НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА - Анатолий Чайковский

Подбор и изучение кандидатов в агенты заканчивались детальной характеристикой с указанием, с точки зрения спецслужб, их положительных и слабых сторон, а также рекомендаций о возможной шпионско-диверсионной области применения: тактическая или стратегическая разведка; диверсии; террор; политическая пропаганда; подготовка технических специалистов (радистов, шифровальщиков) и др. Не оправдавшие «доверия» оставались в лагерях в роли барачных старост, их помощников, информаторов или использовались как полицейские. Из них же формировали карательные и охранные подразделения. Первые принимали активное участие в борьбе с партизанским движением в Белоруссии, Крыму, Украине, Югославии, Словакии, Италии, многих других странах. Личный состав вторых привлекали для охраны железнодорожных сооружений и путей, важных военных и промышленных объектов, лагерей военнопленных, тюрем и др. Его же использовали при проведении облав, обысков, задержании советских парашютистов и т. д.

«Счастливчиков», выдержавших все предварительные испытания на преданность Третьему рейху, ожидала широкая сеть «учебных заведений» Абвера и РСХА.

Агентурные «кузницы»

Среди почти двух сотен нацистских диверсионно-разведывательных и контрразведывательных органов и служб, действовавших на Восточном фронте, особое место занимали их школы и курсы. С 1942 г. им стала принадлежать ведущая роль по подготовке широкой разновидности агентов, диверсантов и пропагандистов. География расселения «учебных заведений» Абвера и РСХА была обширной – от территории Третьего рейха, нейтральных и союзных ему стран, оккупированных европейских государств, до советско-германского фронта. Наибольшее их число дислоцировалось в Польше, Белоруссии, Прибалтике, Украине, Крыму, в некоторых областях Российской Федерации.

Школы и курсы по подготовке агентуры стремились иметь практически все диверсионно-разведывательные органы – от центральных аппаратов Абвера и РСХА до их заграничных, периферийных и фронтовых подразделений – абверштелле, абверкоманд (абвергрупп), соединений и организаций особого назначения («Бранденбург», «Курфюрст», «Цеппелин», «Зондерштаб Р», «Ваффен СС Ягдфербанд»), ГФП, полиции безопасности и СД, отделов штаба ОКХ «Иностранные армии Восток» и многих других. Наибольшее их число приходилось на долю Абвера и Главного управления имперской безопасности. Однако и здесь наблюдалось различие: в противовес видению РСХА, абверовских «учебных заведений» на территории Германии было немного. Дислокация их в рейхе была нехарактерной, чаще всего с прицелом на подготовку лишь некоторых технических специалистов шпионажа и диверсий, а также разведчиков-нелегалов. Основная их масса «ютилась» в прифронтовых областях и относительно неглубоком тылу оккупированной территории. К середине 1942 г. на Восточном фронте Абвер задействовал почти пятьдесят школ, курсов и учебных центров, в которых за годы войны прошли обучение десятки тысяч человек. В течение одного-трех, реже пяти-шести месяцев в них одновременно обучались 2–3 и даже 4 тыс. подельников шпионажа и диверсий.

Полиции безопасности и СД, другим оперативными органам и службам РСХА для размещения соответствующих школ и курсов больше импонировала территория рейха. Последнее во многом было связано с возможностью пополнения их кадрового резерва за счет подконтрольных им концлагерей и других мест удержания невольников.

В отличие от учебных диверсионно-разведывательных учебных центров, школы по подготовке агентов-пропагандистов размещались в основном в Германии. Особенностью их организации и деятельности была подчиненность нескольким ведомствам: Имперскому министерству по делам оккупированных восточных областей («Восточное министерство») Альфреда Розенберга; Имперскому министерству пропаганды Йозефа Геббельса; отделу пропаганды штаба ОКВ. Лидирующая роль в попытках превращения с помощью идеологического прессинга оккупированных восточных областей в немецкую колонию принадлежала ведомству Розенберга. С его участием в Германии (в населенных пунктах Вустра, Цитенхорст, Вутзетц и др.) появилась целая сеть специальных школ, «свободных», «особых» и «закрытых» лагерей, где стали готовить агентурно-пропагандистские кадры. Такие же лагеря под эгидой «Восточного министерства» развернули работу в польских городах Кельцы и Ласк.

Не остались в стороне и отдел пропаганды ОКВ, а также Абвер. С их участием и при поддержке геббельсовского «министерства правды» «образовательные» центры для пропагандистской работы в лагерях военнопленных, «рабочих командах» Вермахта, частях РОА, других национальных воинских формированиях появились в Вульгайде, Дабендорфе, Иббенбюрне, Мюнстере, некоторых других городах рейха, а также в ряде оккупированных стран. Территориальное нахождение большинства из них в Германии объяснялось возможностями «инженеров человеческих душ» наглядно продемонстрировать «воспитанникам» преимущества западного образа жизни перед «диким славянским миром».

«Все отобранные из Киевской и Житомирской областей для учебы в лагере Рулебен[92] (район Берлина. – Авт.), – рассказывала на следствии бывшая агент-пропагандист с Украины Елена Закомерная, – были грамотными. За пятнадцать дней, проведенных в Берлине, т. е. с 23 июня по 9 июля 1943 г. мы прослушали три лекции по вопросам организации пропаганды на оккупированной территории СССР. Лекции читались в том направлении, что после возвращения на Родину мы должны вести агитацию по восхвалению фашистского строя, жизни рабочих и крестьян Германии, одновременно клеветать на советскую власть и ее порядки… Три раза мы ходили в кино, смотрели фильм «Старое сердце становится молодым» и два раза – документальные хроники про бои на германско-советском фронте, в которых увидели большие потери советских войск. Посетили театр, ходили на экскурсию к бауэру, где ознакомились с агрономией обработки земли и с тем, как нужно выращивать разных животных. Была экскурсия по Балтийскому морю на остров, в институт по лечению болезней животных, а также прогулка по каналу «Шпеера». Посещали и госпиталь с ранеными немецкими солдатами, детские сады, куда родители привозят детей перед тем, как идти на работу, нам показывали, как за ними ухаживают.

Во время экскурсий нас фотографировали для альбома: у бауэра возле курей, на пароходе, на улицах Берлина… Всего в альбоме было 80 фотографий. Его выдали каждому слушателю, с тем, чтобы по возвращению домой мы могли показать, как хорошо и культурно живут в Германии. В родном селе Березань Киевской области я показывала альбом всем, кто приходил в мой дом…

8 июня, перед отъездом из Берлина, всех 60 слушателей собрал начальник школы, который провел инструктаж о работе по профашистской агитации после возвращения домой… Устно все дали согласие выполнить задание немецких властей…»

«Находясь в Германии после освобождения из лагеря военнопленных, – делился воспоминаниями со следователями добровольно сдавшийся в плен в 1941 г. бывший инженер, лейтенант и командир взвода, он же «коллега» Закомерной, Сергей Шаталов, – первые два месяца я работал на строительстве железнодорожной ветки в г. Потсдаме, затем учеником токаря на заводе под Берлином. Вскоре меня назначили директором клуба в лагере для русских рабочих. Зарплата 100 марок в месяц, жил отдельно, пользовался свободным передвижением. В мои обязанности входили демонстрация немецких кинофильмов, организация концертов. Все задания властей я выполнял аккуратно, антигерманской деятельностью не занимался, вел себя как добропорядочный гражданин немецкого государства.

22 июня 1943 г. комендантом лагеря я был направлен в распоряжение германского Министерства рабочего фронта (имеется в виду «Восточное министерство». – Авт.), где меня принял начальник одного из отделов. Беседа свелась к моему семейному положению и положению рабочих в лагере. Ответил: жена и ребенок проживают в Мариуполе, а рабочие живут хорошо, хотя это не соответствовало действительности. Тогда же в составе группы из 60 человек я отбыл в лагерь пропагандистов (Рулебен. – Авт.).

Мы слушали лекции, посещали театр, цирк, варьете, олимпийский спортивный стадион, зоологический сад, ремесленную школу, детский сад, начальную школу, военный завод, гуляли по Берлину, ездили по деревням. С нами постоянно находился фотограф…

11 июля мы прибыли в Киев, разместились в гостинице. Следующего дня в нашу честь был дан торжественный обед, на котором гебитскомиссар призвал помогать вербовать украинских рабочих для промышленности рейха, воодушевлять к оказанию поддержки германскому правительству и немецким войскам в приближении победы над большевизмом. От имени нашей группы выступил бывший учитель средней школы Киева. Он поблагодарил правительство Германии за освобождение Украины от ига большевиков, поддержал призыв немецких властей о широком разъяснении населению с нашим участием о необходимости всесторонней помощи германскому правительству и его войскам. 16 июля нам выдали аванс по 1000 рублей каждому и вручили предписание отбыть в Мариуполь. По прибытию, первые три недели я отдыхал, продуктами обеспечивался с биржи труда. После окончания отпуска стал рассказывать прибывшим на биржу и в селе Володаровка, как в Германии живут рабочие, восхвалял фашистскую власть и то, какие хорошие будут созданы условия тем, кто добровольно согласиться поехать в рейх на работу…»