Киллер - хрустальный трон мира (СИ) - Сергей Шишкин

мишень и скульптура писающего мальчика, куда я это поставлю? — посмотрела на прапора.

Через десять минут я махнула рукой, черт с ними, всё равно не переспоришь, нервы дороже.

— Сколько? — устало спросила военного.

Сумма в две с половиной тысячи мне показалась сильно завышенной, пришлось начать торговаться. Не знаю как, но мне удалось отбить целую тысячу, а дальше плюнула, оно того не стоило. Отдала прапору полтора косаря, по его довольной роже стало понятно что здорово переплатила.

Громко крикнув: «По машинам», военный сунул мне папку с накладными. Это было мое непременное условие, чтобы всё официально, я же служу в милиции. Вечером посмотрела эти бумаги, потом долго хохотала, всё это списанное добро стоило сто девяносто три рубля и восемьдесят шесть копеек.

Военные уехали, я ещё раз осмотрела свои покупки, вроде всё по делу, даже писающий мальчик. Не знаю куда приткну эту статую, но место для него точно найдется, будет у меня свой фонтан, не хуже чем в Брюсселе. Гараж от этого добра надо освобождать, сейфы и гермодверь опустить в подвал, диванчики поставить у нашей танцплощадки, большую часть металлических шкафов и инструментов перетащить в лодочный ангар. Работы тут на целый день, поговорю насчет неё с Лютиковым, может у него есть на примете бригада хороших такелажников.

— Ольга Викторовна, можно с вами поговорить? — от мыслей отвлек голос Митрича.

— Да, да слушаю, если вы по поводу Крыма, то на следующей неделе можете выезжать, вещи собрали? — посмотрела на Белобородько.

— Вещи? Нет… тут такое дело Ольга Викторовна, мне бы здесь остаться, а Крым, да ну его, вы же здесь без меня пропадете, одно ворье вокруг! — замахал руками сторож.

— А как же Акулина Савельевна? — спросила Митрича.

Ни для кого не секрет, что эти двое постоянно между собой собачатся, то из-за рыбы, то из-за продуктов, в общем находят сто причин чтобы поругаться. К тому же я обещала работу на юге, а свои слова стараюсь держать, иначе можно потерять уважение. Обманешь раз, потом другой, люди перестанут тебе верить, а это никуда не годится.

— Так мы это, того, у нас всё нормально, можете сами её спросить. Лина! — громко позвал Белобородько.

Из дома тут же выскочила Воробьева (похоже ждала сигнала), начала так быстро тараторить, что я почти ничего не поняла. Минуты через три в голове резко щелкнуло, — Вы что, живете вместе?

Акулина Савельевна беспомощно посмотрела на Белобородько, тот подошел и обнял её за плечи.

— Что уж теперь скрывать, решили доживать вместе, сколько осталось всё теперь наше, — тихо и немного торжественно произнес сторож, Воробьева благодарно на него посмотрела.

— Понятно, может оно и к лучшему, совет вам и любовь, когда расписываться будете? — спросила сладкую парочку.

Вот тут и выяснилось, что об этом они не помышляли, хотели жить как раньше, а тут я со своим вопросом. Решили об этом крепко подумать, взвесить всё за и против, а на следующей неделе принять решение. Дело за ними, а мне теперь придется искать сторожа для южной дачи, а это поверьте не просто. Человек должен быть верным и честным, чтобы умел держать язык за зубами, ну и вообще, соответствовал. Ладно с этим, время пока терпит, а там глядишь кто-нибудь и подвернется, жизнь как известно непредсказуема. Кто бы мог подумать что эти двое сойдутся, они же готовы были убить друг друга, а теперь глядите, семья!

На часах скоро пять, пора отправляться в институт, узнать что там случилось. С Бородулиной вроде всё обговорили, я им акредетацию на ученую степень, они мне диплом и докторскую диссертацию, что ещё надо?

К назначенному времени чуть не опаздала, по дороге тащилась воинская колонна, хрен её обгонишь, длинная, а дорога с односторонним движением. Ладно под Москвой свернули, а так пришлось бы ползти за ними, скорость километров под сорок, не разгонишься.

В институте сразу направилась в кабинет ректора, благо дорогу к нему хорошо запомнила. Секретарь показала на дверь, значит меня ждали, вопрос только кто и зачем?

Зашла через двойные обитые двери, мне навстречу поспешила Бородулина, за ней мельтешил какой-то плешивый хрен, в пиджаке и при галстуке. Поздоровалась с Марией Кузьминичной, она представила комсорга института, которым оказался тот плешивый.

— Познакомьтесь, это Петр Львович Грухин, наш секретарь комсомола, — показала на бледного комсорга Бородулина.

Здороваться с ним не стала, кто он такой, поэтому просто кивнула. Тот понял всё правильно, с руками не лез, стоял и чего то ждал от ректора.

— Так какое у вас ко мне дело? — присаживаясь на стул спросила Марию Кузьминичну.

Спросила, хотя уже обо всем догадалась, речь пойдет о деньгах, вернее комсомольских взносах.

— Простая формальность, вы забыли встать на учёт, а у нас в институте так не делается, — открыл рот плешивый.

— Мне это не нужно, ваша организация пройденный этап, притом не самый приятный. Если это всё, то я пожалуй пойду, — начала вставать со стула.

— Подождите Оленька, Петя отчасти прав, у нас так не принято. Я лично не раз возглавляла комсомольские стройотряды, до двадцати семи лет состояла в ВЛКСМ, только потом вступила в Коммунистическую партию, — Бородулина с ожиданием посмотрела на меня.

— Так от меня что вам нужно, в следующий раз возглавить стройотряд? — спросила ректора.

— Да нет, мы просто хотели помочь вам встать на учёт, давайте свой комсомольский билет, я вас быстро оформлю, — плешивый протянул ко мне руку.

— По пятницам не подаю, говорят от этого денег не будет! А если серьезно, то у меня его нет, я не член комсомола.

Видели бы вы их лица, у Бородулиной стало удивленным, а у Грухина так и вовсе от ужаса перекосило.

— Я состою в КПСС, вот мой партийный билет, — достала из сумочки книжечку в красивой обложке.

Только после этого ректор выдохнула, чего не скажешь о комсорге, плешивый впал в ступор, смотрел на меня не мигая. За такой косяк его никогда не простят, хотя формально он не виноват, всё равно будет крайним.

— Мария Кузьминична, насчет своих обязательств скажу сразу, акредитация в конце ноября, я уже обо всем договорилась. До свидания товарищи, — я пожала руку ректору, кивнула комсоргу и вышла из кабинета. Времени