калта к Накилле был относительно коротким, но все равно требовал от Толвана абсолютной концентрации. Затеряться в варпе на корабле, битком набитом трупами, — из этого получилась бы отличная страшилка, но у навигатора не было никакого желания становиться героем подобной истории.