Пыльца счастья (СИ) - Романовская Ольга

Соэр не ответил и ущипнул за руку. Гоэта мгновенно замолчала и, подумав, обмякла на плече мужа. Ей плохо, верно? Так зачем бодро шагать по скрипучему полу?

Мелькнула мысль (недаром замужем за следователем!): доски не меняли намеренно, чтобы никто не проник в дом незамеченным. Развить ее Эллина не успела: показалась служанка. По виду — обычная крестьянка.

— Мне сказали, барышне плохо, — она обнаружила полное отсутствие манер. — Так я, это, помочь пришла.

— Да, конечно, — кивнул Брагоньер. — Принесите чаю и уложите госпожу. Надеюсь, хозяин, не знаю его имени…

Уловка работала всегда, вот и теперь служанка простодушно выдала нужные сведения:

— Так лорд он. Лорд Эйшен и братец его, который просто дворянин, сэр Винсент.

Королевский прокурор мысленно плотоядно улыбнулся.

Не следует экономить на слугах, а то выйдет как с наркоторговцем. Что толку убивать свидетелей, когда собственная горничная с радостью выболтает все секреты.

Лорд Эйшен набрал случайных людей и поплатился.

Девчонка мила на мордашку, поместье, если верить духам и жителям окрестных деревень, большую часть года пустует —значит, на работу ее наняли для развлечения господ. Брагоньер не собирался их осуждать. Цинично, но крестьянка-горничная обойдется дешевле проститутки, да и для здоровья безопаснее.

Опять же добровольно и для деревенских лишние деньги.

Словом, горничная заинтересовала его совсем по другой причине. Случайная женщина для утех порой знает больше камердинера, а уж если девушка постоянно ночевала с обоими братьями во время коротких наездов, она и вовсе находка для

Следственного управления.

Соэр неторопливо потянулся за кошельком и вытащил чекушку. Серебряная монета манила взор. Горничная уставилась на нее с нескрываемым обожанием.

— Чекушка взамен на ванну и мягкую постель для жены.

Брагоньер играл ва-банк, надеясь, что гостевой спальни в доме нет, и Эллину проводят в пустующую господскую. Так и вышло. Служанка, замявшись, сначала предлагала диван, «такой же мягкий, как перина», а потом, поддавшись обаянию новенькой монеты, согласилась отвести господ на второй этаж, в хозяйские покои.

Соэр удовлетворенно кивнул и взглядом указал солдатам на служанку. Те понятливо пристроились за девушкой, чтобы выбрать момент и арестовать.

Все провернули быстро и тихо: подловили на обратном пути в коридоре, засунули кляп в рот, отобрали ключи и заперли в кладовке.

Эллина огляделась. Не могло быть и речи, чтобы она воспользовалась чужой постелью. Ванная — очередная абсурдная затея. Или муж хотел, чтобы гоэта соблазнила Винсента? Вряд ли. Ольер ли Брагоньер ревнив и даже ради обожаемой работы не позволит другому мужчине смотреть на обнаженную супругу.

Пока Эллина обдумывала создавшееся положение, соэр достал блокнот и коротко сообщил: — Планы меняются. Поможешь?

— А как же Винсент? — Гоэта покосилась на закрытую дверь.

— Боюсь, ему не придется с тобой общаться. Время нам предоставили, используем его с толком. Садись и пиши.

Эллина отлепилась от стены и забрала у мужа блокнот.

Соэр, как ищейка, принялся рыскать по спальне. От

Брагоньера не укрылся ни один уголок. Он заглянул под кровать, переворошил постельное белье, простучал панели и добился своего: нашел остатки сожженного письма в камине, подозрительные белые крупицы под матрасом и использованное «мужское изделие». Дорогое, из кишок, не льняной мешочек, которым предпочитали пользоваться, если пользовались вообще, посетители борделей. Все это Эллина подробно описала, а соэр упаковал для лаборатории.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Неужели не противно? — гоэта пробежала глазами строки и, убедившись, что ничего не забыла, вернула блокнот мужу.

— В белых перчатках на следствии делать нечего, —Брагоньер убрал улики в сумку. — Ты как? — заботливо поинтересовался он. — Устала? Полежи, мы быстро управимся.

Соэр направился к окну, чтобы подать команду остальной части отряда. В спину полетел вопрос: — А как же магический осмотр? Я могу.

— Беременной? — усмехнулся Королевский прокурор.

— Но не при смерти же! — вспыхнула Эллина. Она так и знала, муж запишет в немощные. — До приезда судебных хотя бы первичный проведу.

— Давай, — неожиданно быстро сдался супруг и добавил ложку дегтя: — Навредишь ребенку, разведусь.

Гоэта шумно засопела, но не поддалась на провокацию. Ясно, Брагоньер пытался настоять на своем с помощью различных ухищрений.

— Из комнаты не выйду, — пообещала Эллина и принялась за дело.

Сейчас узнаем, существует ли лорд Эйшен и где он теперь.

Королевский прокурор вытащил платок и, высунувшись из окна, махнул солдатам.

Ловушка захлопнулась.

— Не переутомляйся! — Брагоньер неодобрительно глянул на жену, которая ползала на карачках, чертя привычные геометрические фигуры. — И не испачкайся.

Гоэта ответила невнятным мычанием. Она радовалась возможности вновь стать полезной. Ряженная кукла — это не для Эллины.

— Жди здесь, — приказал соэр и проверил перевязь с мечом.

Обитатели поместья вряд ли сдадутся добровольно. —Оружие?

Эллина отвлеклась от своего занятия и показала кинжал.

Флисса благополучно осталась в седельной сумке.

Королевский прокурор фыркнул.

С такой спичкой — на темного мага! Если жена и дальше планировала лезть вместе с ним в пекло, пусть носит нечто серьезное, а лучше вообще сидит дома и выбирает ковры для детской.

— Жди здесь и никуда не лезь, — повторил соэр и вышел.

Со двора послышались возмущенные крики, и Брагоньер торопился в кабинет Винсента. Самое главное, не позволить тому снова уйти.

С темным магом соэр столкнулся в коридоре. Тот, хмурясь, прислушивался. Заметив Королевского прокурора, и вовсе потемнел лицом.

— Какого демона вы здесь делаете? — прогремел голос Винсента. — Вам милостиво разрешили посидеть в гостиной и отправляться на все четыре стороны, а не совать нос на второй этаж. Видимо, мне придется пожалеть о проявленном гостеприимстве.

Темный вел себя как аристократ: заносчиво, с сознанием собственного превосходства. Несмотря на присущую всем магам гордыню, этот явно ощущал надежную опору: титул или деньги, — которые давали право грубить.

Винсент Маснед приоделся. Исчез невнятный костюм, сменившись дорогой шелковой рубашкой и не менее дорогими летними брюками. Обувь из овечьей кожи, перстни на пальцах развеяли последние сомнения относительно его достатка.