Война крылатых людей - Пол Андерсон

Фолкейн пожал ему руку — это был древний ларсумский обычай. Длинные пальцы губернатора неуклюже обхватили человеческую ладонь, мгновение они смотрели друг’ на друга.

Громоздкий костюм, предохраняющий Фолкейна от холода, скрывал его юношескую стройность. У него были светлые волосы, крупные черты лица и голубые глаза. Вздернутый веснушчатый нос причинял ему множество тайных страданий. Сыну барона с Гермеса полагалось быть более изящным и энергичным. Даже младшему сыну, даже исключенному из герцогской военно-технической академии. Причина исключения была достаточно безобидна: проказа, которая и открылась-то по чистой случайности. Но отец решил, что ему лучше поискать счастья где-нибудь в другом месте. Поэтому Фолкейн отправился на Землю, и Мартин Шустер из Галасоциотехнической Лиги взял его к качестве ученика. Так, вместо ореола славы и приключений, которые, как он полагал, сопровождают межзвездного торговца, он столкнулся с нелегкой работой и еще более напряженной учебой. Поэтому он так обрадовался, когда мастер приказал ему ехать верхом одному и организовать перевозку.

У стен замка лепилась деревня: несколько домиков из скрепленных друг с друг ом бревен, с тростниковыми крышами. За деревней начиналась грунтовая дорога, пышно именуемая Дорогой Солнца. Она спускалась по холму в направлении далекой долины Треммина. Собственно, ее трудно было назвать дорогой. Ее грязная поверхность была неровной, поросшей сорняками и усеянной обломками скал, которые год за годом приносили сюда со склонов окрестных холмов тающие снега. Впереди дорога огибала скалистую вершину и вновь постепенно начинала подниматься вверх.

Фолкейн взглянул на юг. На холме сверкал белоснежный склад, словно дверь рая перед Люцифером. Это было единственное свидетельство присутствия здесь землян. Жесткая серая трава и деревья с колючками покрывали холмы, кое-где паслись стада, охраняемые верховыми пастухами. За спиной Фолкейна, как стена поперек мира, возвышались снежные пики Касунианских гор. В небе висела большая враждебная луна. Солнце цвета угасающих углей слабо освещало горизонт впереди, там, куда он двигался.

Глухо свистел ветер, порывы его резали лицо. Фолкейн поежился. В это весеннее время в средних широтах северного полушария Айвенго обычно не случалось холодов: плотная атмосфера создавала парниковый эффект. Но кровавый цвет заката действовал угнетающе и заставлял острее ощущать прохладу. Раздвоенные копыта фастигов мрачно стучали по камням.

Позабыв на миг, что он Фолкейн с Гермеса, гордый торговый принц, путник извлек из кармана приемопередатчик и нажал кнопку. В сотнях километров от него загудел интерком.

— Алло, — сказал Фолкейн, — алло, «Как поживаете?». Кто меня слушает?

— Да, — послышался голос инженера Ромуло Паскаля.

— Это вы, Дэви, мальчик? — спросил он по-испански.

Фолкейн так рад был этому голосу, что даже не обиделся на подобное обращение.

— Да, как дела?

— Все так же. Криш размышляет. Мартин снова отправился в город. Он сказал, что бесполезно вести переговоры с туземцами по поводу запрета на колеса, о котором вы рассказали нам вчера вечером.

Фолкейн представил себе, как латиноамериканец пожимает плечами. Паскаль, помолчав, добавил:

— Я сижу здесь и пытаюсь придумать, как можно доставить многотонный генератор без помощи колес. Может быть, использовать какую-нибудь огромную волокушу?

— Нет, мне приходило это в голову, и я обсудил эту возможность с Ребо: мы провели большую часть ночи, пытаясь найти выход. Мы пришли к выводу, что волокуши не годятся на таких дорогах.

— Вы уверены? А если мы соберем достаточное количество крестьян и их животных…

— Мы не сможем собрать их. Даже если Ребо поможет нам — все равно их не хватит для транспортировки волокуши. Помните, что сейчас сезон посева, столь важный для их полуголодного существования, к тому же Ребо должен охранять границы страны от варваров. Сам Ребо считает, что с таким грузом им не удастся одолеть подъемы.

— Вы говорили, что многие дворяне недовольны жрецами. Если они будут содействовать нам…

— Потребуется много времени, чтобы организовать эту поддержку, даже чересчур много времени. И Ребо полагает, что далеко не все осмелятся зайти так же далеко, помогая нам. Они недовольны, политика Посвященных сковывает их по рукам и ногам в то время, как перед ними лежит целый мир, где они могут дать выход своей энергии. Но ведь помимо религиозного благоговения они и физически зависят от Посвященных, которые исполняют в стране многочисленные технические и административные обязанности… и которые могут поднять простонародье против дворян, если дело дойдет до открытого столкновения между кастами.

— Да, Мартин, кажется, тоже так считает. Мы с ним вчера вечером обсуждали сложившееся положение и… Однако, Дэви, мы все же можем получить в свое распоряжение несколько десятков туземцев и несколько сотен фастигов, не нарушая этого проклятого закона. Я готов поручиться, что они протащат волокушу по любой дороге, используя вороты или лебедки.

— Ворот — тоже разновидность колеса, — напомнил Фолкейн инженеру.

— Черт побери, вы правы! Тогда остаются рычаги и гати. Индейцы майя возводили гигантские пирамиды, не зная колеса. Это потруднее, чем тащить генератор от Гирлигора до Аэске.

— О, конечно, это можно сделать в принципе. Но вот сколько времени это займет? Вы бы только, взглянули на эти так называемые дороги… Задолго до окончания работы мы умрем от голода, — Фолкейн сглотнул. — На сколько дней нам хватит пищи? На сто?

— Примерно. Конечно, и сверх того мы сможем протянуть еще месяц или два…

— И все-таки нам не хватит времени, чтобы преодолеть на волокуше такое расстояние. Ручаюсь, что не хватит.

— Да… вы правы. Вы знакомы с местностью. Это была идея, предложенная отчаянием.

— Транспортировка груза даже на тележке будет непростой, — сказал Фолкейн. — Думаю, что мы сможем делать не больше двадцати километров за земные сутки. Конечно, в низинах дело пойдет быстрее, но все равно потребуется несколько месяцев.

— Как долго! Что ж, вероятно, ваши расчеты верны. Ведь всаднику необходимо больше недели. К тому же у нас возникнут и другие трудности. Мартин опасается, что даже если мы обойдем как-нибудь их проклятый закон, жрецы изобретут новый, лишь бы помешать нам.

Фолкейн ощутил сухость во рту.

— Это меня не удивляет, — и добавил с отчаянием в голосе, — почему они нас так ненавидят?

— Вы должны это понимать. Мартин объяснил вам перед отъездом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});