Покоряя Эверест - Джордж Мэллори

не один груз, как я его просил, а два, пока не упал там, сраженный и обессиленный.

Наконец одиннадцать грузов доставили на перевал, и еще два были всего на 800 футов[293] ниже. Если бы даже мы не сделали всего, что намеревались, я был бы удовлетворен тем, что мы успели сделать. Мы проложили маршруты на перевал Лхакпа-Ла, которые еще хорошо послужат нам, когда снег достаточно подмерзнет, а оставшиеся внизу немногие грузы можно поднять два дня спустя.

Наконец мы смогли яснее рассмотреть перевал Чанг-Ла, и теперь можно было уточнить наши расчеты. Стало очевидно, что нам придется изменить наши планы. Мы увидели стену чудовищных размеров – высотой около 1 000 футов[294]. Поверхность стены отталкивала: ее рассекали непреодолимые бергшрунды, к тому же общий угол уклона, безусловно, был крутым. О подъеме по южным склонам Эвереста не могло быть и речи, и даже если бы мы могли избежать прямого штурма северной стороны, то обходной путь был бы долгим, сложным и чрезвычайно трудоемким. Восхождение по этой стене было наилучшим вариантом, и я возлагал на подъем по ней большие надежды. Но этот труд не для неподготовленных людей, и иметь в связке несколько нагруженных кули, в большей или меньшей степени страдающих от горной болезни, ведомых всего тремя сахибами (которые также наверняка ощутят на себе воздействие высоты), – такой вариант мы даже не рассматривали. Мы должны собрать как можно более сильный отряд: сначала для того, чтобы просто добраться до перевала, а затем, отдельной операцией, перенести туда лагерь, если нам удастся. Я отбирал членов отряда именно с этой мыслью. Уолластон считал, что ему не место в авангарде. Кроме того, из них двоих лишь Уилеру хватало альпинистского опыта, и мы решили, что при нашей первой попытке взобраться на перевал только он сможет составить компанию мне и Буллоку. Тем не менее не хотелось так рано отвергать надежды на то, что Бьюри и Морсхед позднее нам еще пригодятся. И очевидно, что Уолластон должен был выступить с нами из лагеря на высоте 20 000 футов[295], где все собрались 20-го [15].

На другой стороне перевала бушевал шторм. А выше развернулось еще более страшное зрелище. Свежевыпавший рассыпчатый снег сдувало с огромного склона Эвереста непрерывным снежным потоком. И весь натиск этой разъяренной стихии готовился обрушиться именно на тот хребет, по которому и пролегал наш маршрут. Мы наблюдали, как поднятый ветром снег на мгновение взмывал вверх, где вихрь разбивался о гребень и яростно обрушивался вниз с подветренной стороны, превращаясь в дикую снежную бурю. Этого зрелища было достаточно – ветер разрешил вопрос дальнейших планов. Идти дальше было бы безрассудно. Тем не менее мы с трудом продвинулись вперед еще на несколько шагов, чтобы окончательно в этом убедиться. Мы постояли на перевале еще несколько мгновений, чтобы ощутить на себе всю мощь порывов ураганного ветра, а затем стали пробиваться обратно в укрытие. Дальнейший штурм более не обсуждался [16].

Погода и состояние снега

Без консультации с метеорологом в Шимле[296] трудно принять утверждения о муссонах за истину в последней инстанции. Помимо общего довольно расплывчатого согласия о том, чего в норме следует ожидать от погоды, мнения относительно степени и частоты отклонений от этой нормы весьма различаются. И те, кто в одиночку наблюдает в одной местности больше или меньше осадков, чем надеется или ожидает, склонны забывать, что их недостаток или изобилие могут быть компенсированы капризной случайностью в другом месте. Тем не менее казалось несомненным, что количество осадков в этом году на северо-востоке Индии было выше нормы как по количеству, так и по продолжительности. «У нас был хороший дождь», – говорили люди, а меня так и подмывало ответить: «А у нас был плохой снег». Путешествуя по Индии, я часто расспрашивал местных по этому поводу и почти неизменно слышал о необычайно обильных осадках и редко – о просто достаточных. Жители Дарджилинга, которые много лет наблюдали холмы в разные времена года, сказали мне, что это почти неслыханно, чтобы в сентябре выпало так много снега и снежные шапки опускались так низко. Общий смысл таких замечаний, вероятно, можно применить к области, включающей не только сам Эверест и гигантские вершины по соседству, но и значительный участок местности к северу. Муссон, согласно тибетским сведениям, начался чуть позже обычного, но к своему окончанию уже сильно запаздывал. Тибетцы обычно привирают с какой-нибудь целью, но им не было смысла обманывать нас относительно погоды. Можно сделать вывод, что год был аномально влажным, хотя трудно предугадать, в какой степени это проявится на самом Эвересте.

Во время нашего путешествия по Сиккиму[297] мы так и не смогли увидеть великие вершины. Погода не всегда была плохой, но пики были застланы. Когда мы впервые увидели Эверест из Кхампа-Дзонга 6 июня, его заволокло облаками примерно через три часа после восхода солнца, но погода казалась прекрасной: и в два последующих дня мы наблюдали то же самое. 13 июня с холмов над Шилингом мы с Буллоком в течение трех часов пытались разглядеть горную группу Эвереста в бинокль. Когда мы впервые взглянули в том направлении, оказалось, что надвигается шторм: с запада плыли темные тучи. Но Канченджанга в то же время представляла собой великолепное зрелище, и перед заходом солнца все горы стали ясно видны. Самый великолепный вид вдаль открывался из Понглета 19 июня: мы поднялись на наш холм через полчаса после рассвета, а еще через полчаса уже ничего не было видно. Возможно, в тот день облака копили свой гнев: там, где мы находились, было ослепительно хорошо, но во второй половине дня мы попали под край шторма, который промочил основную часть экспедиции, пока они приближались к Тингри; и это была явная смена погоды. Я полагаю, что эту бурю можно было считать предвестником муссонов на горе Эверест. Возможно, шторма там были и раньше, но в целом с начала июня в горах держалась хорошая погода. И хотя доказательств этому мало, вероятно, что до 20 июня на Эвересте выпадало мало нового снега или не выпадало вообще. Когда мы впервые увидели его несколько дней спустя с ледника Ронгбук, он все еще был сравнительно темным. Он предстал перед нами скалистой массой с белым рукавом, вытянутым вправо; немного вечных снегов скопилось на выступах и в желобах стены, обращенной к северу в нашем направлении, и слегка припорошило высокий северо-восточный гребень. Но ни намека на снежную гору,