Испорченный союз (ЛП) - Лоррейн Трейси

Мое тело не выдерживает, и я рушусь на нее сверху, придавливая ее между собой и матрасом. Она не жалуется, а если бы и жаловалась, я не уверен, что у меня хватило бы сил что-то с этим сделать.

Единственное, что слышно, — это наше неровное дыхание, когда мы спускаемся со своих высот.

— Чертовски люблю тебя, Сирена, — простонал я, мой голос охрип.

— Я тоже тебя люблю.

Я понятия не имею, сколько времени прошло, но в конце концов мне удается сбросить с нее вес и прижать ее тело к себе, чтобы обнять.

Вокруг нас царит тишина, но она не вызывает дискомфорта. Даже наоборот.

Я понятия не имею, что крутится у нее в голове, но у меня есть ощущение, что ее мысли не сильно отличаются от моих.

Я прижимаю ее к себе чуть крепче, мои пальцы судорожно сжимают новое кольцо, гордо красующееся на ее руке.

Это было совершенно необдуманное решение — заставить Тео остановиться. Но после обещаний, которые мы дали друг другу в начале дня, скрепить их кольцом было просто необходимо.

Ладно, кольцо с короной за восемьдесят фунтов — это не совсем то, что я хотел предложить. Или, по крайней мере, оно не было бы таким, если бы я когда-нибудь видел, как я предлагаю женщине вечность. Но как только я увидел его в магазине, я сразу понял, что это то самое.

Единственное на данный момент.

Моя королева заслуживает чего-то большего и лучшего, чем это. Просто для того, чтобы найти это, придется приложить немного больше усилий, чем просто уболтать продавщицу.

Мои губы шевелятся, чтобы что-то сказать, убедиться, что с ней все в порядке, но она опережает меня.

— Как ты себя чувствуешь?

— Потрясающе, — признаюсь я. — Это было…

— Я не имею в виду секс, Нико. Я имею в виду…

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — обрываю я ее, пока она не испортила момент, назвав кого-нибудь из тех, с кем мы имели дело сегодня вечером. — И мой ответ все тот же. Все, что мы делали сегодня вечером, мы делали для себя. Для нашего будущего. И это самое важное для меня сейчас.

— К черту вчерашний день, прошлый месяц, прошлый год. Все дело в завтрашнем дне, детка.

— Но ты же убил…

— Шшш, — вздыхаю я, скользя рукой по ее руке и обхватывая ее за шею, чтобы наклонить ее лицо так, чтобы у нее не было другого выбора, кроме как смотреть на меня снизу-вверх. — Я сделал то, что должно было быть сделано, чтобы ты и остальные члены моей семьи были в безопасности. Я бы сделал это еще сто раз ради тех, кого люблю.

Она смотрит на меня своими большими голубыми глазами, и я клянусь, что сердце у меня в груди переворачивается.

— Все что угодно для тебя, Сирена.

— То же самое, — выдыхает она, прежде чем приподняться и приникнуть к моим губам в наполненном эмоциями поцелуе, от которого я таю.

***

Было уже далеко за полночь, когда мы наконец дошли до ванной, чтобы помыться. Но это было не все, чем мы там занимались, и к тому времени, как мы завалились в постель с сытыми улыбками на лицах, мы оба погрузились в сон от изнеможения.

И я погрузился в мирный сон, зная, что все от нас отстали, а моя девочка надежно прижата к моей груди.

Однако много часов спустя я проснулся совсем не таким, потому что, потянувшись за ней, обнаружил лишь пустую, холодную постель.

Со стоном я переворачиваюсь, чтобы посмотреть на часы, и мой стон становится еще громче, когда я смотрю на время.

Сегодня днем у меня гребаный экзамен.

Я бы очень, очень хотел отказаться от этого.

Но я не буду. Папа хотел, чтобы я их сдал, и даже если я провалюсь после всего этого, я хотя бы попытаюсь.

Вздохнув, я перекидываю ноги через край кровати и направляюсь в ванную.

Только когда я закрываю за собой дверь, я понимаю, что впервые проснулся без нее и не запаниковал, что она могла убежать.

Я знаю, что это не так. После вчерашнего я знаю, что она здесь, со мной. Даже если она ушла из квартиры, чтобы потусоваться с Джоди и девочками, я знаю, что она вернется ко мне.

Я чищу зубы и надеваю пару боксеров, а затем выхожу из спальни, чтобы начать поиски своей девочки.

Аромат кофе доносится до меня, пока я продвигаюсь к тому месту, где, как я надеюсь, она находится.

Я чувствую себя легче, чем когда-либо за последнее время, когда сокращаю пространство между нами, и каждый мой шаг становится легче, чем, я уверен, он был когда-либо. Все, даже дыхание, кажется легким.

Но все это рушится, когда я заворачиваю за угол и обнаруживаю ее, свернувшуюся калачиком на одном из стульев за обеденным столом, в одной из моих футболок, с телефоном и, похоже, пачкой таблеток перед ней.

Ее плечи ссутулились, и она настолько погрузилась в свои мысли, что даже не заметила моего приближения.

Только когда я уже стою рядом с ней, она вздрагивает и поднимает на меня глаза.

— Сирена? — шепчу я, подтаскивая стул поближе и опускаясь на него задницей.

Мои колени ударяются о ее голое бедро, когда я тянусь к ее рукам и беру их обе в свои.

— Что происходит, детка? — мягко спрашиваю я, ненавидя уязвимость, которая волнами исходит от нее.

Я хочу сказать, что это просто последствия последних нескольких недель и то, что произошло прошлой ночью, окончательно выбило ее из колеи. Но я думаю, что дело не только в этом.

Она ничего не делает и не говорит в течение долгих, мучительных секунд. Она даже не поднимает глаз от бело-фиолетовой коробки.

— Я думала, что просто приму его, и все будет хорошо, — наконец шепчет она.

Я держу губы сомкнутыми, позволяя ей без помех высказать все, что у нее на уме.

— Я думала, что приняла решение много лет назад. Этого никогда не случится, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы остановить это. Но вот я здесь. Вот оно, то, чего я всегда хотела, и я не знаю, смогу ли я это сделать.

Я кручу головой, пытаясь понять, о чем она говорит.

— Что, если это должно было случиться? Что, если мне не суждено стать такой, как она? Что если это неверное решение, и я буду вечно жалеть о нем?

— В последнее время от меня так много зависит, и, как ни странно, я с этим смирилась. Но это… это кажется гораздо большим, чем то, что я сделал прошлой ночью. Я…

Она осекается и наконец поднимает глаза на меня.

Они налиты кровью и полны непролитых слез, хотя, судя по состоянию ее щек, я уверен, что она уже пустила несколько капель.

— Детка, — говорю я, отпуская одну из ее рук и прижимаясь к ее щеке.

Как только я прикоснулся к ней, упала первая слеза, стекая по тыльной стороне моей ладони.

— Поговори со мной. Что на самом деле… — Я смотрю в сторону, и мои глаза фиксируются на двух словах на коробке, на которую она смотрела.

Экстренная контрацепция.

— Брианна, я…

— Он вырезал мой имплант, Нико. И мы… мы…

— Я знаю. Все в порядке, детка. Успокойся, хорошо? — Я говорю, как я надеюсь, мягким и поддерживающим голосом. Черт побери, мне никогда не приходилось использовать его раньше. Во всяком случае, не так, как сейчас.

— Ты просто проигнорировал это. Я даже не была уверена, знаешь ли ты.

— Ты действительно думаешь, что я могу что-то пропустить в тебе, Сирена? Да ладно. Я знаю о твоем теле все, что только можно знать.

— Но…, — она втянула дрожащий воздух. — Я не защищена. Мы могли бы…

— Да, мы могли бы.

— И тебя это устраивает?

Я пожимаю плечами. Наверное, это не тот ответ, на который она рассчитывала, но что есть, то есть.

— Детка, если бы меня беспокоили последствия, я бы не совершал таких поступков.

Она на мгновение задерживает взгляд на мне, прежде чем улыбка дрогнет на ее губах.

— Я серьезно, Нико. Это… — говорит она, указывая на коробку на столе. — Это серьезно.

— Я говорю серьезно. То кольцо, которое я надел тебе на палец прошлой ночью, когда я сказал, что это навсегда, было чертовски серьезно.

— Тебе девятнадцать, — говорит она. — Ты не можешь хотеть…

— Если только ты не пытаешься напомнить себе, какой у тебя горячий парень, детка, то мой возраст не имеет ни малейшего отношения к делу. Я не был ребенком с тех пор, как мне исполнилось восемь лет, и я начал бегать с оружием и учиться убивать мужчин вдвое больше меня одним ударом.