Реликт - Василий Головачёв

одуванчик или, скорее, рыхлый снежный ком, пронзенный сростками ледяных кристаллов, внешние рельефные узоры которого наполовину оплыли, осыпались и съежились. Правда, менее экзотическим и таинственным от этого Орилоух не стал, просто превратился в гигантский памятник самой интересной из существующих в Метагалактике цивилизаций. Найти на поверхности или в глубинах этого «памятника» бункер-убежище Аристарха Железовского с первого взгляда не представлялось возможным.

Улыба рассматривала бывший дом негуманоидов во все глаза, да и Влад поначалу некоторое время провел в зале визинга, завороженный необычностью пейзажа, увеличенного видеотехникой корабля, потом вспомнил, зачем они сюда прибыли, и поднялся в рубку спейсера, чтобы вместе с его инком попытаться отыскать на Орилоухе что-либо похожее на искусственный объект иного характера, сделанный из более материальной, чем «снег и лед», субстанции.

Идею добраться до Орилоуха на спейсере «Маг» предложил Нестор, после того как Влад и Улыба обсудили все варианты похода и сделали вывод, что ни один не гарантирует стопроцентного успеха. Да и вариантов этих набралось не так уж много – всего два: по линии метро выйти на погранзаставу Сеятелей, а оттуда по другим веткам достичь колонии интраморфов над Орилоухом или погранзаставы геян. Однако у Влада не было уверенности, что в поисках древнего сооружения, предназначенного для проживания землян, им согласятся помогать интраморфы. Равно как и пограничники. Вот тогда терафим и высказал мысль попытаться дойти до Орилоуха на спейсере.

Сначала Владу эта идея показалась чересчур смелой. Он помнил рассказы Ванессы о попытках даль-разведчиков исследовать космос с помощью космических кораблей. Из двух тысяч таких попыток за всю историю переселенного человечества лишь десяток их закончился благополучно. Заросший нагуалями космос стал более опасен для космофлота, чем были опасны для земных парусников коралловые рифы или айсберги.

Потом Влад обдумал идею и связался с инком «Мага»:

«Мэдж, какую задачу тебе поставили прежние хозяева?»

«Задействовать режим «инкогнито» в фотосфере Солнца и ждать», – ответил инк.

«Чего ждать?»

«Пока не появится новый хозяин».

«Ты хочешь сказать, что командовать кораблем может любой человек?»

«Любой, кого пропустит опознавательная система моего метро».

«Какая система? Ты об этом ничего не говорил».

«Вы не спрашивали».

«Значит, командовать тобой могу и я?!»

«Вы прошли контроль, следовательно, имеете право согласно заложенной в меня программе управлять «Магом».

Влад озадаченно посмотрел на Улыбу, вдумываясь в подтекст слов «опознавательная система»: было непонятно, по каким признакам она опознала ходоков во время их первого визита на спейсер. Но сейчас контрразведчика волновала другая проблема, и он продолжил разговор:

«Куда ты можешь доставить нас, если мы потребуем?»

«В любую точку домена в пределах прямого хода».

«Но ведь космос зарос «колючками» нагуалей!»

«В мою память введено около тысячи координат районов, свободных от нагуалей».

– С ума сойти! – вслух сказал Влад. – Что же ты раньше нам об этом не сказал?!

«Вы не интересовались», – флегматично «пожал плечами» Мэджик.

«Что это значит? – посмотрела на спутника Улыба, удивленная его реакцией. – Что тебя возмущает?»

«Оказывается, мы с… другим ходоком могли воспользоваться услугами спейсера еще полгода назад, но не знали об этом. Интересно, кто и зачем ввел в программу инка координаты свободных от нагуалей районов? Откуда у него такая информация? Что ж, что ни делается, делается к лучшему. А к Орилоуху ты нас можешь доставить?» – обратился Влад к инку.

«Такой маршрут моей программой предусмотрен».

«Вот и вези нас туда».

Так путешественники оказались возле удивительного дома орилоунов, за сто парсеков от Солнца, преодолев это расстояние всего за несколько секунд…

В рубке спейсера Влад уселся в кокон-кресло водителя корабля, или, как он назывался, – драйвера-примы, и включил автоматику целевой развертки. Лепестки кресла запеленали его, срослись с телом, перестали восприниматься как нечто инородное. Стали прозрачными и исчезли стены рубки, Влад оказался висящим в пространстве без всякой опоры. Но беззащитным он себя не чувствовал, присутствие за спиной сдерживаемой мощи корабля вселяло уверенность и позволяло ощущать себя в безопасности.

В ушах растаяла завеса тишины, стали слышны шумы эфира, среди которых ухо улавливало и искусственные сигналы: прерывистые писки маяков, человеческие голоса, обрывки музыки. Жизнь вокруг Орилоуха хотя и не кипела, как вокруг Земли когда-то или вокруг Геи, однако твердо заявляла о себе всем, кто мог слушать космос.

Влад огляделся, вооруженный самой чувствительной из систем наблюдения и связи, когда-либо созданной людьми.

Солнце Орилоуха – небольшая желтая звездочка примерно того же класса, что и земное Солнце[220], располагалось «справа» от наблюдателя, то есть Влада, в пятидесяти миллионах километров. Сам «одуванчик» Орилоуха светился белизной слева, до него было около двухсот тысяч километров. Красный пульсирующий огонек, неторопливо ползущий по круговой орбите над «одуванчиком», отмечал положение погранзаставы геян. Лиловая звездочка, выписывающая прихотливые петли дрейфа в пространстве неподалеку от Орилоуха, обозначала местонахождение колонии интраморфов. Вокруг планеты орилоунов плавали еще три-четыре искорки, принадлежащие, вероятнее всего, исследовательским корабликам геян, но настоящих звезд видно не было. Со всех сторон Орилоух окружала глухая чернота пространства, заполненного непроходимыми зарослями нагуалей.

Впрочем, совсем глухой эта чернота уже не казалась, кое-где в ней проявились мерцающие призрачные вуали и волокна, живо напомнившие Владу Стенки Космориума: это светились «рифы» и «колючки» нагуалей. Видимо, эффект свечения, впервые замеченный путешественниками на Земле, в районе бункера Пайола Тота, распространился по всему космосу. Наугали изменяли свои параметры все быстрее.

От красного огонька погранзаставы протянулся к висящему в пространстве Владу тонкий рубиновый лучик, уколол в глаз, и тотчас же напротив возник объем видеопередачи с головой мужчины.