Хождение во власть - Анатолий Александрович Собчак

и с ним соглашаться.)

Итак, мы получили бы контрреволюционный переворот и возврат к тоталитарному коммунистическому режиму. И если до этого демократы не раз говорили, что Горбачев — заложник ЦК и как депутат от компартии он может быть отозван Пленумом (а значит, и лишиться поста Председателя Верховного Совета СССР), то теперь мы сами могли сотворить подобное. Разве что иным, „демократическим“ путем.

Тут же мы с Травкиным и решили, что вместо обеда отправляемся разъяснять эту ситуацию депутатам, и в первую очередь тем, чей депутатский и человеческий авторитет может повлиять на Съезд и спасти положение.

Я успел в перерыве получить поддержку некоторых из руководителей Межрегиональной депутатской группы: Тихонов и Емельянов согласились с моими доводами и обещали помощь.

Да, потом меня станут упрекать, что я изменил решению Межрегиональной группы добиваться всенародных выборов Президента. Но моя позиция была с самого начала иной: наделить Горбачева президентскими полномочиями до принятия новой Конституции. Что делать, если ни депутаты, ни Горбачев не захотели этого услышать и разразился жестокий парламентский кризис, кризис и власти, и демократии. Завтра он расколол бы всю страну на два антагонистических лагеря. И все это было бы проделано руками радикал-демократов из Межрегиональной группы.

Контрреволюция, осуществленная демократами? Возможно ли такое? Безусловно. Если незрелость демократии, политический дилетантизм, митинговые навыки и неумение угадывать простейшие следствия собственных действий не изжиты традицией, опытом, профессионализмом.

Чтобы писать картины, печь хлеб, учить или лечить людей, нужны способности и профессиональная подготовка. Принадлежность к демократическому лагерю на начальных этапах учреждения демократии осеняет человека лаврами борца и героя. Но, как писал поэт, есть кони для войны и для парада… Мы — первое поколение, первый призыв российского парламентаризма, детям и внукам, конечно, будем казаться самоучками и дилетантами. И гордиться тут нечем.

В те драматические минуты, казалось бы, обычного обеденного перерыва в парламентской работе 14 марта 1990 года я подошел и к академику Дмитрию Сергеевичу Лихачеву. Разумеется, я мог только просить, чтобы он подумал о возможности своего выступления после перерыва.

Забегая вперед, скажу, что „правые“ все же оказались не готовы выступить открыто против Горбачева. Может быть, их смутило то, что голосование по третьему и четвертому разделам проекта закона об учреждении поста Президента СССР и за внесение изменений и дополнений в Конституцию СССР было поименным? „Левые“, как правило, ведут себя открыто: во всяком случае, коварство не в характере среднестатистического депутата из демократической оппозиции. (Впрочем, и тут бывают исключения!) Демократический депутат способен надерзить лидеру по пустяку, он вообще традиционно не доверяет власти. Но и при поименном, и при тайном голосовании демократ позиций и убеждений не меняет. Партийной дисциплине демократ предпочитает свободу сознательного выбора. И только самый крайний фланг леворадикалов (или по-иному радикал-демократов) склонен перенимать некоторые традиции власть имущих.

Вообще же демократический депутат — часто не только политическая единица, но и политический одиночка.

Не так ведет себя депутат от аппарата. Он слишком хорошо знает, что такое партийная дисциплина. Даже если его собственная позиция отлична от позиции лидера, он проголосует так, как надо руководству. Но если голосование тайное и аппаратчик уверен, что его не уличат, он тоже станет голосовать „по совести“.

Бывают, конечно, исключения. Драматическое голосование 13 марта 1990 года тем и ошарашило Горбачева, что голосовали поименно, а 1303 депутата выступили против совмещения постов. Да еще 64 воздержались. Ясно, что не одни демократы, но и многие аппаратчики открыто отказали Горбачеву в доверии. Для него это был первый раскат грома грядущих партийных форумов.

Итак, за Горбачева проголосовали только 607 депутатов. После этого аппаратной оппозиции не было никакого резона тормозить президентские выборы. Они надеялись на свою победу при тайном голосовании, и при голосовании за разделы закона о президентстве препятствий не чинили.

Демократы же разделились. Их сомнения, их неумение просчитать ситуацию на несколько ходов вперед лучше всего можно проиллюстрировать строками из выступлений двух ленинградцев.

Александр Щелканов:

„Многие считают, что выборы первого Президента должны быть прямые и тайные на альтернативной основе. Я прошу Секретариат и прошу всех поддержать меня в этой просьбе представить нам конкретные характеристики, высказывания „за“ и „против“, которые получены от населения страны“.

(Разумеется, никаких данных не было оглашено, только депутат Крыжков из Дзержинска, как я уже писал, привел результаты тамошнего мини-референдума.)

Борис Никольский:

„Я склонялся к тому, чтобы голосовать за избрание Президента на Съезде, хотя многие мои избиратели настаивают на том, чтобы голосование было всенародным. Все-таки я считал, что, учитывая нынешнее положение страны, мы можем пойти на то, чтобы голосовать на Съезде. Тем более что у нас еще не сложилась многопартийная система, нет реальных условий для подлинно альтернативного голосования“.

После Никольского и мне удалось получить слово:

„…Практически во всех выступлениях звучал мотив, звучали утверждения, что мы имеем сегодня паралич государственной власти. Мы сами приняли решение об изменении статьи 6-й и статьи 7-й Конституции СССР, которое означает демонтаж той системы власти, партийной, по существу, власти, когда партия подменяла собой государство, и, естественно, что при этих условиях мгновенного изменения, мгновенного перехода государства из одного состояния в другое произойти не может. Для этого понадобится время.

Теперь давайте задумаемся над тем, может ли теоретически правильное и безупречное положение о возможности избрания Президента всем населением страны быть проведено в наших конкретных условиях? С одной стороны, наличие несомненного паралича государственной исполнительной власти, с другой — ситуация, когда в целом ряде районов страны введено чрезвычайное положение, когда ряд государственных образований, входящих в состав Союза ССР, в одностороннем порядке уже приняли решение о выходе из состава Союза. Напомню решения Нахичеванской автономной республики, Литовской республики, обращение конгресса Эстонии… Каждый народ, входящий в состав нашего Союза, имеет право и на выход, и на самостоятельное решение вопроса своего государственного существования. Но, повторю, только в рамках закона, только конституционным путем. И я не вижу сегодня другого способа решения этого вопроса, как избрание первого Президента именно на Съезде народных депутатов СССР. Я буду голосовать за такое решение и призываю всех сделать то же самое“.

После моего — три подряд выступления