Журнал «Приключения, Фантастика» 3 95 - Владислав Бахревский

Никто не встал, никто не вышел. На лбу у Дила Бронкса выступила испарина, но он не утирал ее, он улыбался — жалкой, извиняющейся улыбкой: слишком много сделано, слишком много вложено в дело, не уйти, да и лицо терять не хочется — сам торопил, сам гнал машину. Будь что будет! Одна подготовка вылилась в три «дубль-бига» да по континентам разбросано вкладами полтора миллиарда. Дил побледнел еще больше, за такие денежки он мог умотать от любого Вторжения! Или откупиться… Нет! Что за чушь лезет в голову!

— Кто будет старшим в Штатах?! — спросил он с тревогой.

— Ты! — ответил Гуг Хлодрик. — А Цай тебе поможет.

— Не доверяешь? — скривился Дил

— Хватит болтать!

— А почему именно меня на запад?!

— Так сказал Иван!

— Ну и что?!

Гуг встал во весь свой огромный рост, сжал кулаки.

Дил Бронкс тоже встал, не отводя взгляда от сузившихся глаз седого викинга. Остальные сидели молча, наблюдали, даже Хар перестал поскуливать, приподнял унылую морду.

— Я поеду, — выдавил Дил Бронкс сквозь зубы, — поеду… но чует мое сердце — висеть нам на реях.

— Кому суждено быть повешенным, тот не утонет! — выкрикнул дурашливо из своего угла Хук Образина, пытаясь разрядить обстановку.

Не получилось.

Гуг Хлодрик ухватил Бронкса за грудки, с легкостью оторвал от цементного пола многопудовое накачанное и холеное тело. Прошипел в ухо:

— Ты б у меня в другое место поехал! Понял?! Моли Бога за Ивана… и убирайся!

Негр вскинул руку, огромную, литую, чуть дрожащую. Но ударить не посмел.

Гуг отпихнул его от себя. И выразительно посмотрел на карлика Цая. Тот прикрыл налитые кровью, усталые глаза — покоя и тюльпанов не будет, теперь уж точно.

Бормоча под нос ругательства, сверкая белками, разъяренный и уже совсем не бледный Дил Бронкс вышел вон. Вслед за ним потянулись Арман-Жофруа дер Крузербильд-Дзухмантовский, он же Крузя, пошатывающийся, мутноглазый Хук Образина, непроницаемо-скорбный карлик Цай ван Дау.

В дополнительном инструктаже никто из них не нуждался, план был отработан до деталей в семи вариантах, Большой Мозг боевой альфа-капсулы просчитал все досконально, недаром Цай напичкивал его данными и вводил программы. Теперь сама капсула-координатор болталась на орбитах между Меркурием и Марсом, и была совершенно неприступна и неуловима, для пущей надежности Цай запустил ее на тройное самоуничтожение в случае возможного перехвата, при этом капсула сделает залповый выброс программ управления и координации в две другие капсулы, находящиеся на иных орбитах, уловить такой выброс невозможно. И понапрасну нервничал Гуг-Игунфельд Хлодрик Буйный, Дил Бронкс сделал все, что мог, его бешенные деньги работали на полную катушку, такое обеспечение могло позволить себе только крупное государство или бандитский межсистемный синдикат, Дил по звеньям распродал свою бесценную цепь… но была у Дила Бронкса и задняя мыслишка, которой он бы и сам не признал за собой: ведь коли Система войдет во Вселенную, таких цепочек, такого железа будет навалом, и он не успеет сбагрить свою, Дил имел практический склад ума и он спешил.

— Не подведут, ничего, — прохрипел Гуг вслед уходящим. — А у тебя чего, тоже сомнения? — повернулся он к Иннокентию Булыгину.

— У матросов нет вопросов, — теребя облезлое ухо оборотня Хара, ответил Кеша.

Хар издал утробный звук, переходящий в повизгивание. Он все больше входил в роль зангезейской борзой.

Гуг облегченно вздохнул. Ему хотелось, чтобы все началось как можно скорее. Когда будет сигнал?! Цай сказал, что Иван созрел, что он вообще никогда прежде не видел Ивана таким… и это хорошо, это главное, вожак должен быть сильным и смелым, он не имеет права сомневаться, иначе провал, иначе труба… Но когда же будет сигнал? И какой сигнал?! Иван ничего не сказал.

— Я отваливаю в Европу, — пробубнил Гуг и протянул Кеше свою огромную ладонь. — Связь три раза в сутки, как обусловлено.

— Счастливого пути! — кивнул Кеша и заранее сморщился, вкладывая свой биопротез в лапищу седого викинга. Протез имел нервные окончания и эдакая камнедробилка не сулила приятных ощущений.

— И все же Седого нужно было придавить, — бросил на прощание Кеша.

— Нужно было, — согласился Гуг. Он думал о Ливадии. Как там она в своей усыпальнице? Надо сходить проведать… нет, не получится. Теперь только после победы… или никогда.

Правитель подошел совсем близко, склонился над лежащим посреди серой камеры телом, вгляделся в затылок, скрытый взлохмаченными волосами, хотел коснуться их, но не решился. Левая, от рождения сухая, рука дрожала, и он ничего не мог с ней поделать. Дергалась в нервном тике правая бровь… Да, надо, обязательно надо лечиться, надо ехать на отдых. Но как?! Куда?! Правитель боялся покидать свой кабинет, он и ночевал в нем, там было надежно, там многослойная система охраны и предупреждения, там бдительная стража во главе с этим… Правитель недовольно покосился на широкоскулого и узкоглазого сопровождающего — черт его знает, может, он и воткнет нож в спину, так бывает, так уже много раз было в истории, преторианцы убивали своих владык, императоров да царей, и сами садились на троны, эхе-хе, черт его знает! Здесь тоже надежно, почти километровая глубина, спецпсихушка для особо опасных конкурентов — правители конца ХХ-го века знали, что делали, знали, только и сами не убереглись. Он тяжко, с присвистом вздохнул. Нет веры, никому нет веры — кругом негодяи, подлецы, карьеристы, только и думают, как бы скинуть его, подсидеть, отправить на «заслуженный отдых», нет им доверия, ненадежные людишки, сволочь всякая, всех бы их сюда! Нет, тогда один на один с народом, это не годится, без них нельзя, а надо бы, надо — всех к ответственности, всех за решетку, всех под землю, а лучше в могилу, к стенке… Правитель отер со лба холодный пот. Теперь он был не тот, что семь лет назад, теперь он знал, что и над ним есть сильные мира сего, да еще какие сильные, да еще и не совсем «сего мира». Нет, тут надо иметь железные нервы и железную выдержку.

— Света… уходи! — прохрипел лежащий. — Уходи!

Правитель отшатнулся в испуге.

— Что с ним?

— Бредит. Все время бредит! — пояснил начальник охраны.

Правитель отвел ногу и пнул лежащего вполсилы, чуть не упал

сам. Но узник лишь чуть вздрогнул, не вышел из забытья.

— Вот ведь гад какой! — посочувствовал Правителю начальник охраны.

— Короче, — оборвал тот. — Докладывайте!

— Слушаюсь. Субъект полностью прослеживается…

Правитель слушал монотонный доклад плотного шестидесятилетнего человека с настороженным широкоскулым лицом и узкими щелками глаз, а сам думал о своем: надо было уматывать отсюда, отваливать! еще пять лет назад! три года! год! всегда можно где-то укрыться, купить островок, виллу в горах, вырыть бункера-убежища, запасов на сто лет… нет, сто лет он не протянет, но лет шестьдесят еще запросто, шестьдесят лет — это же целая вечность! и пускай тут разбираются другие, пускай делят власть, выполняют или не выполняют неясные инструкции извне, но он-то причем, его же потом и обвинят, а может, безо всяких обвинений пустят на распыл, кто их знает! еще и этот тип свалился на голову, за ним следят, не может быть, чтоб не следили… и никакой он не псих, просто шустрый слишком, лезет куда не следует, всех погубит и сам сдохнет! на него плевать! а зачем других подставлять-то, и так кругом одна сволочь, одни изменники! тяжко! и страшно! и не повернуть назад, черт возьми! тяжела ты, шапка Мономаха, ой тяжела, шею сломишь! И убивать его нельзя, нету распоряжений оттуда, а вдруг он им нужен, что тогда? тогда накажут! это запросто, этого всегда жди! нет, надо было бежать, отваливать… теперь поздно! И в Систему он проник, мать его! И Синклит тут замешан — эти гады везде лезут, все своими сетями оплели, все опутали, а никуда без них не денешься, они первыми на контакт вышли, они ближе к тем. А Реброва, этого фрайера дешевого, он угробил, точно, он, только чужими руками, вот и верь всем этим спецслужбам

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});