Невеста для царя. Смотры невест в контексте политической культуры Московии XVI–XVII веков - Расселл Э. Мартин

начале этой главы. Он утверждал, что царь женился «после публичного оглашения о созыве дев», т. е., вероятно, после смотра невест, на котором он выбрал Марию Нагую. Свадебная церемония также была проведена традиционным образом: в церкви, с процессиями, пирами, речами и обычными почетными должностями[539]. Как отметил Дэниэл Кайзер, «запись об этой последней свадьбе достаточно обширна и содержит значительные параллели с более ранними женитьбами Ивана IV»[540].

Таким образом, свадьба с Нагой сильно походила на другие поздние браки Ивана IV. Как и в случаях с Собакиной и Васильчиковой, бракосочетание с Нагой, хотя и праздновалось традиционно, отличалось более узким кругом приглашенных гостей. В свадебном разряде перечислено большое число родственников невесты. Ее дядя, Афанасий Федорович Нагой, который был одним из доверенных лиц царя и стал боярином в 1574 году, и ее отец, Федор Федорович Нагой, назначенный окольничим в 1576‐м, сидели за окольничим столом[541]. Кроме них, еще десять родственников Нагих занимали почетные должности на той свадьбе[542]. И тем не менее свадьба стала на деле демонстрацией Годуновых: 14 членов этой семьи занимали 15 почетных должностей на праздновании[543]. Свадьба с Нагой и предшествовавшие ей свадьбы с Собакиной и Васильчиковой ясно показывают, как бракосочетания Ивана IV становились, по выражению М. Е. Бычковой, «более семейными, чем государственными»[544]. Поздние женитьбы царя — опять же процитируем Бычкову — «не имели значения государственного торжества, которое, несомненно, было присуще свадьбам первой половины — середины XVI века»[545].

Итак, мы можем говорить об изменениях в проведении царских свадеб за время правления Ивана IV. Хотя сам ритуал оставался нетронутым, в составе участников торжества начали превалировать новые родственники царя (семья невесты), его доверенные фавориты и их родные. Изменения были введены в 1571 году — во время свадьбы с Собакиной. Насколько они были существенны, мы можем увидеть, сравнив число родственников невесты на царской свадьбе до правления Ивана IV, во время и после. В свадебном разряде 1571 года, посвященном женитьбе на Собакиной, в числе гостей было 12 Собакиных и 5 Сабуровых — самое большое количество родственников невесты на царской свадьбе в Московии. Список участников торжеств на свадьбе Ивана IV с Анной Васильчиковой включал 11 родственников невесты, а на свадьбе с Нагой — 10. Это очень большое число приглашенных, если сравнивать с аналогичными списками гостей на бракосочетаниях царя с Анастасией Юрьевой (4 Юрьевых и 3 Яковлевых; 1547) и Владимира Старицкого с Евдокией Нагой (3 Нагих; 1549), а на свадьбу Юрия Васильевича (1547) и вторую свадьбу Владимира Старицкого (1555) вообще никого из будущей родни не пригласили. Обозревая XVII век, мы видим, что на первую свадьбу Михаила Романова (1624) было приглашено 5 гостей — родственников невесты, на первую свадьбу Алексея Михайловича (1648) — 7 таких гостей, а на вторую (1671) — ни одного. Единственная свадьба в XVII веке, сопоставимая с поздними свадьбами Ивана IV по числу гостей — будущих родственников царя, — это вторая женитьба Михаила Федоровича (1626), на которой было 12 Стрешневых. Почему на последних бракосочетаниях Ивана IV присутствовало так много будущей родни и фаворитов царя, объясняется его изменчивыми отношениями со многими боярами в период опричнины и позже. Конечно, рост числа родни укладывался в контекст достаточно устойчивого набора свадебных ритуалов. Как сказал в свое время Даниэль Принтц фон Бухау, «празднуя же свадьбу, он созывает только родственников невесты и некоторых вернейших придворных»[546].

Примерно в то же время, что Иван IV женился на Нагой, его сын, царевич Иван Иванович, взял себе в жены (третьим браком) Елену Ивановну Шереметеву. В источниках нет информации, проводили ли отец и сын совместные смотры невест и праздновались ли свадьбы друг за другом, как это было в 1571 году и, вероятно, в 1575‐м. Нет также и намека на то, что эта повторная женитьба царевича вызвала какие-либо возражения со стороны церковников, или на то, какую епитимью должен был совершить жених (ведь это был его третий брак). Не сказано даже, как выбирали невесту. Елена Ивановна Шереметева, невеста царевича, принадлежала к одному из важнейших родов Московии, восходившему к тому же клану, что и Юрьевы (семья первой жены Ивана IV), а также многие видные бояре и придворные[547]. Отец невесты, Иван Васильевич Меньшой Шереметев, был боярином (1549–1570), так же как и два ее дяди, Иван Васильевич Большой (1558–1577) и Никита Васильевич (1557/1558–1563/1564). Двое других дядьев, Семен и Федор, были окольничими[548]. Свадьба царевича Ивана Ивановича и Елены Шереметевой — редкий пример, когда дочь боярина выходила замуж за представителя царской династии. Единственный подобный случай в XVI веке произошел, когда женой брата Ивана IV, князя Юрия Васильевича, стала Ульяна Палецкая, чей отец, Дмитрий Федорович, получил чин окольничего, а затем и боярина (к июлю 1547 года) и чей дядя, Иван Федорович, был первым в роду окольничим (к 1531 году)[549]. Среди Шереметевых обладателей таких чинов было на тот момент не много. Хотя предки невесты уже давно занимали видное положение, это поколение стало первым, в котором появились достигшие столь высоких чинов. И все же нельзя не заметить, что союз с Шереметевыми отличается от других царских браков, начиная с брака дочери Василия I и Патрикеева в 1418 году — потомки этого союза почти столетие были приближенными правителя.

Тем не менее свадьба Елены Шереметевой и царевича не принесла ничего хорошего ни жениху, ни невесте. Смерть царевича Ивана Ивановича 19 ноября 1581 года, возможно от руки его отца, обрекла Елену на судьбу, общую для женщин царской династии: ее принудительно постригли в монахини с именем Леонида в Новодевичьем монастыре Москвы[550]. Как и Анна Колтовская до нее, Елена/Леонида сохраняла связь со своей родной семьей и царской четой, сменившей Ивана IV, — со своим деверем, царем Федором Ивановичем (1584–1598), и его женой, царицей Ириной Федоровной Годуновой[551]. Как подытожила Тирет, «хотя принудительный постриг царских жен был направлен на ослабление влияния царицы и ее родни при московском дворе, их удаление в монастырь практически не уменьшало их личного участия в решении экономических и административных вопросов»[552]. Род Елены, Шереметевы, не был уничтожен неудачной женитьбой: семья оставалась, как сказал Роберт Крамми, «среди богатейших и влиятельнейших родов до конца последнего [т. е. XIX] столетия»[553].

Свадьбы Нагой и Шереметевой в 1580 году были последними во время правления Ивана IV. Число браков его сыновей хорошо известно (у Ивана их было три, у Федора — один), даже если, как мы видели, многие подробности этих событий покрыты тайной.