Лес мертвецов - Жан-Кристоф Гранже

Повертела томик в руках. Ничего особенного. Перевод на испанский. Обычный книжный формат. Издано университетским центром в Мадриде. Зачем Мансарена скопил у себя такую прорву экземпляров? Может, в тексте перевода содержится шифр? Или шифром служил порядок расстановки томов? Тьфу, бред…

Ей принесли кока-колу. Она отпила глоток и даже вздрогнула. Контраст между ледяной свежестью напитка и окружающим зноем словно расколол ее пополам. Каждый пузырек газа взрывался в глубине горла крошечным морозным спазмом.

Странно, но это неожиданное ощущение словно наделило ее новой мощью. Она опять взялась за книгу. Прощупала со всех сторон. Передняя обложка. Задняя обложка. Страницы. Теперь она не сомневалась: книга таит какой-то секрет. Еще раз пролистала страницы, провела пальцами по картону переплета, рельефным буквам названия.

Она нашла.

Под обложкой было спрятано письмо. Чтобы достать его, оказалось достаточно отодрать клеевую прокладку. Жанна аккуратно вынула бумажный лист. Конечно, следовало вначале натянуть перчатки, но она, похоже, успела усвоить никарагуанские привычки.

Пока она его вытаскивала, ее посетили две мысли. Во-первых, вспомнились слова Эмманюэля Обюсона, любившего повторять: «Ни один следователь не застрахован от случайного везения». Она утащила книжку — ту самую, что Эдуардо Мансарена держал под руками, на своем письменном столе, — и именно в ней обнаружился тайник. Во-вторых, благодаря слепой удаче она стала обладательницей улики, которую безуспешно искал убийца, перевернувший вверх дном весь кабинет.

Жанна осторожно развернула сложенный вчетверо листок. Письмо. Написано от руки. На испанском. Она забормотала себе под нос перевод.

Эдуардо!

Вы были правы. Зло здесь, в Формосе. Сам я ничего не видел, но выслушал очевидцев. Все индейцы говорят примерно одно и то же. В Лесу мертвецов поселилось зло.

Но главное, мне удалось добыть кое-что важное. Образец крови одного из зараженных. Это мужчина, мы гнались за ним через лагуну и ранили его. Вы же знаете эти места и поймете, почему я не решился преследовать его дальше, в лесу. Но эти несколько капель я собрал со всей возможной тщательностью. Надеюсь, вам их хватит, чтобы сделать необходимый анализ.

Если вы читаете это письмо, значит, образец до вас дошел. Обращайтесь с ним с предельной осторожностью. У меня есть все основания предполагать, что болезнь заразна. Молю Господа, чтобы он защитил нас. Неужели мы приоткрыли двери ада?

Нильс Агосто, 18 мая 2008 года, Кампо-Алегре, Формоса.

Первой странностью было место, упомянутое вслед за подписью и датой. Кампо-Алегре, Формоса. Жанна не знала в Никарагуа ни одного населенного пункта с таким названием. Зато в Аргентине, на северо-востоке страны, в одном из самых глухих ее уголков, существовала такая провинция. Жанна снова перечитала письмо. Эдуардо Мансарена отправил человека в Аргентину с поручением собрать свидетельства заражения. Может, он боялся, что импорт тамошней крови вызовет пандемию у него на родине? Или, напротив, испытывал личный интерес к некоему загадочному «злу»?

Жанна попыталась выстроить события в хронологическом порядке. Письмо датировано 18 мая. Очевидно, неделей позже Мансарена получил образец. Что он с ним сделал? Сама собой напрашивалась гипотеза: отправил во Францию профессионалу, которого хорошо знал. То есть Нелли Баржак. Специалистка по цитогенетике получила посылку, пересланную экспресс-почтой, 31 мая.

Нелли произвела анализ фрагмента, но тут явился убийца, забрал его и стер результаты исследования. Почему? Хоакин что-то знал о болезни? Сам был источником заражения? И при чем тут молодая медсестра из Центра для умственно отсталых Марион Кантело и автор дерзких скульптур Франческа Терча?

Все эти разрозненные элементы что-то связывало. Да, между письмом Нильса Агосто и болезнью Хоакина существовала прямая связь. В письме упоминался Лес мертвецов. La Selva de las Almas.

Впрочем, это название можно было перевести и как «Лес мертвых душ». Во времена Античности их именовали манами. Жанна снова как наяву услышала металлический голос, произносивший в кабинете Феро: «Его надо слушать. Лес мертвецов».

Когда психиатр спросил Хоакина, бывал ли он в этом лесу, например в детстве, адвокат, находившийся под гипнозом, просто повторил вопрос. В переводе с «языка» аутистов это могло означать «да»…

Все совпадало. Убийца родился вовсе не в Никарагуа, а в Аргентине. Это, кстати, объясняло его знакомство с Франческой Терча, тоже уроженкой Аргентины. И звонок Франсуа Тэна в Сельскохозяйственный институт Тукумана, в северозападной провинции страны. Но, если память ей не изменяет, Тукуман от Формосы, расположенной на северо-востоке, отделяет больше тысячи километров.

Слишком много вопросов. А ответов так мало…

Но, пока суд да дело, Жанна хотела проверить свое предположение насчет Нелли Баржак. Она быстро поднялась к себе в номер, включила кондиционер на полную мощь, достала из мини-бара еще одну бутылку диетической колы. И набрала номер мобильника Бернара Павуа, директора одноименной лаборатории.

Здесь было девять вечера. Значит, в Париже четыре утра. Ничего, Павуа простит ей, что она подняла его среди ночи. Форс-мажорные обстоятельства. Гигант ответил ей через два звонка. Голос его звучал свежо и ясно. Он и не спал вовсе.

Жанна принесла извинения за поздний звонок. Тот не выказал ни малейшего удивления:

— Как продвигается расследование? Что-то от ваших коллег ни слуху ни духу.

— Не знаю, как дела у них, но лично мне пришлось уехать. В единоличном порядке.

— Куда?

— В Манагуа. В Никарагуа.

— Идете по следу убийцы?

— Именно.

— Это карма. Я вас предупреждал. Вы звоните по делу?

— Нелли Баржак получила экспресс-почтой посылку. Тридцать первого мая. Из Манагуа.

— И?..

— Отправитель — лаборатория «Плазма Инк.». Единственный в Манагуа частный банк крови. Точнее говоря, отправитель — директор лаборатории, некто Эдуардо Мансарена.

— В первый раз о нем слышу.

— Его прозвище — Вампир из Манагуа.

— Ну и публика вас окружает… Вы с ним встречались?

Перед внутренним взором Жанны всплыл образ растерзанного жирного тела. Полуразложившиеся ткани. Заляпанные кровью книги. Она решила не вдаваться в подробности.

— Мне просто хотелось обсудить с вами одно предположение.

— Я вас слушаю.

— Судя по всему, в этой посылке содержался образец крови. Зараженной крови.

— Чем зараженной? — немного удивленно спросил Павуа.

— Понятия не имею. Какая-то редкая инфекция. Возможно, происходящая из Аргентинского региона. Что-то близкое к бешенству.

— И он отправил эту штуковину к нам в лабораторию?

— Он знал Нелли. И хотел, чтобы она исследовала образец и выявила возбудителя болезни:

— Но Нелли не занималась ничем подобным!

— И все же. У вас ведь есть оборудование, необходимое для таких анализов?

— И да и нет. Но послушайте, это чистый бред — отправлять инфицированный образец по почте!

Жанна уже думала об этом. Наверное, Мансарена принял некоторые меры предосторожности.

— Какого типа анализы могла проводить с ним Нелли? — не отступалась Жанна. — Она могла выявить вирус?

— Ни в коем случае. Вы путаете масштаб. Она могла выявить паразитов или микробов. Они же бактерии. Но для обнаружения вирусов требуется гораздо более мощное оборудование. И в любом случае, повторяю вам, это не наш профиль!

— Если бы подобные манипуляции имели место, в вашей лаборатории остались бы следы?

— Не думаю. Если Нелли ничего не внесла в память компьютера, бесполезно и искать.

Жанна попыталась прикинуть, как действовала Нелли, но Павуа сбил ее с мысли:

— Все, что вы мне рассказали, — полнейший абсурд. Просто из соображений безопасности, понимаете? Нелли никогда не пошла бы на такой риск. Вы должны отдавать себе отчет в том, что наша лаборатория еженедельно принимает на анализ тысячи образцов. Представляете, какими последствиями обернулась бы эта авантюра?

— А генетический анализ? — не сдавалась Жанна. — У вас есть этаж, вы сами говорили, где проводят исследование патологий, вызванных генетическими причинами.

— При условии, что вы знаете, о каком гене идет речь. Мы можем проверить образец на наличие аномалии, но только в известном контексте. И мы точно не занимаемся передовыми исследованиями.

Настаивать дальше не имело смысла. Это был ложный путь. Она поблагодарила Бернара Павуа, пообещала держать его в курсе расследования и нажала отбой. Постаралась перед сном выбросить из головы все мысли. Выключила кондиционер — у нее уже нос замерз. Приняла горячий душ, натянула трусы и майку с эмблемой своей любимой группы — «Nine Inch Nails».[54] И плюхнулась в постель. В данный момент это было лучшее, что она могла сделать.