Цветок змеиного дома - Галина Нигматулина

– И я. – Огненный верр Гадарр.

– И я. – Золотой даэрр.

– И я…

Почти все лорды изъявили желание породниться с нашим домом. Кто через наследников, кто для «себя любимого», если не имел супруга.

Промолчал только песчаный кадд, продолжавший строить из себя невозмутимого «сфинкса», Манарр и, к моему удивлению, рыжеволосая мурена, которая подняла свою голову и, словно зная, что я за ней наблюдаю, посмотрела на меня прямо через экран! Как в душу заглянул! Усмешка. Оранжевая лента языка, плотоядно облизавшая растянутые в победной ухмылочке губы. Подмигнул! И… Отвернулся, приняв ленивый, скучающий вид, «не обращая» ни на кого внимания. В особенности, на нехорошо на него оскалившегося кровавого зверя империи Амморан Шэйтассса, который все заметил и не оценил такой вольности к его Альффин. И на Дэйрашшша, смотрящего на соправителей холодным, ничего не выражающим, мрачным взглядом потемневших изумрудов, предупреждающе сжавшего и удерживающего на своем плече ладонь брата, который с трудом уже контролировал свою ярость и гнев на тех, кто так спокойно делил его нерожденную дочь.

А Дэй был как непробиваемая скала…

Выслушав всех лордов и их предложения, мой невозмутимый ньер взял да и спокойно всем отказал, игнорируя недовольный ропот. Мотивируя свое несогласие тем, что Кайдарр прав: Лена могла и ошибиться, уж он-то, Дэйрашшш, как никто другой знает, какой эмоциональной бывает его со-рин, и никакой девочки возможно и нет, а есть мальчик. Во-вторых, такие вопросы так скоро не решаются, их надо обдумать и обсудить в кругу семьи с ши-аром и эном. Ну и в-третьих, сначала нужно определить окончательный статус Анаишшша, а уже потом обговаривать брачные договора на его потомство. Ведь от этого зависят условия контракта, которые он, Дэйрашшш, как глава дома зеленых нитхов, предъявит будущему родичу. Или не предъявит, если иссаэра признают родоначальником новой ветви. Тогда лорд Анаишшш сам будет вправе решать судьбу своей наследницы.

– Поэтому вопрос о союзе предлагаю перенести на более поздние сроки, когда родится малыш-ш-шка. Ес-с-сли родится. – Словно оговорившись, поправился зеленоволосый нааганит. – За это время все дома подготовят свои договора, прописав брачные условия. Пришлют их нам на рассмотрение. Тогда и определим, кто достоин… А пока прошу подтвердить дееспособность моего эна и объявить секторам о наследниках. Как говорится, «не тяните резину, «уважаемые»…

Ну, это я, конечно же, утрирую. Дэй так не выражался. Все было намного тоньше и более завуалировано. После такого отказа, «уважаемые» опять немного поплевались ядом, «переваривая» вежливый облом от третьего лорда империи Амморан. Затем, чуть остыв, тоже довольно «вежливо» напомнили нитху и его ши-ару, что скоро Бал двенадцати: «Так что ждите в гости». Прозвучало это как-то угрожающе. «Вежливо» выразили желание познакомиться поближе с удивительной со-рин Леной, способной зачать не от истинного ньера. Поговорить с ней о ее мире… Засвидетельствовать свое почтение Алексссандру, как наследнику правящей ветви, и Аналлин, как единственной самочке их расы… Пока единственной…

– А может все же скажеш-ш-шь, кто ее будущий супруг? – опять от водного, – Или рас-с-смотришь более выгодный контракт от нашего дома? Я предлагаю тебе…

Так, с включенной консолью, не обращая внимания на раянок, пытающихся забрать у меня заснувших под боком малышей, я и задремала. Потому что дальше смотреть на этот гадюшник и последовавшее за ним торжественное объявление домам о новых наследниках у ниидов и нитхов просто не было уже сил…

Потом все узнаю из «первых рук». Или посмотрю на повторе.

Представляю удивление этих холоднокровных, когда они через несколько дней узнают, что и у четвертого лорда тоже будет девочка. Вот мой темный зверь тогда на контрактах оторвется!!! Ведь, по закону, только он вправе решать судьбу своего детеныша. Интересно, а у меня хоть спросит? Шэйтассс знает, как я к этому отношусь. Или не посчитает нужным? А еще я хочу увидеть его глаза, когда скажу ему о нашей малышке. Счастливые глаза «бездны»… Да и Анаишшш меня не поблагодарил… Невольно улыбнулась, зная, каким нежным и ласковым может быть эта зараза. Дэй… с Дэем нужно обязательно поговорить. Мы так мало времени проводим вместе. Не хочу терять его тепло. Вот бы вытащить его к тому озеру, что я сегодня с балкона разглядела. Точно! Всю семью вытащить. На пикник. Пока есть время до сборища «дорогих гостей». А то все работа да работа. Нужно и отдыхать…

Так, думая о своих лордах и судьбе всех своих детей, я и уснула, уткнувшись носом в изумрудный пушок на головке у Аналлин, положив ладонь на голый животик спящего рядом с матерью и сестричкой сына. Дыша сладким ароматом своих котят, – ох, простите, – нааганят, веря, что мои «супруги» и без меня со всем справятся. А я просто буду их греть. Если позволят…

* * *

Боевой крейссер медных ниддов.

Медноволосый нааганит с серебристыми медальонами, прикрепленными к его вискам, и металлическим обручем на лбу, сидящий в высоком кресле в навигационной рубке под охраной верных альминов его дома, глубоко вздохнул и открыл свои темногранатовые змеиные глаза, возвращаясь в реальность. Тихий зум, и система втянула в себя прикрепленные к мужскому телу датчики, освобождая носителя от виртуальных сенсоров, предназначенных для общения на больших расстояниях. Все еще находясь под впечатлением от Совета и со-рин третьего и четвертого лордов, которая оказалась совсем не такой, какой он себе ее представлял, нааганит рассеянно тряхнул головой, принимая от одного из своих воинов, одетого в светло-коричневую с оранжевыми вставками военную форму, бокал с тонизирующим напитком. Принюхавшись и не заметив ничего подозрительного, выпил. Одобрительно кивнул, оценив такую расторопность альмина. Усмехнулся, заметив, в каком потрясении горят темно-красные, как у всех ниддов, глаза его боевой шестерки от новости, что в их мир скоро снова придет еще одна самочка, да еще и иссаэра, потому что со-рин зеленых нитхов Лена может зачать от любого нааганита. Любого! И это пока было выше их понимания. Как и его.

Лена… А ведь он ее недооценил… Да, не так роскошна и красива, как Ингарр привык видеть в своих рин, но было в ней что-то манящее, непонятное, желанное… Что-то такое, что хотелось смять и подчинить. Сжать это хрупкое, едва прикрытое гаремным платьем, соблазнительное тело… Впиться в ее нежные, горящие после поцелуев ниида губы. Войти в ее плоть, вырвав стон удовольствия и боли… Увидеть ее глаза… и чтобы они смотрели на него так же, как на черного бассха, который всех так ловко обошел…

«Интересно, а какой у нее в этот момент аромат? Вон как у иссаэра ревниво ноздри затрепетали, когда она вернулась…»