Планета обезьян. Рассказы - Пьер Буль

Действительно, это было вполне вероятно. Для большинства обезьян человек просто человек, и ничего больше. Они даже не замечают разницы между отдельными индивидуумами.

— Все эти десять дней вам придется усиленно тренироваться. Сумеете вы после этого достичь вашего корабля?

Это тоже было возможно. Но в тот момент я не думал о трудностях и опасностях, которые нас ожидали. Невольно душою моей овладевала глубокая печаль при мысли, что придется навсегда покинуть Сорору, покинуть Зиру и моих братьев, да, моих человеческих братьев на этой планете. По отношению к ним я чувствовал себя как бы дезертиром. Но выхода не оставалось: я должен был прежде всего спасать моего сына и Нову. Но я еще вернусь! Да, я вернусь, поклялся я перед самим собой, вспомнив пленников в клетках, я вернусь позднее, когда все козыря будут у меня на руках!

От волнения я забылся и произнес последние слова во весь голос.

Корнелий улыбнулся.

— Через пять-шесть лет вашего личного времени, смелый космонавт, — сказал он, — но только через тысячу с лишним лет нашего локального времени домоседов. Не забывайте, мы ведь тоже разработали теорию относительности. И в связи с этим… короче: я обсуждал этот вопрос с моими друзьями-шимпанзе, и мы решили рискнуть.

Вскоре мы простились, договорившись встретиться на следующий день. Зира вышла первой. Задержавшись на минутку, я воспользовался случаем, чтобы горячо поблагодарить Корнелия. Но про себя я думал: почему он делает все это для меня? Словно прочитав мои мысли, Корнелий ответил:

— Благодарите не меня, а Зиру. Это ей вы обязаны жизнью. Если бы не она, не знаю, стал бы я рисковать столь многим и подвергаться стольким неприятностям. Но попробуй я стать хотя бы невольным соучастником убийства, Зира не простила бы меня никогда… А кроме того…

Корнелий замялся. Убедившись, что Зира ждет в коридоре, откуда ей ничего не слышно, он наклонился ко мне и проговорил очень быстро и тихо:

— А кроме того, и для нее и для меня будет лучше, если вы как можно скорее исчезнете с нашей планеты.

Корнелий прикрыл за мной дверь. Мы остались с Зирой одни. Сделав рядом с ней несколько шагов по коридору, я прошептал:

— Зира!

Я остановился и привлек ее к себе. Она была взволнована не меньше меня и вся дрожала. Слезы катились по ее мордочке, пока мы стояли, тесно обнявшись. О господи, какое мне было дело до этой ужасной телесной оболочки! В тот миг душа моя сливалась с ее душой. Я закрыл глаза, чтобы не видеть ее карикатурного лица, которое от волнения стало еще уродливее. Я чувствовал, как ее нежное тело дрожа прижалось ко мне. Почти не насилуя себя, я прижался к ее щеке. Но в то мгновение, когда мы уже готовы были поцеловаться, как двое влюбленных, Зира вдруг инстинктивно отпрянула и оттолкнула меня изо всех сил.

Ошеломленный, я стоял, не зная, что делать дальше, а она, эта безобразная самка-шимпанзе, спрятала свою морщинистую морду в длинные волосатые лапы и с отчаяньем, задыхаясь от слез, объявила мне:

— Дорогой мой, родной, это невозможно! Прости меня, я не могу. Право же, ты слишком уродлив!

11

Итак, свершилось! Я снова в космосе, на борту нашего звездолета, который, словно комета, мчится по направлению к солнечной системе со все возрастающей скоростью. И я на борту не один. Со мною Нова и Сириус, плод нашей межзвездной любви; он умеет уже говорить «папа», «мама» и кучу других слов. Кроме того, у нас на корабле пара кур, пара кроликов и зерна всевозможных злаков — все, что ученые Сороры поместили в спутник, чтобы изучить влияние космических лучей на различные организмы и растения. Все это нам пригодится.

План Корнелия удалось осуществить без сучка, без задоринки. Мы заменили тройку подопытных так, что никто ничего не заметил. Женщина заняла место Новы в институте, ребенок будет передан Зайусу. Ученый орангутанг быстро докажет, что ребенок не способен говорить, а следовательно, является обыкновенным животным. Может быть, после этого меня перестанут считать опасным и оставят в живых мужчину, который заменил меня и который тоже, разумеется, не в состоянии произнести ни слова. Вероятно, никто вообще не заподозрит подмены. Орангутанги, как я уже упоминал, не могут отличить одного человека от другого. Зайус будет торжествовать. Корнелия, возможно, ожидают кое-какие неприятности, но все это скоро забудется… Да что я говорю — скоро! Все уже давным-давно забыто, ибо за несколько месяцев, что мы летим в космосе, там, на Сороре, прошли века и века! Даже мои воспоминания и те бледнеют и меркнут по мере того, как ширится разделяющая нас пропасть пространства-времени и сверхгигантское светило Бетельгейзе уходит от нас все дальше и дальше. Чудовищная звезда сначала стала похожей на мяч, потом — на апельсин и, наконец, превратилась в одну из сверкающих точек на небосводе. Так и с моими воспоминаниями о Сороре.

Надо быть сумасшедшим, чтобы терзаться угрызениями совести. Мне удалось спасти самых дорогих и близких мне существ. О чем мне сожалеть? Что у меня там осталось? Зира? Да, Зира. Но чувство, возникшее между нами, не имеет даже названия ни на Сороре, ни на Земле — нигде в космосе: Разлука была неизбежной. Должно быть, Зира скоро обрела покой, выйдя замуж за Корнелия и воспитывая детенышей-шимпанзе. Профессор Антель? Я ничего больше не мог для него сделать, а он, по-видимому, нашел вполне удовлетворительное решение проблемы счастья. Но сам я порой содрогаюсь от мысли, что, не будь Зиры, в тех же условиях я мог бы сам деградировать и пасть так же низко.

Стыковка спутника со звездолетом прошла благополучно. Маневрируя дополнительными ракетами, мне удалось постепенно приблизиться к нашему кораблю и ввести спутник в ангар, оставленный открытым, чтобы туда мог вернуться космический катер. После этого автоматические устройства закрыли ангар, изолировав нас от космоса. Мы были на борту звездолета. Приборы действовали отлично, и электронный вычислитель сам рассчитал все операции отлета. А на Сороре наши друзья объявили, что спутник не вышел на заданную орбиту и его пришлось взорвать.

Мы летим уже больше года по нашему локальному времени. Звездолет достиг скорости света — в бесконечно малом приближении, — преодолел за несколько часов огромное расстояние, и теперь начался период торможения, который будет длиться еще один год. Мы живем маленьким изолированным мирком. Я не устаю восхищаться моей славной семьей.

Нова прекрасно переносит путешествие. Она становится все более и более разумной. Материнство произвело с ней чудесное превращение. С блаженной улыбкой она часами любуется споим сыном, который оказался гораздо более удачливым педагогом, чем я. Слова, которые он произносит. Нова повторяет почти без ошибок. Со мною она еще говорить не может, однако мы выработали систему жестов, позволяющую нам понимать друг друга. Мне кажется, что я знал Нову и жил с ней всю мою жизнь. Что касается Сириуса, то это жемчужина мироздания. Ему уже полтора года. Несмотря на повышенную тяжесть, он разгуливает по кораблю и без конца болтает. Мне не терпится показать его людям Земли.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});