Двойная ложь - Ридли Пиерсон

— Об этом только и говорят, — кивнула Прист. — Как будто у компании больше нет других проектов.

— Марковиц утверждает, что с самого начала программа представляла собой черную дыру.

— Это все из-за рельсов.

— Поясни.

— В Европе поезда катаются по сварным рельсам, — начала она. — У нас в стране бо́льшая часть железнодорожный путей до сих пор не сварные. Что еще хуже, наши линии не имеют бокового уклона, который обеспечивал бы безопасность на больших скоростях. А переделать существующие пути, так сказать, наклонить их — без миллиардных затрат невозможно. Но у Гоина возникла идея: заменить рельсы на линиях «Метролайнер» на сварные; и разработать программу управления, которая контролировала бы положение отдельных вагонов и наклоняла их перед поворотом. Вот куда и ушли деньги. Без применения этой технологии разогнавшийся до большой скорости вагон попросту вылетит с путей. На прямых перегонах поезд снова выравнивается. Все управляется со спутников, это технология GPS — Система общего позиционирования — и для обеспечения максимальной точности требуется военное участие. Что-нибудь из того, о чем я рассказываю, тебе уже известно?

— Впервые слышу, — сказал Тайлер.

— Впрочем, до меня тоже доходят только слухи, — призналась Нелл, — поэтому за достоверность поручиться не могу. Мы говорим о технологии, как будто знаем, о чем идет речь, но в действительности в курсе только несколько человек. Они хранят все в строжайшем секрете, чтобы исключить нарушения патентных прав. Это, — добавила она, — я знаю точно, потому что наши обязанности, кроме всего прочего, включают предотвращение возможной утечки информации.

— Марковиц провел следующую аналогию, — принялся размышлять Тайлер. — Когда НАСА требовались дополнительные средства для развития программы космического челнока, они брали деньги из программы исследования Марса. Применительно к «Нозерн Юнион» пенсионный фонд исключается, потому что за ним следят профсоюзы, поэтому они грабили техобслуживание.

Нелл повернулась лицом к ветру и закрыла глаза:

— Этим, кстати, могут объясняться крушения. Техобслуживание — процесс постоянный. Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, везде и всегда. У них огромный отдел. Огромный бюджет. Они отвечают за все, от износа рельсов и ремонта полотна до… — Прист внезапно умолкла.

— Ну?

— До переездов.

Тайлеру вдруг показалось, что ветер стал еще холоднее. На горизонте засветились яркие огни приземляющегося самолета.

— Господи, — простонала она, — теперь все становится ясно.

— Что именно?

— Стаки работал инженером-электриком, — сказала Прист.

— В отделе техобслуживания, — продолжил Тайлер.

— Который следит за переездами.

— Марковиц знал Стаки, потому что тот вечно жаловался в бухгалтерском отделе на то, что их деньги перебрасывают на другие участки. Марковиц должен был успокаивать его обещаниями, которые не могли быть выполнены. Правда состояла в том, что бюджет, выделенный для технического обслуживания, использовался для разработки суперпоезда.

— Обычные ремонтные работы и плановое техобслуживание, наверное, заморозили. Поэтому за переездами никто не следил.

— Вот почему после Генуи Стаки получает небывалый компенсационный пакет. Марковиц, Стаки и Милроуз должны были навсегда забыть о том, что когда-либо слышали о проблемах с финансированием техобслуживания или переброске бюджетных средств на другие направления.

Тайлер чувствовал, что в его руках бо́льшая часть, если не все, ключей к разгадке, но не понимал, что теперь делать с ними. Он по-прежнему осознавал, что необходимо познакомиться с файлами НУТБ по расследованию происшествия в Генуе. Надо узнать подробности. И вдруг у него внутри все сжалось от болезненного тошнотворного подозрения — что, если его босс Лорен Рукер каким-то образом связан с корпорацией «Нозерн Юнион»? Что, если именно его назначили для проведения расследования инцидента на железнодорожном переезде в Генуе? Не исключено, что и ему достались определенные блага. Тайлер припомнил, что Рукер сам признался, — они с О’Мейли знакомы довольно давно, служили вместе в морской пехоте. Как теперь расценивать его довольно-таки неожиданное приглашение поработать?

— Питер? — окликнула его Нелл. — Ты о чем задумался?

Тайлер ответил спокойно, хотя внутри у него все бурлило:

— Рукер предложил мне работу, потому что О’Мейли попросил его найти кого-то, кого можно пустить в расход.

Прист повернулась к нему; развевающиеся на ветру волосы, словно занавес, закрывали ее лицо.

— Если бы я вывел их на Альвареса, — принялся теоретизировать Тайлер, — они убили бы его точно так же, как Стаки — забили бы до смерти, — причем сделали бы это так, чтобы свалить все на меня. Маленькая грязная тайна умирает вместе с Альваресом, а все мои доводы звучат как отчаянные оправдания преступника.

— Ты становишься параноиком, тебе не кажется?

Тайлер подумал, что если Нелл обхватит себя руками чуть крепче, ей нечем будет дышать.

— Думаешь? Тогда почему Рукер из всех возможных претендентов выбрал именно меня?

— У тебя большой опыт по расследованию убийств, — ответила она, повторяя его собственное объяснение.

— Да? — с сарказмом переспросил Тайлер. — Только я почему-то сомневаюсь в этом.

Нелл дотронулась до его руки.

— Давай действовать постепенно. Не будем распыляться. Как думаешь, можно рассчитывать на то, что Марковиц выступит свидетелем?

— Против кого? Он не считает, что было совершено преступление. А теперь я его еще и просветил, — разочарованно добавил Тайлер. — Он ведет определенный образ жизни и вряд ли захочет его лишиться. Либо О’Мейли доберется до него, либо Марковиц исчезнет, и никто о нем никогда больше не услышит.

— И что теперь?

— Альварес — ответил Тайлер. — Пока Альварес жив, происшествие в Генуе нельзя сбрасывать со счетов. Если же О’Мейли достанет Альвареса и Марковица, все пропало.

— Ты понимаешь, о чем говоришь?

— Если мы хотим обскакать О’Мейли, — процедил Тайлер сквозь зубы, — нам надо отыскать Альвареса раньше, чем это сделает он.

* * *

Под темно-серым, как грифель, небом и не прекращающимся ни на минуту дождем Балтимор казался вымершим. Тайлеру вспомнился припев из популярной песенки: «Ain't no one in Baltimore no more». Спустя некоторое время контейнерововоз пришвартовался, и пока Прист звонила в местную компанию, чтобы заказать такси, на палубу высыпали матросы.

— Минут через десять, — сообщила она. — Какие планы?

— Снимаем номер. Спим. Принимаем душ. И начинаем все заново.

— Не хочется напоминать очевидное, но О’Мейли постарается приложить все усилия, чтобы как можно быстрее упрятать тебя за решетку.

— Как думаешь, он отправит в погоню своих коллег или полицию?

— И тех, и других. После смерти Стаки осталось вывести из игры лишь тебя, и можно ничего больше не опасаться.

— Но остаешься ты, — напомнил Тайлер, поднимая воротник. — Как считаешь, какие у него намерения насчет тебя?

— Если он заподозрит, что мне что-либо известно, то попытается либо купить меня, либо дискредитировать. В любом случае, правильнее всего будет немедленно написать рапорт об увольнении.

— Наоборот, — возразил Тайлер. — Гораздо важнее, чтобы ты осталась работать в компании.

— Ты шутишь, Питер?

— Например, ты можешь воспользоваться диктофоном. Может, нам удастся поймать его на шантаже.

— Я же сделала выбор, — сказала Прист, — и мне гораздо больше хочется работать с нынешним партнером.

— Не может быть, чтобы они были ни при чем, — повторил Тайлер. — Они виновны в гибели людей в Генуе. И вина доказуема — иначе они не стали бы прибегать к крайним мерам.

— Слушай, а ты не задумывался, почему они пошли на такие крайности? — спросила Прист. — Не задавал себе такого вопроса? Ведь, сам посуди, подобные дела до суда, как правило, не доходят. Просто повышается сумма откупных, и человек в конце концов соглашается. Десять, пятнадцать миллионов за жену и детей Альвареса? По-моему, не особо обременительно для компании вроде «Нозерн Юнион». Из-за чего тогда переживать?

— Переживать стоит хотя бы из-за того, что сумма запросто может затянуть миллионов на восемьдесят, а то и сотню.

— Ну-у, это ты загнул, — протянула Нелл.

— Меньше, если бы они сразу в открытую признали свою вину. Меньше, если бы была возможность достичь соглашения. Но что, если Альварес требует судебного разбирательства — если ему нужна трибуна, чтобы публично заявить о своих подозрениях? Пресса. Заседания. Несчастный латиноамериканец, раздавленный огромной корпорацией. — Тайлер на секунду задумался. — Можно предположить, что они уничтожали документы. Мы наверняка знаем, что несколько человек было уволено досрочно в обмен на их молчание. Подобное поведение со стороны корпорации судьи наказывают будь здоров, поверь моему опыту. Поэтому за такие штучки платить им придется втридорога.