Волшебникам не рекомендуется - Галина Гончарова

Вообще-то я была согласна с таким заявлением, просто именно в это время и именно в этом месте мне быть царицей не хотелось. Ни водопровода, ни канализации, ни прокладок с крылышками – я же рехнусь на третий день! Да и Орланде жирный подарок будет.

– Я не хотела. Честно!

Получилось как-то жалобно, но Гера только плечами пожал.

– Тогда драпать надо.

– А как?

– А ты как думаешь?

Я уже чесала загривок, ожесточенно стимулируя мыслительный процесс.

Вэари

Когда Орланда ворвалась к отцу в кабинет, верховный волшебник даже особенно не удивился. Просто поднял голову от очередного свитка и голосом смертельно уставшего человека вопросил у неба:

– И что случилось на этот раз?

Небо привычно промолчало. Ответила Орланда:

– Пап, я собралась и готова отправиться в мир волшебной яблони…

– Самоназвание – дерево Эстеринеид, – продолжил отец.

– …чтобы попробовать еще раз помешать этой нахалке!

– Ну-ну, – протянул верховный волшебник, всем видом давая понять, что в затею дочери он не верит. Орланда вспыхнула как маков цвет. И колдун машинально отметил, что дочка, как и всегда, переборщила с краской для волос. Слишком светлой. Если Тина, раскрасневшись, выглядела просто очаровательно, то Орланда сильно напоминала помидор-переросток.

– Не веришь?! Но на этот раз у меня все получится!

– На который раз?

Орланда зашипела.

– Ты хочешь знать, что я придумала, или нет?

– Ты же все равно расскажешь, – пожал плечами волшебник.

Орланда скрипнула зубами, но на провокации не поддалась.

– Сейчас Тина движется из лагеря амазонок по направлению к Керату. Я попробую подставить ее в жертву Минотавру. А если это не удастся, я натравлю на нее разбойников. Может, хоть мечами удастся то, что не удалось интригами.

– Против лома нет приема, если нет другого лома.

– Думаешь, у нее будет?

– Уверен.

– С ней только двое сопровождающих. А я натравлю на них минимум сотню.

– Ну-ну.

Неприкрытая насмешка в голосе отца заставила волшебницу вспылить:

– Похоже, ты ей желаешь удачи?!

– Всякий, кто готов пуститься ради своей любви в такое предприятие, заслуживает моего уважения, – парировал волшебник.

Этого Орланда вынести не смогла.

– Любви?! Любви?!! Да эта стервочка, не прошло и двух недель, запрыгнула в постель к одному из местных царьков!!!

– А ты откуда знаешь? Свечку держала? – брезгливо поинтересовался отец.

– Почти. – Орланда прищелкнула пальцами, и в воздухе вспыхнуло изображение двух сплетенных тел. – Это доказательство ее неверности. Еще одну копию я оставлю сегодня Нику. Пусть подумает, стоит ли хранить верность такой гадине!

– Стоит, – тут же отозвался волшебник. – Не она начала это первая.

Два сплетенных тела извивались в воздухе.

– Посмотри сюда. – верховный колдун ткнул пальцем в мгновенно увеличившееся изображение. Голова женщины была запрокинута, зубы слегка оскалены, глаза закрыты… На лице застыло странное выражение. – Она не наслаждается. Она пытается сбросить напряжение, – подвел итоги заботливый отец. – И любой мужчина, кроме этого самодовольного болвана… Кстати, кто он?

– Я же говорю, царь! Эмрипей.

– Странно. Хотя на тронах и похуже сидели. И вообще, царь может позволить себе быть невнимательным. Так вот, любой мужчина придет к тому же выводу, что и я. И Ник не будет исключением.

– Полагаешь?

– Попробуй – сама убедишься.

– Попробую.

* * *

Когда Орланда показала волшебнику заснятые ей кадры, первой реакцией Ника было – придушить мерзавку. Не жену, если кто не понял. Нет, обвинять Тину он не мог. Хотя и обвинял. Но врожденное чувство справедливости очень быстро подсказало ответ. А что бы он сам делал на месте жены? Она одна, брошена даже не против всего мира, а сразу против нескольких миров, она одинока и растеряна, хотя и не показывает вида, она страдает из-за предательства и измены мужа… Да, именно в таком порядке. Сперва Ники предал ее, ничего не рассказав о себе, а потом изменил с Орландой. И не надо говорить про барутту. Эта травка не стоит и ломаного гроша перед искренней любовью. Ники не сомневался, что Тина могла бы устоять перед афродизиаком. Во всяком случае до того, как узнала всю правду о своем муже. Ники хорошо знал женщин. И видел в глазах своей жены, обращенных на него, искреннюю и глубокую любовь. Хотя сама Тина могла этого и не осознавать. Но – парадокс – тем легче ей было вырвать свои чувства из сердца. И сейчас женщина занималась именно этим. Новая любовь убивает старую? Ники хорошо помнил, как она смеялась над этими словами. «Убивает? Нет! Убить любовь нельзя! Она все равно останется, в глубине сердца, в дальней комнате разума… Но можно забыть ее! Заслонить другими переживаниями и ощущениями. Путешествиями, мужчинами, смертельным риском… Дай бог, чтобы мне не пришлось проверять это на себе».

Не дал. Ники всегда умиляла способность жены становиться мгновенно серьезной и задумчивой, а в следующую минуту – опять шутить и смеяться. И сейчас – он знал, что собирается делать Тина. Не знал он только одного – чем она займется, когда станет полноправной вэари. Волшебницей с правом голоса на совете волшебников. А что это время не за горами – он даже и не сомневался.

Одним щелчком пальцев развеяв мерзкую картинку, Ники бросился на кровать.

– Вэл, – позвал он, надеясь, что его голос проникнет сквозь время и пространство. – Я люблю тебя, девочка! Люблю! Пожалуйста, помни это!

Так и был составлен план побега. Я пришла к царице и честно заявила, что должна уехать, что обязательно приеду еще и что теперь они могут продолжать занятия и без меня. Мельпомена (для друзей – Меля, для всех остальных – исключительно «ваше величество») вздохнула и сказала, что они, конечно, справятся без меня, но я должна заехать еще. Обязательно. Я обещала. И поздно ночью мы с Гераклом рванули когти из лагеря амазонок.

Меля заранее приказала двоим амазонкам оставить за пределами лагеря лошадей, так что нам оставалось только выйти и отправиться в путь. Уже под утро, когда Эмрипей заснул, я поцеловала его на прощание, положила рядом на кровать свиток, в котором извинялась, всячески расхваливала его постельные таланты (во-первых, они действительно стоили восхваления, а во-вторых, зачем обижать хорошего человека?) и выражала надежду, что мы встретимся после того, как я добуду свое яблочко. И ушла раз и навсегда. Геракл уже ждал меня. Не один! Рядом с ним с чрезвычайно довольной мордой стоял Тесей.

– Эт-то еще как понимать?! – зашипела я.

– А вот так! – уперся воин. – Или берете меня с собой, или я сейчас так разорусь, что все стимфалийские чайки передохнут! А весь лагерь на уши встанет!

Я закатила глаза. Ну и что же теперь делать?! Препираться в такой близости от лагеря небезопасно. Но не брать же идиота с собой? Ладно! Пусть пока едет! Я его по дороге отговорю.

Отговорами я и занималась уже второй час. Горло драло как наждаком, а этому нахалу хоть бы хны!

– Тесей! Ну будь ты человеком! Ну на кой ляд ты нам сдался?!

– Не нукай, не запрягала! А Геракл на кой ляд тебе сдался? Он-то еще бесполезнее меня!

– Да, но он сам по себе! А ты на службе у царя!

– А он мой приказ не отменял! Мне сказали – сопровождать тебя! Вот я и сопровождаю!

– Это формальные отговорки!

– Какие-какие?! Фо… ма… ные?

– Не важно! Но они глупые! Ты сам в это не веришь!

– Не твое дело!

– Так ты же за мной увязался! Блин! Гера, ну объясни хоть ты ему, что там, где пройдут два человека, три могут и не пройти! И сам копыта отбросит, и нас под монастырь подведет, осел упертый!

Геракл, слушавший нашу перебранку с терпением, достойным иного философа, завел глаза к небу.

– Тина, ты прелесть, но отговорить его у тебя не получится!

– Почему?!

– Да именно поэтому! Ты на него посмотри повнимательнее!

Я уставилась на Тесея.

Под моим пристальным взглядом здоровенный мужик вдруг начал краснеть. Медленно и печально.

Сперва уши, потом щеки, лоб и шея. Через две минуты он напоминал помидор.

– Так ты… – наконец доползло до меня.

– Да любит он тебя, – равнодушно сказал Геракл таким тоном, как будто говорил о позапрошлогоднем урожае свеклы. – Любит.

– Да я тебя! – еще ярче вспыхнул Тесей.

– Спокойно! – тут же подняла руку я. – Тесей, я просто не верю, что это говоришь именно ты! Ты же взрослый, серьезный человек! А если бы я решила остаться и выйти замуж за Эмрипея?!

Тесей по-прежнему опускал глаза.

– Он все знает, – скучающе сообщил Геракл.

Я развернулась к нему с такой быстротой, что едва не слетела с лошади.