Мчащиеся мустанги - Макс Брэнд

Потом спросил:

— Что будешь делать, Дэвид?

— Нет вопроса! Конечно, вернусь обратно. Иначе буду недостоин носить мое имя. Но тебе, Том, нет никакого смысла ехать со мной.

— Покинуть тебя в беде?

— Не в этом дело! Ты сопровождал меня весь долгий путь. Когда я попал к ним в руки, ты меня снова выручил и дал мне еще один шанс. Ты вернул мне жизнь — это больше, чем можно ожидать. Нет, нет! Большего я не имею права требовать от тебя ничего! — И тихо добавил: — Я вел себя довольно отвратительно, Том. Со мной было нелегко. Прости меня за это. Ни у кого не было такого друга, каким ты был для меня!

Глостеру еще не доводилось быть свидетелем такого взрыва чувств мальчугана. И сейчас это было на него не похоже, потому что сказанные, казалось бы от сердца, слова он произнес сдержанным голосом, будто выучил их заранее.

— Вот что, Дэвид, — ответил Том Глостер. — Мы едем вместе. На этот раз должны увидеть твоего отца, даже если придется пробиваться в дом пулями. В какой стороне дом?

В свойственной ему манере мальчишка, воздав должное другу, не стал возражать и, развернув коня, указал направление:

— Вон там! Но чтобы не услышали, лучше спешиться.

Они тут же спешились и, держась мест потемнее, двинулись через высокий кустарник. Ветер стих. Не было слышно ни стука копыт, ни выстрелов, ни голосов. Все поместье погрузилось или делало вид, что погрузилось, в сон. Такая тишина казалась страшнее тысячеголосого рева.

Вскоре перед ними блеснули стекла окон, и они вышли к боковой стороне дома. Шепотом обменялись соображениями.

— Тут сбоку есть дверь, — показывая рукой, возбужденно зашептал мальчик. — Нам, кажется, повезло! В суматохе ее оставили открытой. Как только окажемся внутри, отца найдем без труда. Он скорее всего в библиотеке!

Они постояли, пристально вглядываясь в окружающее дом пространство.

— А если это ловушка? — предположил Том. — Скажем, нарочно оставили дверь открытой, чтобы нас заманить?

— Может быть и так, — согласился мальчуган. — Но я не думаю! Такой случай, Том!

По молчаливому согласию они решительно шагнули вперед.

Ступая как можно тише, подошли к двери. Том Глостер сильной рукой отстранил мальчика назад и с револьверами в обеих руках вошел первым.

Как будто приветствуя его, все пространство от пола до потолка вдруг залило светом. Позади с треском захлопнулась дверь, и в тот же ошеломительный миг в голове Тома зазвенело, он рухнул на пол, лишь успев увидеть перед собой стреляющего с обеих рук Кристофера Блэка, а позади него других людей.

Глостер почувствовал, что проваливается в пылающую пропасть. По лицу текло что-то горячее, мокрое, густое. Понял — это кровь, и удивился, что бешено мелькающие мысли вертятся вокруг такой вещи, как кровь. Но до сознания не доходило, что он ранен, и, возможно, смертельно.

Потом его одолели другие мысли. Во-первых, сожаление, горькое до слез сожаление, что вот наконец судьба привела их с Дэвидом в дом его отца и тут все рухнуло. А во-вторых, еще была надежда, смешанная со страхом, что, может быть, Дэвид прав и потребуется только одна смерть. Его смерть станет ценой за восстановление мальчика в правах.

А принадлежит ли ему это право?

Даже в это заполненное болью, потрясением, ужасом и недоумением бесконечное мгновение мысль, путаясь, продолжала работать.

Он не был без ума от юного Дэвида. Мальчишка упрямый, прямолинейный, далеко не простой. И одновременно храбрый, сильный физически, правдивый… Все это так, но ему бы побольше мягкости, деликатности, а то он будто накрахмаленный или закованный в броню.

Однако Глостер был готов положить жизнь ради завершения этого дела. Более того, ему представлялось, что, останься он у себя дома, не совершил бы ничего важного в жизни.

В свое время Том благодаря матери прочел Гомера. Это была одна из немногих запомнившихся ему книг, она оставила в памяти глубокий след. И в этот миг он подумал, что его судьба схожа с судьбой Ахилла, совершившего великие подвиги и тоже рано погибшего. Не то чтобы он сам совершил какие-то великие подвиги. Нет! При этой мысли он улыбнулся, и тем, кто видел Глостера в этот миг, его улыбка показалась самым непостижимым из его подвигов. Он будто смеялся над струившейся из него кровью, твердо зная, что его ждет.

Разумеется, все случилось в одно мгновение. Открылась дверь; заговорили револьверы; вспыхнул свет; с помощью привязанной веревки захлопнули дверь, и они с Дэвидом оказались беспомощными пленниками. Дэвид, присев на одно колено, выхватил револьверы, открывая ответный огонь.

Глостеру показалось, что по сравнению с бешено мчавшимися мыслями его руки не вскинулись, как обычно, рывком, а страшно медленно поднимаются вверх. И все движения вокруг стали замедленными. А звенящему в ушах испуганному прерывистому, как полощущийся на ветру флаг или непрерывные вспышки молний в ночи, крику Дэвида, казалось, не будет конца. Том увидел, как дернулись руки Криса Блэка и вскинулись вверх стволы револьверов. «А-а, ладно, — пронеслось в голове, — если только успею поднять свои, то не промахнусь!»

И, все еще улыбаясь мысли, что посмел сравнить себя с Ахиллом, он поднял кольт. Первая пуля послала Криса Блэка на землю. Тот, разразившись проклятиями, растянулся во весь рост на полу. После второго выстрела лицо стоявшего позади Блэка парня расплылось красным пятном.

Юный Дэвид, держа револьверы в обеих руках, посылал пулю за пулей поверх головы своего защитника. Это снова вызвало у Тома улыбку, потому что он видел, что все пули мальчишки лишь портят штукатурку и половицы.

— Убью! Всех перебью! Отомщу за тебя, Том! Всех прикончу! — кричал Дэвид, как недавно оперившийся ястребок, еще не отточивший когти.

Тома, отбросив к стене, снова ударило чем-то тяжелым, на этот раз в плечо. Это, лежа на полу с искаженным от боли, побелевшим лицом, последним усилием стрелял Крис Блэк. У Глостера беспомощно повисла правая рука — одного револьвера не стало.

А коридор перегораживали трое парней, стоявших плечом к плечу. Удивительно, сколько выпущено пуль и как мало от них вреда!

В Тома попала еще одна пуля, потом еще. Он слышал глухой звук, ощущал вес полудюймовых кусочков свинца, но не чувствовал никакой боли. Все внимание было на главном мерзавце — Кристофере Блэке.

Глостер прицелился с левой руки и выстрелил. Он видел, как Кристофер Блэк рывком встал на колени, потом, цепляясь за стену, поднялся на ноги и, волоча одну ногу, бросился к нему с ножом в руке.

Том снова поднял револьвер. Но рука отказала — кисть была в крови. Он понял, что это конец. В этот миг было только одно желание: подняться на ноги и встретить смерть стоя. И снова улыбнулся, сожалея, что даже в таком простом желании ему отказано.