Крамнэгел - Питер Устинов

Однако в этот момент Крамнэгел уже находился на борту грузового парохода «Агнес Ставромихалис», имевшего обыкновение шляться вокруг света подобно нищему бродяге, перевозя вместе с грузами из одного порта в другой грязь и ржавчину. У его флага было что-то общее со звездно-полосатым полотнищем, поэтому душа Крамнэгела откликнулась на изображенный символ, хотя на флаге красовалась всего одна звезда вместо привычного гордого созвездия. О порте приписки корабля – Монровии – Крамнэгел никогда и слыхом не слыхал, но решил, что он, должно быть, находится в Техасе, поскольку у штата Техас на флаге одна звезда. Вот ведь, суки, даже свой собственный флот заимели! И он окончательно запутался, узнав, что командует кораблем грек по имени Фемистокл Макарезос.

– Звучит вроде по-шотландски.

– Разве я похож на шотландца? – дружелюбно спросил капитан, буравя Крамнэгела маленькими, как две смородинки, глазками, разделенными тонким, как лезвие бритвы, длинным носом.

– Ну уж цену-то вы заломили точно как шотландец, это я вам верно говорю. Сколько, значит, вы хотите?

– Пятьсот долларов – наличными.

– Да вы отдаете себе отчет, что просите?

– А вы сравните эту цену со стоимостью каюты обычного рейсового лайнера.

– Где я, по-вашему, достану нужные документы?

– На берегу. Мы отплываем только через два часа, – непринужденно ответил капитан.

Колеблясь, Крамнэгел облизал губы. Макарезос улыбнулся.

– Что, некогда сбегать за ними? – спросил он.

– Все ясно. Итак, я избавляю вас от ненужной суеты, излагая вам факты, как они есть. Вам нужно лишь довериться мне. Идет?

Крамнэгел снова заерзал, похлопывая себя по карманам.

– Ну ладно, – сказал капитан, как бы предлагая положить конец шуткам и перейти на серьезный тон.

– Взвесьте сами преимущества и недостатки ситуации. У вас есть причина убраться из Англии, у меня есть возможность вас вывезти. Удобной кровати, чистой воды, съедобной пищи – этого я вам предложить не могу. Это вам может предложить рейсовый океанский лайнер. Но если у вас нет желания проходить таможенный досмотр, то лучше плыть со мной. И прошу я за это всего-навсего пятьсот долларов да еще, может, малость нетрудной работы.

– Работы? Я, значит, должен вам выложить полтысячи, да еще и работать сверх того?

– Совсем немножко. – Многозначительно пожав плечами и подняв вверх брови, капитан сумел придать своим словам оттенок иронии. – Палубу подраить, посудку помыть, здесь вытереть, там подтереть – вас от этого не убудет. Я бы и сам этим занимался, да только я ведь капитан, такое занятие не способствует укреплению авторитета в глазах команды.

– А как насчет профсоюзов? – упрямо спросил Крамнэгел.

– На этом корабле профсоюза нет.

– Нет? – откликнулся возмущенным и неверящим эхом Крамнэгел.

– Похоже, вы не привыкли плавать на не охваченных профсоюзами кораблях, – холодно заметил Макарезос. – В таком случае, если работа на корабле, где нет профорганизации, вам не по душе... другими словами, если вы смутьян, ищите себе другой корабль.

Крамнэгел мгновенно обдумал положение. И почему он вечно проявляет благочестие там, где не надо? Какое безумие заставило его ринуться через тюремный двор, подобно атакующей кавалерии, чтобы ввязаться в драку с бегущим из тюрьмы заключенным? Почему, черт возьми, из него все время лезет полицейский? Какое там – полицейский! Патриот, а не просто полицейский, патриот с возвышенным образом мысли, с чистым образом жизни, богобоязненный миссионер, действующий от имени всего человечества... что прикажете делать такому чудесному человеку, если он попал в столь грязный мир?

– В гробу я их видал, эти ваши профсоюзы, – буркнул он, пытаясь развеять впечатление о себе как о смутьяне.

Капитан улыбнулся:

– Я выразился не совсем точно, сказав, что мы не охвачены профсоюзом.

– То есть как?

– Мы принадлежим к профсоюзам Либерии, – продолжал капитан.

– Это еще что за чертовщина?

– Не имею ни малейшего представления. Итак, что же вы решили?

– Вы идете в Галвестон, штат Техас?

– Верно.

– И просите пятьсот.

Не успел капитан ответить, как в каюту ввалился какой-то азиат и пробурчал что-то на непонятном восточном языке. Поскольку европейскому уху в каждом восточном языке слышится сигнал тревоги, Крамнэгел не мог понять, звучала ли тревога в интонациях вошедшего или в его словах. Капитан же все понял и повернулся к Крамнэгелу.

– Полиция уже здесь, – кратко пояснил он. – Все ясно. Тысяча долларов.

– Тысяча...

– Я готов проявить благородство – семьсот пятьдесят. Будьте благоразумны. Мне ведь надо что-то дать и команде. Они знают, что вы здесь.

– Ах ты, грязная... – В таком случае будьте любезны следовать за мной. – И капитан резко бросил что-то односложное матросу-азиату. Перед мысленным взором Крамнэгела промелькнула стена, на которой он совсем недавно лежал, и это последнее унижение перетянуло чашу весов.

– Согласен, – прошипел он. – Семьсот пятьдесят.

Выставив матроса за порог, капитан запер дверь, вскочил на свое вращающееся кресло и снял с потолка гнилую деревянную панель, местами покрашенную светло-голубой краской, чтобы скрыть наиболее безнадежно прогнившие куски.

– Лезьте туда, – приказал он.

– Туда? – простонал Крамнэгел.

– Да мне в жизни не влезть.

– Я вас подпихну. Слышите голоса? Это полиция.

Крамнэгел мужественно влез на шаткое кресло и собрался с силами, чтобы проникнуть в дыру, однако это казалось ему столь же невозможным, как если бы парашютисту предложили вернуться обратно в люк самолета после того, как он оттуда выпрыгнул.

– Неужели у вас нет другого места?

– Не тратьте зря драгоценного времени. Мне приходится думать не только о вас, но и о своей репутации. Ну, живо, раз, два – пошел!

Крамнэгел словно пережил заново все то, что происходило с ним у стены тюрьмы, но на этот раз в присутствии свидетеля. Он повис было в воздухе, потом задергался и лишь спустя некоторое время с облегчением разлегся на деревянных балках.

– Эй, откуда это такой вонью несет?

– Из камбуза.

Сначала Крамнэгела окружала лишь тишина и смесь дурных запахов. Затем он услышал голоса и сквозь многочисленные щели увидел синие фуражки полицейских и среди них один шлем, верхушка которого чуть не царапала потолок. Полицейские осматривали каюту, затем один из них постучал фонариком по потолку.

– А там, наверху, что?

– О, это просто панели, а за ними – металлический каркас. Там всего-то места, чтобы засунуть какие-нибудь тряпки да банку с краской. Сигарету? – быстро предложил капитан.

– На службе не курим.

– Это египетские. Возьмите домой. Очень приятно выкурить такую после обеда.

– Большое спасибо.

Обзаведясь сигаретами, полицейские пошли обыскивать другие помещения. Крамнэгелу казалось, что он лежит в своем убежище уже несколько часов. Когда глаза привыкли к темноте, он увидел две точечки света, немигающие и очень близко одна к другой расположенные. Потом они неторопливо приблизились к нему и оказались глазами крысы – крысы, до того насытившейся содержимым кладовой, что ноги с трудом несли массивное колышущееся туловище.

– А ну, кыш отсюда! – прошипел Крамнэгел, вдруг приревновавший к ней свое крохотное убежище. – Кыш, кыш, катись в свою нору! – Крамнэгел пытался напугать крысу, но без шума и так, чтобы все осталось только между ними. Однако производимые им звуки соответствовали, видимо, словам доверия и ласки на крысином языке, поскольку громадная тварь лишь придвинулась ближе, радостно и озорно посапывая. Крамнэгела передернуло от ужаса, он почувствовал, как волосы у него встают дыбом. Но грохот якорных цепей отвлек крысу от активного продолжения нового знакомства, она отвернулась от Крамнэгела и улеглась, чтобы восстановить силы, похожая на огромную подушечку для иголок. Грохот цепей сопровождался выкриками матросов, плеском воды и стонами пытающихся включиться механизмов. Затем приливная волна выхлопных газов от дизелей облаком окутала и Крамнэгела и крысу, которая поспешно удалилась в темноту, что-то ворча высоким, скрипучим голосом диккенсовского персонажа.

Крамнэгел увидел, что капитан вернулся в каюту, и постучал по незакрепленной панели.

– Мне уже можно спускаться? – осторожно спросил он.

Капитан с усмешкой посмотрел вверх.

– А в чем дело? Разве вам не нравятся ваши покои?

– Мои покои? – Крамнэгел отодвинул панель. – Это мои покои? – спросил он гневно. – За семьсот пятьдесят долларов это мои покои?

– Вполне могли бы быть вашими, если бы вы не пожаловались.

Ну и тип! И шутки у него какие-то дурацкие.

– А вы знаете, что у вас здесь водится крыса?

– И не одна. Вы какую видели? Такую здоровущую?