Спальня, в которой ты есть - Эмма Марс

– Им необходимо расслабиться. Какой-то мужчина погиб на прошлой неделе на стройке.

Но я видела, что этих объяснений было недостаточно, чтобы успокоить мою собеседницу. Если бы мужчина не преграждал путь, она выбежала бы на улицу.

– Умер? – спросила я, сделав вид, что мне интересно.

– Очень пожилой мужчина. Ему было 90 или даже больше. Грузовик сдавал назад и не заметил его…

– Ох… – вздохнула я. – Это грустно.

– Очень. Поэтому-то им и необходимо повеселиться.

– Понимаю, – попыталась я спровадить его.

Он указал на наш стол круговым движением пальца.

– Ваш кофе… Это за мой счет.

– Нет, не стоит, – возмутилась я.

– Да, да… я настаиваю.

Развернувшись на пятках, он предстал передо мной тощим, худосочным, почти что болезненного вида мужчиной, напоминающим мне другого человека. Проявляться передо мной повсюду было лишь малой толикой способностей Луи. Его характерные черты, мимолетно либо же более продолжительное время, я видела то в одном, то в другом человеке. Так, находясь в окружении образа моего мужчины, я немного успокаивалась из-за его отсутствия рядом.

Мираж длился не больше секунды, но этой вспышки хватило, чтобы раскрутить полный сценарий. Я вообразила, что встала и пошла за мужчиной в строительном комбинезоне, испачканном краской и цементом, прямо до грязных туалетов, где он без колебаний шагнул к единственной закрытой кабинке. Он повернулся ко мне, и на его лице воссияла столь родная улыбка Луи. Мужчина ждал меня, взявшись пальцами за молнию ширинки, чтобы расстегнуть ее. Оказавшись в кабинке, я прижалась к нему и, положив свою руку на его, вторила его жесту, лихорадочно копаясь в мешковатых строительных штанах. Он уже был возбужден, и мне не нужно было прилагать никаких усилий, чтобы достать его затверделый член, который легким движением руки высовывался наружу, оголяя набухшую и слегка влажную головку. Животный, резкий, почти пряный запах бесповоротно притягивал меня к нему. Как и тогда, в туалете кафе Antiquités, я опустилась на колени и взяла в рот головку фиолетового цвета, набухшую от вожделения. Но только я принялась за его член, приоткрыла рот в готовности взять его целиком, как он резким толчком руки оттолкнул мою голову:

– Не так…

– Я хочу тебя! – молила его волна тепла, разгоравшаяся у меня между ног.

– Мы тоже… мы все хотим тебя.

Трое парней зашли в маленькую, облицованную плиткой комнату, закрыли дверь нашей тесной обители и принялись мастурбировать. Как примерные работники, они ждали сигнала своего бригадира. Фальшивый Луи развернул меня к ним, располагая мной, как игрушкой, затем решительным толчком надавил мне на спину, просунув тем временем руку под моим животом, добиваясь того, чтобы, вогнув мою поясницу, раскрыть мои ягодицы. У меня не было времени, чтобы сопротивляться. Он вонзил в меня свой жезл, длинную бетонную колонну, проникающую во влагалище с присущей строителю грубостью. В тот же момент к нам подоспел большой негр, попытавшийся вставить член мне в рот. Двое не сговаривающихся между собой мужчин, казалось, следовали поочередному ритму. Один входил в меня, в то время как другой доставал свой фаллос, создавалось впечатление, что двигались поршни, ведущие меня к ошеломляющему пику удовлетворения. Но как только я почувствовала себя на грани оргазма, они покинули меня, и их место тут же заняли двое их товарищей, жаждущих утолить свой голод. Двое новых овладевших мною мужчин оказались еще более грубыми, жесткими и страстными, чем предыдущие. Я даже не желала знать, сколько дней работы и пота они несли на себе. Секс со мной смоет с них все.

Мне послышалось, что двойник Луи их наставлял:

– Давайте, парни! Сделайте ее!

Это приободрение вызывало жестокое неистовство в обоих моих отверстиях, которые уже горели и изливались сладким соком.

Посторонние приходили сюда во время этого нескончаемого действия и что-то брюзжали, выказывая тем самым несомненное удовольствие. Случайные партнеры-строители отрывались от меня и изливали много густого, полупрозрачного бульона на мои ягодицы, мои губы, мои щеки. Их нектар вскоре был смешан с нектаром их товарищей, кончающих от мастурбации и рычащих, как насытившиеся звери.

Я не кончила, но была столь возбуждена от того, что доставила им плотское наслаждение…

Силуэт их главаря, растворившийся в ярком свете извне, вдруг вернул меня к реальности. Как же я могла дойти до этого? Что за безумные фантазии?

Едва мужчина, покинув нас, вернулся к своим приятелям, он был титулован ими чемпионом.

– Ах, вкусы Зэ, по-видимому, изменились! – скандировали они.

Мадам Дельбар встала и сделала вид, что оставляет меня с веселой компанией.

– Подождите! – удержала я ее рукой.

Я достала свой мобильный и показала на экране фото с рождественской елкой. На нем можно было легко узнать Дэвида в детстве. Я повернула экран, и мадам Дельбар нехотя взглянула на него.

– Вы узнаете этого маленького мальчика?

Ее глаза с проступившими на белках капиллярами уставились в мои, будто ища какой-то подвох.

– Это Дэвид Барле, – сказала она, едва шевеля губами.

– А другой… Этот изуродованный ребенок?

С каждой секундой ей все сложнее было себя сдерживать.

– Нет, я… – приподняла она брови.

– Может быть, это ваша дочь?

– Нет! – вспылила она в готовности прорвать мою ничтожную преграду. – Я не понимаю, почему они появились на одном фото еще до того, как попали в детдом.

Затем она окончательно расклеилась, внезапно осознав, что только что сделала невероятное признание. Мадам Дельбар выдала себя сама, чувствуя необходимость открыть свою душу. Следуя этому интуитивному ощущению, я начала расспрашивать:

– Вы хотите рассказать, как они познакомились, прежде чем началась их любовная история?

Чувствуя, что она близка к обмороку, я подошла, чтобы помочь ей сесть. Не сопротивляясь, женщина села, и из ее глаз покатились крупные круглые слезы, словно у ребенка, которые текли по багряным пухловатым щекам, похожим на щеки фарфоровой куклы.

– Они встретились в Сен Броладре. Да, – пробормотала мадам Дельбар ровным голосом. – Они оба сироты.

Вот что разом объяснило и невероятную разницу в возрасте братьев Барле, и невротическую привязанность к Авроре Дэвида, готового в двойной мере подарить ей счастье, которого она не знала.

– Вы хотите сказать, что они там провели свое детство вместе?

Мадам Дельбар молча кивнула, очевидно, погрузившись в мрачные воспоминания.

– Вы знаете, сколько времени они прожили вместе?

Это было важно, ведь каждый год, проведенный в нищете и страданиях, укреплял связывающие их чувства. Теперь я понимала, что они оказались приварены друг к другу, как сиамские близнецы, объединенные общим горем.