Исповедь Мотылька (СИ) - Субботина Айя

Я убеждаю себя, что не буду заходить, но все равно притормаживаю уже около ступеней и медленно возвращаюсь обратно к машине. Хули стал такой трепетный? Когда раньше меня так ломало просто от того, чтобы приехать к женщине и спросить в лоб, что вообще происходит? Хотя, когда меня вообще парили подобные истории? Даже когда Денис перешел черту, я все равно сразу закопал, а потом для верности еще и надежно зацементировал ту историю, и забыл ту женщину, как будто ее и не было. Даже не удивляюсь, что мне требуется пара секунд, чтобы вспомнить ее имя. Но вряд ли Ви — такая же «та женщина». Да и в чем проблема, даже если бы она действительно повелась на все ужимки моего братца? Она взрослая, давно совершеннолетняя, никому ничем не обязанная женщина, а тем более Ви ничего не должна мне, ведь я сама поставил точку в нашем даже повседневном общении.

Ладно, по фигу.

Поднимусь, спрошу, как она, скажу какую-то хрень про выставку и заодно проверю, там ли этот малолетний долбоёоб. А если что-то пойдет не так — буду действовать по ситуации.

Но уже на ступенях меня тормозит сигнал входящего сообщения. Не хочу проверять и почти решаюсь отложить это на потом, но чуйка, выработанная годами, буквально силой запихивает ладонь в карман.

«Я тебя ненавижу!!!», — написано в сообщении от незнакомого номера.

Знакомая экспрессия.

И знакомые слова, которые действуют на меня как холодный душ.

Я даже не удивляюсь, откуда у нее мой номер. После того, как она побывала у меня в офисе, понятно, что при желании эта женщина может достать меня из-под земли. Она всегда такой была, особенно после того, как случилось… В общем, когда все пошло коту под хвост, во многом, конечно, по моей вине.

Возвращаюсь обратно в машину, но все равно не уезжаю и еще долго гипнотизирую взглядом телефон. Хочу получить от Марины еще одно признание в чистосердечной ненависти? Или собираюсь с силами, чтобы написать Ви? Или прикидываю, насколько упадет моя мужественность, если я брошу Диану по телефону?

О последнем даже думать тошно. Как, впрочем, и о нашем последнем разговоре.

И все-таки, еще одно сообщение приходит через пару минут, пока я в который раз перемалываю в голове одни и те же мысли.

«Если бы ты тогда взял трубку, все было бы по-другому!»

Я буквально силой удерживаю палец над клавишами виртуальной клавиатуры, потому что мне на самом деле есть что ответить. Но только что это даст? Спустя столько лет вывернем наружу грязное белье нашего прошлого и снова сделаем друг другу больно, чтобы… что? Попытаться доказать один другому правду, которая, конечно, у каждого своя?

Я убираю сообщения от Марины. Удаляю их, как трусливый пацан.

Вместо этого набираю по-памяти номер Ви (я правда его запомнил, и сам удивился, когда вдруг понял, что легко могу проговорить в голове довольно сложный набор цифр) и пишу ей довольно сдержанные поздравления с бенефисом. Это нужно было сделать еще в первый день выставки, но тогда я не смог приехать и желание восстановить наш потерянный контакт не было таким острым. А сегодня, после того, как ее увидел, тупо сорвало башню.

От сердца отлегает, когда она почти мгновенно отвечает. Наверное, если бы была в компании моего придурка-братца, то вряд ли прочла бы в ближайшие пару часов.

«Я продала три картины!!!!»

В моей голове четыре простых слова и целый забор восклицательных знаков накладываются на ее образ сегодня, и хочется сразу прислать ей какую-то глупость в ответ. Но вместо этого я, взрослый мужик, делаю еще большую нелогичную херню, хотя на часах уже десятый час ночи.

Я набираю ее номер и глупо лыблюсь, когда она мгновенно берет трубку, здороваясь забитым какой-то вкуснятиной ртом. И тут же смущенно извиняется. И тараторит, тараторит…

Даже перебивать не хочется.

Откидываюсь на спинку сиденья, прикрываю глаза, свободной рукой поглаживая руль, воображая, что это — ее нога. О том, что все это — абсолютно нездоровая херня, стараюсь не думать.

— Прости, я слишком много болтаю, — наконец, сбавляет темп Ви. — Я просто абсолютно не ожидала. Мне казалось, что все те люди пришли просто на меня посмотреть, а картины были просто никому не нужны. Всем интересна личность Творца, — добавляет хорошо знакомой мне интонацией.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Эти слова ей в голову вложила Диана. Это ее тема — во всем и всегда сводить к личному, нивелировать любые достижения человека только тем, что у него «приветливое лицо». Хорошо помню, как она и мне однажды между делом сказала, что с моим обаянием неудивительны все мои успехи в бизнесе. Я тогда даже спорить не стал, но хорошо запомнил, что если бы действительно все решала улыбка — я стал бы миллионером в двадцать и до сих пор валялся на пляже, потягивая коктейль из зеленого кокоса.

— У тебя прекрасные картины, — говорю совершенно искренне. — Надо тоже купить парочку.

— Нет, не смей! — возмущается она, и тут же снова затихает. — Ты так много для меня сделал. Даже не представляю, как до сих пор не сгорела от стыда. Все это как будто…

— Ты поужинала? — намеренно перебываю ее попытку говорить вещи, которые она явно очень стесняется произносить вслух. — Не голодная?

— У меня целая половина пиццы, и два куска торта «Красный бархат». И еще мороженое. И пельмени в морозилке. В последнее время я слишком много ем. Нужно зашивать рот, иначе скоро придется убивать дизайнерскую задумку и заниматься расширением дверей.

Я прокручиваю в голове ее сегодняшний вид, и четко фиксируюсь на том, что ее ключицы выпирали явно абсолютно не здорово. И колени стали слишком тонкими — настолько острыми и «колючими», что торчали даже из-под длинного платья.

«Ты, старый кобель, вообще не туда смотрел», — пытаюсь воззвать к голосу совести, но он абсолютно глух к этому.

Только через пару секунд до меня доходит, что пауза в нашем разговоре многозначительно затянулась. Я спрашивал про еду. Возможно, Ви подумала, что я планирую куда-то ее пригласить.

— У тебя все хорошо? — Понятия не имею, что хочу услышать в ответ, но точно знаю, что хочу поговорить с ней еще хотя бы минуту.

— Да, да. Конечно. — Замолкает. — Денис… Он пригласил меня. Если ты об этом.

— Пригласил?

— На твою свадьбу.

Новая затяжная пауза теперь целиком на моей совести.

Во-первых, какого хрена — откуда у Дениса пригласительный?! Диана решила нас «мирить»? С самого начала всей организацией занималась она, потому что я искренне убежден — все эти цветочки, ленты и прочая разноцветная мишура, мужчине вообще по фигу, и нечего туда лезть, если женщина, копаясь в этом, получает удовольствие. От меня требовались только деньги и список обязательных гостей, куда я внес нужные имена из моего делового круга и парочку чиновников, с которыми на короткой ноги и которые достаточно «приземленные», чтобы их присутствие было уместным. Но Дениса в этом списке точно не было. Какой, на хер, Денис?!

Во-вторых — он пригласил ее?! На мою свадьбу? Что за…?

— Ты против? — осторожно интересуется Ви.

— А ты согласилась? — Еле-еле успеваю глотнуть «уже», потому что оно делает вопрос слишком многозначительным.

— Да, — тихо отвечает она. — Ты… друг отца. Я подумала, что… не будет ничего плохо, если я… если… В общем…

— Надеюсь, у меня будет возможность с тобой потанцевать, — успокаиваю ее, хотя ничего более тупого и придумать нельзя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Бля, мужик, если ты до нее дотронешься, это будет почти что открытая измена.

Хватит уже врать самому себе.

Я бросаю взгляд на свои пальцы, которые яростно сцепились вокруг руля, и только это не дает мне расстегнуть штаны и под аккомпанемент ее голоса сделать то, чем я не занимался со времен молодости.

— Почему ты…. — Ви спотыкается. Вздыхает. — Если Диана будет против…

— Диана пригласила Дениса, — нервно дергаю плечом и усилием воли завожу руку за голову, уговаривая себя хотя бы немного контролировать до боли в паху разбушевавшуюся фантазию. — Значит, у нее нет причин возражать против его спутницы.